Подставные люди - Томас Росс. Страница 21

Глава 15

Гитнер понимал, что первым среагирует Падильо. Он выстрелил сразу же, потом еще дважды. Раздался пронзительный вскрик, но Падильо в длинном прыжке уже летел в сторону. Упал на левое плечо, покатился по полу, вскочил, сжимая в руке пистолет. Второй мужчина выскочил из кабины, блокируя Гитнера. Чуть меньше секунды ушло у него на раздумья: в кого стрелять, в короля или Падильо. Он выбрал Падильо, но я швырнул в него «дипломат», который ударил его под локоть аккурат в момент выстрела. Падильо дважды прострелил мужчине грудь, и его отбросило на Гитнера.

Я повернулся к королю и Скейлзу. Король мчался по черно-белым мраморным плитам к дальнему концу холла. Бежал он быстро, куда быстрее, чем на крыше. Скейлз отставал от него разве что на шаг.

Тут и я выхватил револьвер, решив, что пора ввязываться в бой. Падильо выстрелил еще дважды, одновременно зигзагом приближаясь к лифту. Вновь попал в напарника Гитнера. Последний, крепко держал его за талию, используя вместо щита, и пятился в кабину, где лежали оба лифтера.

Правой рукой Гитнер нажал кнопку, а затем выстрелил три раза, никуда особо не целясь, для гарантии, что никто не помешает дверям закрыться. Они уже захлопнулись, когда Падильо рукояткой пистолета разбил кнопку вызова, рассчитывая, что двери откроются. Но кабина с Гитнером уехала, а на полу осталась убитая Аманда Кларкманн. Вскрикнула она лишь один раз, после того, как первая пуля Гитнера попала ей в плечо. Вторая угодила в шею. Падильо медленно шел к ней от лифта. Я не видел выражения его лица. Да и не хотел видеть.

Потом он двинулся в мраморный холл, забыв, что держит в правой руке пистолет. Я последовал за ним.

Вновь мы оказались в комнате с баром. Падильо снял трубку с телефона, десять раз повернул диск [16]. Подождал с минуту, пока на другом конце не ответили: «Слушаю». Здороваться Падильо не стал, а сразу перешел к делу.

— Это Падильо, Бурмсер. Амос Гитнер только что застрелил Аманду Кларкманн в ее нью-йоркской квартире. Я уезжаю в Сан-Франциско с королем. Разберитесь с этим, — и положил трубку.

Я прошел за стойку и налил два бокала виски. Один протянул ему, и он залпом опустошил его.

В комнату влетел Уильям, с перекошенным от страха и горя лицом. Но ничего не сказал, увидев пистолет в руке Падильо.

Падильо посмотрел на него.

— Миссис Кларкманн убили.

— Я... я... — у Уильяма перехватило дыхание.

— Говорить ничего не надо. Но слушайте внимательно. Скоро сюда прибудет полиция. Но еще раньше приедут сотрудники одного федерального агентства. Они разъяснят вам, что нужно делать и что говорить. Вы меня поняли?

Лишь с четвертой попытки ему удалось вымолвить: «Да, сэр».

— А сейчас нужно сделать следующее. Вы меня слушаете?

— Да, сэр, — похоже, Уильям начал успокаиваться.

— Первое, дайте мне ключи от «олдсмобиля» миссис Кларкманн. Второе, найдите мистера Кассима и мистера Скейлза и скажите, что мы ждем их здесь. И третье, накройте миссис Кларкманн одеялом.

Уильям кивнул, и выражение муки исчезло с его лица. Он ведь привык выполнять команды.

Падильо посмотрел на свои руки, одну с пустым бокалом, другую — с пистолетом. Бокал протянул мне, пистолет убрал за пояс.

— Налить еще? — указал я на бокал.

Падильо кивнул.

— Они, должно быть, подсоединились к телефонной линии, — говорил он, похоже, с собой.

Я протянул ему бокал.

— Я думал, это сложно, особенно в таком доме.

Падильо покачал головой.

— Не для Крагштейна. Это же сделал кто-то из монтеров телефонной компании. Причем Крагштейну даже не пришлось платить. Он добился своего шантажом. Его любимый приемчик.

— Потому-то они и узнали про броневик.

— Совершенно верно.

— Ты думаешь, они перехватили его по пути?

— Едва ли, — вздохнул Падильо. — Скорее, они арендовали другой, а потом позвонили Аманде и сказали, что приедут на четверть часа раньше. Достать броневик в Нью-Йорке — не проблема, если знать, к кому обратиться, а у Крагштейна такие люди есть.

— Не знаю, что и сказать об Аманде, — я заставил себя посмотреть Падильо в глаза.

Лицо его закаменело.

— Ничего говорить не надо.

— Да, конечно. Я только подумал...

— Ничего говорить не надо, — и по его тону я понял, что так оно будет и лучше.

Он поставил бокал на стойку, посмотрел на меня.

— Ты не подобрал маленькую серую коробочку, которую она держала в руках?

— С кольцом? Нет.

— Раз оно стоит полмиллиона долларов, не след оставлять его на полу.

— Да, — кивнул я. — Чего ему там лежать.

Кольцо мы нашли без труда. Оно лежало все в той же коробочке, а коробочка так и осталась в левой руке Аманды. Падильо приподнял одеяло, поднял коробочку, протянул ее мне. Постоял, не отрывая глаз от Аманды. Я же открыл коробочку. Кольцо, возможно, и стоило полмиллиона долларов, но в тот момент я не дал бы за него и цента.

Я выехал из подземного гаража на Шестьдесят четвертую улицу как раз в тот момент, когда мужчины в темных костюмах и белых рубашках, выгрузившись из «форд-галакси», демонстрировали трем швейцарам свои удостоверения. Двое из них посмотрели на нас и тут же отвернулись, словно и не хотели нас видеть. Возможно, так оно и было.

Падильо сидел рядом со мной, король и Скейлз — на заднем сиденье.

— Что мы сделаем с машиной? — спросил я, когда мы вынырнули из тоннеля Линкольна.

— Оставим на стоянке, а квитанцию пошлем Уильяму.

— Хочу задать тебе еще один вопрос.

— Слишком уж ты волнуешься.

— Только насчет заказанных билетов.

— А что, собственно, тебя тревожит?

— Если ты заказывал их по телефону, об этом известно Крагштейну.

— Я не заказывал их по телефону, — успокоил меня Падильо.

— А кто заказывал?

— Никто. Билетов у нас нет.

Ньюарк с Денвером соединял ежедневный прямой рейс, но он, похоже, не пользовался особой популярностью, потому что билеты мы взяли без труда. Согласно расписанию, самолет рейса 855 прибывал в Денвер в четыре часа, так что мы успевали на рейс 367 «Юнайтед эйрлайнс», вылетающий из Денвера в 4.40 с тем, чтобы прибыть в Лос-Анджелес в 5.53, при условии, что никто из пассажиров не захочет лететь на Кубу.

Падильо повернулся ко мне.

— Сколько у тебя денег?

— Примерно пятьсот долларов.

— Ты сможешь заплатить за свой билет?

— Конечно, — я протянул кассиру две сотенные купюры и получил тринадцать долларов сдачи.

Вообще-то мне полагалось тринадцать долларов и десять центов, но Конгресс принял решение округлять сумму до доллара. То есть за билет стоимостью $162.02 пассажир платил $163, что не только упрощало работу кассирам, но и приносило авиакомпаниям пятьдесят миллионов долларов в год. Вот я и подумал, а не ввести ли такую же систему оплаты в нашем салуне.

Взглянув на билет, который передал мне Падильо, я узнал, что выписан он Р.Миллеру.

— Как ты назвал наших друзей?

— Ф. Джонс и Л. Браун.

— А себя?

— К. Смит.

— Превосходно. А что скрывается за "К"?

— Квинт.

Я лично знал людей, которые клялись, что денверский воздух может вылечить все, от рахита до туберкулеза. Но в наши дни едва ли они остались при своем мнении, особенно, увидев обволакивающее город серое одеяло смога. Горы, правда, просматривались, но такие грязно-серые, что их хотелось почистить.

— Я не знал, что в Денвере смог, — поделился я своими впечатлениями с Падильо. — Они что, импортируют его из Лос-Анджелеса?

— Нет, выращивают свой, — ответил Падильо. — Теперь этим занимаются все кому не лень.

Как только мы вошли в здание аэропорта Степлтон, по громкой связи объявили: "Мистер Квинт Смит, вас просят подойти к стойке "Юнайтед эйрлайно.

— Может, вас двое? — спросил я Падильо.

Тот покачал головой. Повернулся к королю и Скейлзу.

— Сядьте, — он указал на два стула. — Не двигайтесь, — затем посмотрел на меня. — Пойдешь ты. Я не хочу оставлять их одних.