Ангел в моей постели - Томас Мелоди. Страница 21

Раздраженно вздохнув, Виктория снова занялась мятой.

– Мы уже это с тобой обсуждали.

В свете фонаря глаза Бетани казались почти серыми, а не голубыми, она с беспокойством посмотрела на Викторию.

– Ты раньше не была такой домоседкой, – сказала девушка. – И по ночам не вскрикивала во сне и не вздрагивала от каждой тени.

Виктория, удивленная тем, что Бетани это заметила, смутилась и опустила глаза.

– Последнее время я неважно себя чувствую.

– Опасаешься встречи с Неллисом? И поэтому не хочешь, чтобы Натаниел возвращался домой?

Виктория вытерла руки о передник.

– Я бы непременно отослала тебя к Натаниелу. Но ты нужна дедушке, я ведь не всегда дома.

– Я не нужна деду. Ему нужна только ты. И иногда мистер Шелби, с которым он играет в карты.

– Ты ошибаешься, Бетани.

Бетани взяла пустой горшочек и подошла к скамье, на которой лежала сухая ромашка.

– У него есть любовница, – тихо произнесла девушка.

– У кого? – удивилась Виктория.

– У лорда Чедвика. Мне сказала об этом Мелинда, когда вы с дедом были у аптекаря. Отец этой любовницы – хозяин магазина на Мейн...

– Я знаю, кто такой мистер Картер. Мы видим его каждую субботу.

– Слуги графини Шербинской делают покупки в его магазине. Он торгует редкими специями, которые любит графиня. Слуги болтливы. Я видела, как она выходила из модной лавки Гудчайлдса. Она красива. Тебя не волнует, что лорд Чедвик содержит ее в городском доме?

Виктория поставила горшочек на стол. Она уже дважды слышала в церкви разговоры об этом. Но не хотела думать о ночных похождениях Дэвида. О том, что происходило или не происходило между ним и Памелой, когда они оставались наедине. И все же она не могла не думать о нем, о его и ее собственном прошлом.

– Личная жизнь лорда Чедвика нас не касается.

– Но он член твоей семьи. И он заплатил налоги за Роуз-Брайер. Я думала, он не такой, как Неллис.

– Конечно, не такой. А теперь давай сменим тему, прошу тебя.

После нападения Стиллингза на Дэвида Виктория старалась держаться подальше от Дэвида, хотя в этом не было необходимости. Он сам ее избегал. Последний раз она видела его, когда он помогал ей перевезти мистера Дойла к вдове Гибсон. После этого он проводил ее домой и не возвращался до вчерашнего дня, когда остановился у коттеджа и о чем-то переговорил с мистером Рокуэллом. Он даже не заметил ее, когда она вышла из коттеджа и смотрела, как он уезжает со двора. Казалось, его не интересовало, куда она ходит. Рядом с ней находится Рокуэлл, и Дэвид полностью ему доверял. О том, почему Дэвид вел себя подобным образом, оставалось лишь гадать.

Дэвид был прав, когда говорил ей, что ее отец обожает охоту. Таким, как отец, сама игра доставляла большее удовольствие, чем выигрыш. Виктория ни разу не задумалась над тем, не принадлежали ли следы, по которым она шла после бури, полковнику Фаради. Она шла по следам преступника, предполагая, что они оставлены одним из людей Томми Стиллингза, только для того, чтобы оправдать себя в глазах Дэвида.

Почему это было для нее так важно, Виктория не знала.

Если не считать того, что он обещал вырвать Роуз-Брайер из рук Неллиса и сделал это. Он уже начал, добиваться передачи имения в свое управление в качестве опекуна Натаниела. В то утро она видела эти бумаги в кабинете сэра Генри, прочитала их и чуть не разрыдалась от. облегчения, сознавая и опасаясь, что готова восхищаться Дэвидом, что снова ступает на ту же тропу влюбленности, которую прошла, когда в ее жизни появился он.

Дэвид всегда выполнял данные обещания. От Эсмы она узнала, как он защищал ее семью перед Неллисом и как потом ухаживал за сэром Генри. И к мистеру Дойлу он был тоже добр.

Только сейчас она поняла, что влекло ее к нему все эти годы и что влечет сейчас. Под маской, которую он носил, скрывался человек, верный своим принципам и необычайно храбрый. Он был добр к людям. Превыше всего ставил чувство долга перед законом и правдивость. В то время как Мэг Фаради была воровкой.

Вся ее жизнь была построена на лицемерии и обмане.

Но десять лет назад свершилось чудо. Они с Дэвидом полюбили друг друга. Сейчас она в этом не сомневалась.

Оставался ли он до сих пор священником?

– ...кто-то живет в домике мистера Дойла. – Бетани разглядывала крошечный листок, лежавший на ее ладони. Виктория подняла глаза и поняла, что Бетани уже некоторое время говорит с ней. – Мистер Рокуэлл сказал, что он служит у лорда Чедвика. Большой такой ирландец с рыжими волосами. Я видела его вчера, когда проходила мимо по дороге в Роуз-Брайер.

– Ты ходила в Роуз-Брайер? Одна? Бетани виновато опустила голову.

– Эсма испекла яблочные пироги. И я решила принести один лорду Чедвику. – Она рисовала маленькие сердечки на рассыпанной по доске земле. – Он поблагодарил меня. Потом отвел домой, как провинившуюся школьницу, и сказал, чтобы я не ходила в большой дом одна. Затем он отчитал мистера Рокуэлла, после чего выехал со двора и даже, заметь, не попрощался.

Так вот почему Дэвид заезжал сюда вчера. Виктория вытерла руки о передник и сняла его. Он нанял людей следить за домом на холме. Неудивительно, что он не беспокоился, куда она ходит. Вероятно, у него есть другие люди, которые следуют за ней повсюду.

– Он правильно поступил, что проводил тебя, – произнесла Виктория.

– У нас уже несколько недель все спокойно, – сказала Бетани. – Не думаю, что опасно ходить днем, когда светло, а поскольку ты, кажется, не заинтересована в его дружбе, даже после всего, что он сделал для нас, я подумала, что мне следует это сделать.

– То, что последнее время здесь спокойно, еще не значит, что в лесу стало безопасно, к тому же девушке неприлично появляться одной возле дома холостого мужчины. – Виктория собрала наклейки и карандаши и сложила на деревянный поднос. – Не важно, родственник он тебе или нет.

– Ты только что сказала, что я взрослая. Мне почти восемнадцать.

– Будет через десять месяцев, Бетани. Он тебе в отцы годится.

– Но мы могли бы стать его семьей. – Бетани вздернула подбородок. – Я хочу иметь платье, на котором два года подряд не распускают швы на бюсте. Мне надоело ложиться спать, беспокоясь, как бы кто-то снова не украл мою красавицу лошадь и не стал пользоваться ею для незаконных целей и незаконной добычи. Всех воров надо повесить! Ненавижу их!

Обеспокоенная ее вспышкой, Виктория бросила грязный передник в корзину около полок.

– Я бы хотела обладать властью наполнить твой мир и мир Натаниела вечным солнечным сиянием, Бетани. – Она хотела бы, чтобы в ее власти было бы уберечь их от опасностей и обеспечить им спокойную жизнь. Защитить. – Но иногда жизнь несправедлива. Родителей не выбирают.

Впечатление, произведенное этими словами, отразилось на фарфоровом личике молодой девушки.

– Это не твоя вина, Виктория. Я знаю, ты любила моего отца, но что плохого в том, что мы впустим в свою жизнь еще одного человека? Может быть, у лорда Чедвика нет никакой другой семьи, где бы его любили.

Виктория вымыла руки в ведре с ледяной водой, рассыпавшиеся волосы упали ей на плечи и закрыли лицо. Она не знала, есть ли у Дэвида какие-нибудь родственники. Она вообще мало что знала о его жизни. Ей было только известно, что он уехал в Ирландию. И что у него есть сын.

Последнее время она просыпалась с намерением рассказать о нем Дэвиду. Но не знала, как это отразится на жизни сына и сэра Генри. Да и ее собственной.

Интуиция ей подсказывала, что надо бежать. И чем глубже становилась ее привязанность к этой земле, тем чаще она спрашивала себя, хватит ли у нее сил выдержать надвигавшуюся бурю, когда Дэвид примет решение отвезти ее в Лондон и отдать под суд.

Еще хуже, если ее найдет отец и узнает о Натаниеле. Дэвид был совершенно прав, когда сказал, что он – ее единственная надежда на спасение.

Однако потребность увидеть его сегодня была более насущной, чем выживание. Это касалось только ее, ибо ей открылась истина в неосторожных высказываниях Дэвида. Почему человек оставляет дипломатическую службу и становится священником? Она только знала, что огонь кругами приближается к ней, а она, беззащитная, лежит на его пути.