Опасный промысел - Томпсон Дэвид. Страница 6

— Да, чуть не забыл! — спохватился Нат, вытаскивая пистолет из-за пояса.

Он огляделся, высматривая в траве второй пистолет и карабин, и увидел «хоукен» под злополучной веткой.

— Я позабочусь о лошадях, — сказал Шекспир и отошел.

Нат внимательно осмотрел карабин и, к большому облегчению, нашел на нем всего лишь небольшие царапины. Потом стал искать второй пистолет. В тот момент, когда Нат врезался в ветку, он держал пистолет в руке, потому оружие вполне могло оказаться отброшенным шагов на десять в любом направлении…

Прежде чем продолжить поиски, Нат перезарядил карабин. Уперев приклад в землю, он высыпал из пороховницы в дуло нужное количество пороха, вытащил из мешочка пулю, завернутую в кусочек бумаги, и шомполом вогнал патрон и пыж в дуло. Покончив с этим, Нат посмотрел на жену.

Уинона стояла на коленях рядом с тушей медведя и осторожно сдирала шкуру. Шекспир же ехал к речке верхом на своей белой кобыле, ведя в поводу остальных лошадей. Не-персэ нигде не было видно.

Нат прислонил «хоукен» к стволу дерева и торопливо перезарядил пистолет; заткнул его за пояс, поднял карабин и начал ходить вокруг того места, где его выбило из седла, постепенно расширяя круги. Он уже начал сомневаться, что найдет второй пистолет, как вдруг в траве заметил блеск металла. Вот он где!

Нат взял пистолет за ствол, прислушиваясь к звукам леса: щебету птиц и щелканью белок. Грохот выстрелов заставил было лесных обитателей смолкнуть, но теперь они снова скрашивали тишину леса.

Кинг зарядил второй пистолет и заткнул его за пояс рядом с первым. Теперь он был готов к любой неожиданности. Кроме появления еще одного медведя, конечно…

Усмехнувшись, Нат направился к жене, чтобы помочь ей, что бы там ни говорил Шекспир, однако не успел сделать и четырех шагов, как случилось нечто странное.

В лесу снова воцарилась зловещая тишина. Зная по опыту, что лесные обитатели никогда не умолкают без веской причины, озадаченный Нат резко остановился и повернулся, всматриваясь в заросли. Тишина могла объясняться появлением или крупного хищника, или людей.

Нат нервно теребил спусковой крючок «хоукена», видя, что и Уинона тоже начала осматриваться.

Шекспир был почти в сотне ярдов от них, по-прежнему направляясь к реке. Ната вдруг охватило странное чувство — ощущение, что на него смотрят чьи-то недружелюбные глаза. Он вглядывался в тени между деревьями, пытаясь уловить какое-нибудь движение, но не видел ничего, кроме порхания бабочек.

«Может, вернулись не-персэ?» — подумал он, но тут же отогнал эту мысль. Парящий Ворон отнесся к ним дружески, и сейчас индейцы наверняка были уже далеко отсюда. Тогда кто прячется в лесу?

Нат осторожно стал приближаться к жене. Если на них нападут, следует быть рядом, чтобы защитить ее. Потом ему в голову пришла еще одна мысль. А что, если медведь был не один?

Иногда, хоть и не часто, гризли бродили парами. Обычно мать позволяла детенышу оставаться с ней до года, пока не появлялся следующий медвежонок, и только тогда прогоняла подросшего отпрыска. Случалось, что вместе держались два самца гризли.

Нат сжимал «хоукен», готовый выстрелить при первом же намеке на опасность. Он заметил, что жена поднялась на ноги, лицо ее выражало тревогу.

И вдруг раздался резкий голос сойки, другие птицы подхватили этот крик, и очень скоро лесные обитатели перекликались как ни в чем не бывало.

И все же кто-то был поблизости, Нат в этом не сомневался!

Он слегка расслабился и заставил себя улыбнуться, подойдя к любимой женщине.

— Тебе помочь? — спросил он на ломаном языке шошонов.

— Нет, — ответила Уинона. — Тебе надо отдохнуть.

Нат знаками сообщил, что чувствует себя отлично и что ему не нравится, когда с ним обращаются, как с ребенком.

Ничуть не обескураженная, Уинона ответила, что позовет на помощь Шекспира.

— Ты должен отдохнуть! — тверже сказала она и вернулась к работе.

Нат вздохнул и встал так, чтобы можно было наблюдать за лесом.

— Мы еще и месяца не женаты, — пробормотал он по-английски, — а она уже командует мной. Шекспир прав — индианки ничуть не отличаются от белых женщин.

Не понимая смысла его слов, Уинона подняла взгляд, улыбнулась с довольным видом и произнесла по-английски самую первую фразу, которой научил ее Нат:

— Я тебя люблю.

Далеко на востоке завыл волк.

ГЛАВА 4

Огонь костра танцевал, как живой; горящие сучья потрескивали, выбрасывая веселые искры в ночной холодный воздух. Неподалеку топтались лошади, привязанные к веткам поваленного недавней бурей клена.

Нат сидел у костра рядом с Уиноной, касаясь плечом ее плеча. Они поужинали великолепной жареной медвежатиной, и теперь Ната клонило в сон. Потянувшись, он подавил зевок.

— Кое-кому пора на боковую, — заметил Шекспир с другой стороны костра.

— Да не хочу я спать, — возразил Нат.

— Наверное, из-за того, что скоро впервые в жизни попадешь на эту… сходку трапперов, индейцев и торговцев, на встречу то есть.

— Ты прав, дружище, — признал Нат.

— Напоминаю — там нужно постоянно быть начеку. Я уже говорил тебе, что здешние люди очень грубые и безрассудные. Им может вздуматься испытать тебя на прочность, поэтому ни в коем случае не выходи из себя.

— Испытать на прочность?

— Тут в ходу грубые шутки. Я надеюсь, что чувство юмора тебя не подведет.

— И какое они, к примеру, могут устроить испытание?

— Этого никогда не угадаешь.

С юго-запада донесся низкий волчий вой. К первому волку присоединились другие, и дружное завывание продолжалось несколько минут, прервавшись на печальных нотах.

— Я недавно слышал такое, — вспомнил Нат. — Волкам часто случается выть днем?

— Нечасто. — Траппер наклонил голову, вслушиваясь. — Они охотятся не только ночью, но и при свете дня. И если один отобьется от стаи, будет выть до тех пор, пока остальные не отзовутся.

— Как ты думаешь, почему недавно в лесу стояла странная тишина?

— Не знаю. Судя по тому, что ты рассказал, это могла быть пума или даже волки.

— Или индейцы?

— Возможно. Но единственное племя, из-за которого стоит беспокоиться, — черноногие, а я сомневаюсь, что они подойдут так близко к месту встречи. — Шекспир пожал плечами. — Впрочем, никогда нельзя знать наверняка.

Нат взглянул на толстую книгу, лежащую рядом с охотником.

— Итак, что намечается на этот вечер? «Гамлет»? «Троил и Крессида»?

— Не объяснишь ли мне кое-что, Нат?

— Если смогу.

— Почему тебе так нравится слушать, как я читаю Шекспира, но сам ты никак не удосужишься почитать эту книгу?

Нат пожал плечами:

— Ты так здорово читаешь, герои Шекспира будто оживают. А когда я читаю сам, никогда не могу по-настоящему насладиться пьесами, они кажутся мне слишком скучными. Вот рассказы Джеймса Фенимора Купера могу читать хоть каждый день!

— Скучными? — удивленно повторил траппер. — Ты имеешь наглость называть старину Уильяма скучным?

— Признайся, что чтение некоторых его пьес — тяжкий труд!

— Никогда в этом не признаюсь, — заявил Шекспир, поднимая огромный том. Он быстро пролистал страницы и нашел нужную. — Хорошо, я тебе докажу. Посмотрим, покажется ли тебе скучным вот это…

Он помедлил, облизнул губы и начал читать:

— Прошла зима междоусобий наших, Под Йоркским солнцем лето расцвело, И тучи все, нависшие над нами, В пучине океана погреблись… [3]

Нат и вправду собирался внимательно слушать, как делал большинство вечеров, но его мысли вскоре умчались прочь. В последнее время он нередко вспоминал Нью-Йорк, а чаще всего думал о своей семье и Аделине. Иногда он ужасно скучал по матери и отцу, но в другие дни вспоминал, как они пытались задушить его тягу к приключениям и заставить пойти по стопам отца. Именно родители в конце концов убедили его стать бухгалтером, несмотря на робкие возражения молодого человека. И именно родители устроили его встречу с Аделиной, наверняка рассчитывая, что мужская природа позаботится об остальном. Милая Аделина…