На хвосте Техас - Томпсон Джим. Страница 23

Бросив быстрый взгляд на Рыжую, Митч невольно нахмурился.

— Прошу прощения, если навлек на него беду, — вырвалось у него.

— Он сам навлек на себя беду, — уточнил Зирсдейл. — Это вы пострадавшая сторона, а не он, и я собираюсь возместить причиненный вам ущерб, передать причитающийся ему пай...

И он объяснил, как намерен это сделать. Митч поперхнулся, и нефтяной магнат недовольно насупил брови.

— Разве я сказал что-нибудь смешное? Ваша сестра выглядит весьма обрадованной тем, что я сказал.

— Извините, — произнес Митч. — Мы по достоинству оценили ваше предложение, конечно, но, естественно, принять его не можем.

— О, но почему?

— Да потому, что не можем! Это невозможно. Это равносильно тому, как если бы вы сделали нам подарок в виде ста пятидесяти тысяч долларов.

Зирсдейл пробормотал, что это не то же самое. Он остался им должен за то неловкое положение, в которое их поставил и еще за изобличение Бродвелла как нечистого на руку игрока. Позволяя им выкупить пай Бродвелла за цену вдвое меньшую рыночной стоимости акций, он тем самым возвращает свой долг.

— Вы никого ничего не лишаете, мистер Корлей. Опцион здесь. Если вы не примете его, то пай просто перейдет в другие руки.

— Прощу прощенья. — Митч отрицательно покачал головой. — Извините, но мы и в самом деле не можем.

Он зажег спичку, пытаясь выиграть время на размышление, очень медленно раскурил сигарету. Потом несколько неуверенным голосом вновь повторил, что просит его извинить. При этом Митч всячески избегал встречаться с глазами Рыжей, не желая отвечать на горевший в них откровенный и яростный вопрос о причине его отказа.

— Вы признались, — продолжал настаивать Зирсдейл, — что ни вы, ни ваша сестра не слишком-то разбираетесь в бизнесе. Но вы можете проконсультироваться со своим банкиром.

— Нет, нет! — поспешно улыбнулся Митч. — Дело вовсе не в этом.

— Но все-таки не желаете принять предложение? Признаюсь, я не понимаю такой вид гордости, мистер Корлей. Но если это то, что вы чувствуете... — Он поставил бокал на столик, резко встал, холодно кивнул и направился к двери. Тогда к нему через всю комнату метнулась Рыжая и, как бы извиняясь, дотронулась до его руки.

— Пожалуйста, мистер Зирсдейл! Мой брат вовсе не хотел показаться вам спесивым, но наши фонды все уже задействованы, полностью инвестированы. Мы... ну, это будет довольно трудно, если их...

Митч молча проклял Рыжую, тогда как лицо Зирсдейла прояснилось и стало опять дружеским.

— О! — вымолвил он. — Ну, это-то я могу понять. Сколько вам понадобится времени, как вы думаете, чтобы высвободить часть средств, мистер Корлей?

— Я не уверен, — возразил Митч, — не уверен, что это мне не обойдется дороже.

— Дороже ста пятидесяти тысяч долларов? Какая чушь! — Нефтяной магнат жестко рассмеялся. — Вы просто дайте вашему банкиру возможность войти в контакт со мной. Он-то клюнет, в отличие от вас, и найдет, как высвободить средства.

Митч сказал, что попробует. Что еще, во имя дьявола, он мог ответить после того, как Рыжая загнала его в ловушку?

— Тогда все решено, — провозгласил Зирсдейл. — Позвоните мне через пару дней, о'кей?

— О'кей, — согласился Митч, — еще раз благодарю вас!

Они вместе прошли к двери. Но пока пожимали друг другу руки, на лице Зирсдейла на краткий миг промелькнуло странное выражение. Такой взгляд бывает у человека, которого внезапно осенила невероятная догадка. После этого гость вышел, и Митч плотно прикрыл за ним дверь.

Рыжая смешивала себе коктейль. Отведав его, она повернулась к Митчу:

— Ну? Ну что?

— Да ничего хорошего, — небрежно ответил он. — Хотелось бы, чтобы и на деле это оказалось таким же отличным, как и на словах.

— Ты хочешь сказать, что в действительности все окажется совсем по-иному? И Зирсдейл вел все эти разговоры для того, чтобы повесить нам лапшу на уши?

Митч не мог удержаться от смешка:

— Ты же не дитя. Даже тебе следовало бы знать, что никто на свете не отвалит нам просто так сто пятьдесят тысяч долларов.

— Что ты имеешь в виду, говоря «даже тебе»? — Ее глаза вспыхнули. — Даже такой глупой, как я?

— Хватит об этом! — взмолился Митч. — Христа ради, давай на этом остановимся!

Рыжая сердито замотала головой:

— Я задала тебе вопрос, Митч, и хочу услышать ответ. Почему ты так упорствовал с Зирсдейлом? Не потому ли, что это может вынудить тебя жениться на мне, так как поможет собрать необходимую для этого сумму?

— Что?! — фыркнул Митч. — Что за чушь ты несешь?!

— Вовсе нет! Только вчера мы говорили о четверти миллиона долларов, которые нам необходимы, чтобы покончить с нашим промыслом и осесть на месте. Не хватало всего сотни тысяч к тому, что у нас уже есть. И вот сегодня тебе эту сотню поднесли буквально на блюдечке, а ты чуть не отказался. По какой причине? Ты даже не спросил меня, что я об этом думаю. Просто...

— Вот уж не полагал, что должен тебя спрашивать! Ты же всегда утверждала, что босс — я.

— Ну... — Она запнулась. — Ты всегда был им, Митч. Но...

— Но сейчас уже таковым не являюсь? — Он почувствовал, что она сдается, и стал нажимать сильнее. — Так или иначе, я должен им оставаться, Рыжая!

Она взглянула на него в замешательстве, затем поставила бокал и быстро подошла ближе. Встав на цыпочки, она прижала свои губы к его и слегка нахмурилась, отстранилась, не дождавшись поцелуя.

— Это не должно быть так, как ты себе представляешь. Если ты любишь меня...

— Но ты говоришь, что я не босс?

— Я такого не говорила, Митч. Это ты говоришь, а не я. Если я не требую от тебя объяснений, то это еще не значит, что ты не должен предлагать мне их сам.

Ее непонятливость начала действовать Митчу на нервы. Вспылив, он заявил:

— Я не думаю, что Зирсдейл искренен. Не знаю, чего он пытается этим добиться, но лично я вовсе не намерен отдавать ему мои последние доллары!

— Он же посоветовал тебе проконсультироваться с твоим банкиром, — не сдавалась Рыжая. — Уж он точно не сделал бы такого предложения, если бы намеревался тебя надуть.

— Это еще ничего не доказывает. Что ты можешь знать о бизнесе?

Митч прошел к бару, едва не оттолкнув Рыжую. Наливая себе виски, он свирепо думал, что для полного счастья ему только этого и не хватало. Его уже сломали так, что спинной хребет вот-вот переломится и, проткнув кожу, вылезет наружу. Со всех сторон к нему подступают с требованиями денег. А тут еще и Рыжая насела, требуя объяснить необъяснимое.

Он резко повернулся и вновь оказался лицом к лицу с ней.

— Ну? Какие еще будут заумные вопросы?

— Не смей говорить со мной в таком тоне, Митч!

— А ты не веди себя как последняя дура, тогда и я... Ох! — вырвалось у него, когда Рыжая внезапно влепила ему пощечину. — Какого дьявола ты это сделала?

— И сделаю снова, если еще раз назовешь меня «последней дурой»! Моя мать терпела такое всю свою жизнь, но я терпеть не собираюсь!

— Что? К чему ты приплела сюда свою мать?

— К слову пришлось. Прекрати меня оскорблять!

— Да будь ты проклята! Я...

Рыжая снова заехала Митчу по щеке. Он сграбастал ее и поволок визжащую и брыкающуюся к дивану, где, перегнув через колено и задрав халат, отвесил ей звучный шлепок по голому заду.

— А сейчас, когда мы в расчете, давай выкинем это из головы, — предложил он, рывком ставя ее на ноги. — Забудем Зирсдейла, поняла меня? Ни слова больше!

— О нет, ничего еще не кончено, мистер Митч Корлей! — возразила Рыжая. Волосы закрывали ей лицо. Она откинула пряди назад; груди колыхались и дрожали, пока их хозяйка пыталась справиться со своей яростью. — Я скажу тебе, когда будет «все», Митч. Когда ответишь на один вопрос. Есть ли у нас те самые сто тысяч долларов или их и след простыл?

— Что-о? — Он сделал жалкую попытку рассмеяться. — Это еще что за нелепый вопрос?

— Ответь мне, Митч!

— Твой вопрос ни в какие ворота не лезет! Ты же была со мной все эти годы. Как я мог ухлопать на себя такую кучу денег — более ста тысяч?