Ангел в моей постели - Томас Мелоди. Страница 22

Возможно, то же самое происходит с ним.

– Как ты думаешь, мистер Рокуэлл не хочет яблочного пирога? – спросила Виктория.

– Откуда мне знать? – Бетани со стуком накрыла горшочек крышкой.

– Почему ты не спросила его, когда шла на кухню? Могу поспорить, пока мы тут говорим, он над чем-то трудится у двери в подвал.

– Он мне не нравится, Виктория. Обращается со мной как с ребенком.

– Достаточно, Бетани.

– Но я еще здесь не закончила. Виктория сняла с крючка фонарь.

– Сегодня у меня есть другие дела.

Еще одна ложь, подумала она несколько минут спустя, глядя, как Бетани поднимается по лестнице из подвала. Виктория оглядела свою рабочую одежду: пару мальчишеских облегающих брюк и шерстяную кофту, в которых она занималась грязной работой. Она давно поняла, что легче выстирать брюки, чем юбку с нижними юбками.

Подставив стул к узкому окошку, она посмотрела на конюшню, затем на коттедж, после чего накинула на плечи плащ Дэвида и задула фонарь.

Осторожно открыв дверь, вышла из дома, готовясь перебежать двор, и застыла на месте. Рядом с навесом, скрестив на груди мускулистые руки, опираясь о дерево, стоял Йен.

– Миссис Донелли, – произнес он спокойно.

– Вы меня напугали. – Виктория даже не пыталась скрыть, что собиралась сбежать, и закрыла дверь подвала. – А почему вы не в доме и не едите пирог? – «Как нормальный молодой человек», – хотелось ей добавить. – И не называйте меня миссис Донелли.

Его зеленые глаза блеснули.

– Донелли сказал, что оторвет мне голову, если вы снова уйдете одна. А он обычно выполняет свои угрозы, миледи.

– Он сейчас в имении?

– Думаю, да.

– Мне действительно необходимо держать вас в своем доме?

Он кивнул в сторону амбара:

– Я не один охраняю вашу семью. Донелли привел своих людей. Они здесь уже неделю.

Выйдя из-под навеса на яркий дневной свет, Виктория прикрыла глаза рукой. Она никого не увидела и с недоверием взглянула на мистера Рокуэлла:

– Кто они?

– Честно? – Он понизил голос: – Полагаю, это телохранители Донелли, ирландцы, которых он сюда привез. Преступники, – прошептал он. Его мальчишеское обаяние смягчило неприязнь Виктории к нему. – Ответ ирландца британским сборщикам налогов и некоторым контрабандистам, так мне сказали. Совершенно очевидно, наш лорд Чедвик питает слабость к преступникам.

Она направилась к конюшне. Ну и пусть Дэвид обращается с ней как с преступницей, которой никогда не доверял. Ей это безразлично.

Так легко было еще раз солгать.

Даже себе самой.

Глава 10

– Я тотчас же доложу его милости, мэм, если вы подождете его здесь. – Вышколенный дворецкий Дэвида явно не решался оставить Викторию одну в передней. Ее одежда не внушала доверия.

– Не беспокойтесь, я ничего не украду, – насмешливо прошептала она. Но дворецкий не слышал, потому что уже поднимался по лестнице.

Дворецкий долго не появлялся. Виктория раздраженно взглянула на напольные часы на лестничной площадке, которые тикали, отсчитывая секунды.

Нетерпеливо походив минуту по передней, она вошла в гостиную и положила плащ на стул. С удивлением и некоторой грустью увидела, что мебель по-прежнему покрыта запылившимися чехлами. И все остальное тоже в пыли. Она раздвинула золотистые узорчатые шторы, и в комнату проник солнечный свет. За окном позади низкой каменной ограды покрытая снегом долина граничила со старым фруктовым садом. Виктория провела пальцем по розовому витражу на верхней части двери, затем, обхватив плечи руками, оглядела комнату.

Когда-то в Роуз-Брайере была богатая коллекция фламандских гобеленов и картин. Она остановилась посреди комнаты под венецианской люстрой и стала осматривать потолок. Роспись сияла золотом в лучах солнца. Это не был ее дом – и в то же время был. Ибо являлся краеугольным камнем, на котором она построила свою жизнь последние девять лет.

Виктория со вздохом повернулась, заслышав приближавшиеся шаги.

Дэвид прошел через дверную нишу, увидел ее и остановился, придерживая концы полотенца, наброшенного на шею. Его волосы, почти черные на фоне белоснежной рубашки, были взъерошены и мокры от пота. Судя по выражению его лица, он не обрадовался ее приходу.

– На этот раз без яблочного пирога от Эсмы? – спросил он.

Виктория заставила себя улыбнуться:

– Спасибо за то, что проводил вчера Бетани домой. Он слегка поднял бровь.

– Не думаю, что именно это привело тебя сюда. Не следует ли мне остерегаться, что ты вооружена? – спросил он, оглядывая ее с головы до ног.

Ее мальчишеская одежда больше открывала, чем скрывала. Он мог быть аристократом, подумала Виктория. Порода сказывалась в его манере держать голову, в гордой осанке и мрачном блеске глаз. Не важно, что эти глаза были способны раздеть ее догола. Ибо знали, что находится под ее одеждой.

Она прижала руки к груди.

– Ты все еще священник?

Он бросил на нее непроницаемый взгляд, но выражение его глаз смягчилось, когда, помолчав, он ответил:

– Нет.

– Как ты мог стать священником? Ты, который совращал, убивал, творил бесчинства?

Он усмехнулся:

– Думаю, ты сама можешь ответить на этот вопрос.

– Чувство вины? Искупление грехов? Почему не стать безликим защитником несчастных душ, которые нуждаются в тебе?

– Все мы грешны. Не так ли?

– Тот, кто прилагает столько усилий, чтобы найти меня через девять лет, должен сохранять какие-то чувства.

Он не пошевелился, но и не возразил ей.

– Разве твоя работа требует, чтобы ты нанимал своих людей, ничем не связанных с дипломатической службой? Разве это не выходит за рамки твоего долга передо мной?

– Я – человек слова, Мэг.

Она отвернулась и провела рукой по спинке дивана. Обручальное кольцо сверкнуло на ее пальце.

– Неллис постарается найти способ признать недействительной твою покупку Роуз-Брайера.

– Ты считаешь, что у него могут быть права на Роуз-Брайер?

– Сэр Генри получил имение в наследство от своей матери, которая была мачехой отца Неллиса. Неллис не имеет кровных связей с Роуз-Брайером. Следовательно, и прав на землю.

– Но ты тоже их не имеешь, дорогая.

Ирония судьбы. Она была хозяйкой этого имения как его жена, а не как леди Манро.

– Почему ты не снимешь эти чехлы с мебели? – Она стянула грубую простыню с дивана и увидела потертую обивку из желтого шелка. – Как ты можешь чувствовать себя дома, если здесь полно призраков?

Он не ответил. Виктория сорвала холщовые чехлы с обоих стульев с высокими спинками времен королевы Анны, а затем и с остальных, стоявших возле застекленной двери.

– Ты должен понять, что надо все принимать во внимание, это самое главное, когда создаешь свой новый образ.

Как только ты предъявляешь свои права, другим уже труднее разобраться, что скрывается под твоей маской.

Виктории показалось, что ее слова нашли в его душе отклик. Он схватился за концы полотенца.

– Чего ты хочешь, Мэг?

Глядя на него, она вдруг поняла, что он ее проклятие и в то же время ее спасение.

– Я только сегодня поняла, что ты за человек.

– Только сегодня? – Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. – Долго же ты думала.

– Я хочу знать, почему ты снова связался с этим делом, которое бросил девять лет назад. Памела сказала, что ты ушел в отставку вскоре после того, как я...

– Кинли вызвал меня.

– Вот как?

– Да, Мэг. – Он подошел ближе. – Никаких тайных причин. Никакой потребности исправлять несовершенства мира. Я приехал закончить то, что начал десять лет назад.

– Потому что ты думал, что я жива. Око за око, Дэвид Донелли, – предложила она.

Он остановился перед ней. Это был их старый танец. Тот самый, в котором он исполнял ведущую партию с мастерством профессионала. Она больше не позволит ему этого.

– Хочешь сказать, что если я отвечу на твои вопросы, ты ответишь на мои?