Времена не выбирают - Мах Макс. Страница 18

Его подняли, перевернули, безвольного, не способного ни двинуть рукой, ни слова сказать, уложили на спину, взялись что-то с ним делать… Потом, кажется, появилась аптечка, но инъекций он не почувствовал. Однако результат воздействия впрыснутых в кровь препаратов ощутил быстро и однозначно. Плавно, но стремительно его вырвало из объятий вечности и швырнуло обратно в мир живых людей, в его собственный едва не утраченный мир. Зрение прояснилось, и чувства хором сообщили ему, что все они в порядке и на посту, умерило свой заполошный бег сердце, выровнялось дыхание, стала ясной голова. Все.

Макс сел и огляделся. Сидел он всего лишь в паре метров от накрытого стола, окруженного перевернутыми и брошенными как попало стульями, а вокруг самого Макса столпились те, кто эти стулья в спешке и побросал, то есть все. На лицах разнообразные чувства, но все из одного ряда, так сказать. Страх, недоумение, озабоченность, тревога… И все, что естественно, готовы моментально прийти на помощь. Куда-то бежать – куда? – что-то делать – что? – чем-то – чем? – ему помочь. Однако все, что требовалось – а возможно, и не требовалось, как он вдруг понял, – было уже сделано, и Макс не удивился, увидев внутри большого круга еще один очень специальный, маленький круг. Рядом с ним, вплотную, держа его за руки и обнимая за спину и плечи, сидели на траве Лика, Вика и Виктор, и у Виктора – в свободной руке – все еще была зажата аптечка.

«Ну кто бы сомневался», – устало подумал он и успокаивающе – во всяком случае, он полагал, что так, – улыбнулся встревоженным друзьям.

– Все, все! – сказал он, с удовольствием ощущая работу языка и гортани. – Все! Я жив и, кажется, даже здоров.

– И кто тебя обнял на этот раз? – ворчливо спросил Виктор, отпуская его руку. – Королева, радость моя, твои штучки или у нас еще кто-то такой прыткий завелся?

– Ни боже мой! – Лика тоже пыталась шутить, но Макс видел, что ей не до смеха. – Кто она?

– Врача кликнуть… – как бы думая вслух, сказала Вика.

– Не надо, – ответил Макс. – Я уже в порядке.

– А до «уже»? – В глазах Виктора плескалась нешуточная тревога. Он-то однажды такое уже видел. Ну пусть не совсем такое, а похожее, но все-таки видел.

Макс поймал взгляд Ё, которая нашла в себе силы остаться стоять в «общем» круге, и улыбнулся ей – ей персонально – благодаря за характер и выдержку. Ответом ему был «жаркий посыл», заставивший ее глаза засветиться, как два пылающих внутренним огнем огромных сапфира.

– Прошу прощения, дамы и господа, – сказал Макс, вставая и освобождаясь деликатно от все еще сжимавших его дружеских объятий.

– Возраст, – развел он руками. – Нервы. – Он снова улыбнулся. – Общее истощение организма.

– Все, все! – поднял он руку, останавливая готовые посыпаться вопросы. – Я в порядке, и все могут вернуться за стол. Надеюсь, плов еще не остыл. А я, с вашего разрешения, пойду освежусь, а то вспотел, как будто камни таскал.

И развернувшись, демонстративно бодро зашагал по направлению к озеру.

На берегу, когда он уже стаскивал с себя пропотевшую одежду, рядом с ним почти бесшумно материализовалась Лика и, как-то невыразимо плавно – одним слитным движением – «вывернувшись» из своего летнего наряда, состоявшего не менее чем из шести элементов, не считая мелочей, шагнула к обрезу воды.

– Не догонишь, так согреешься, – крикнула она, взлетая в воздух и по длинной выверенной траектории уходя куда-то чуть ли не на середину озера.

Макс зачарованно проследил взглядом полет нагой красавицы, покачал головой и стремительно рванулся вдогон. Он, конечно, так, как Лика, «летать» не умел, но тоже кое-что мог. Упав в воду, он в три мощных гребка достиг той точки, где, по его расчетам, она должна была вынырнуть, и не ошибся, успев в резком взмахе ухватить за тонкую лодыжку ракетой стартовавшую из-под воды королеву Нор. С гневным воплем она обрушилась вниз, едва ли не ему на голову, но Макс – слава Коминтерну! – успел уклониться и, уйдя вместе с Ликой в прохладную зеленоватую глубину, обнял ее и прижал к себе. Это было фантастическое, ни на что не похожее ощущение, которое сколько раз ни повторялось, всегда поражало его новизной и необычностью, как в первый раз. А хоть и в сотый! Как объяснить, что ощущает мужчина, когда вот только что, мгновение назад, привлек к себе сильное – без преувеличения, нечеловечески мощное – тело лучшего бойца Вселенной, а через краткий миг, вместивший в себя неуловимое чувствами превращение, в его объятиях тает уже легкое и нежное, податливое тело, казалось, из самых заветных снов пришедшей возлюбленной.

Страсть, как всегда, вспыхнула одновременно в них обоих, но – увы – оба они знали, что ни место, ни время к нежностям не располагали, а жаль. Но необходимость в их жизни была таким же непреложным законом, как восход солнца, и единственное, что они смогли себе сейчас позволить, это продлить объятие на несколько лишних секунд. А потом они вместе всплыли почти посередине озера и закружились в медленном танце чуть фривольной игры, маскирующей серьезный и не терпящий отлагательства разговор.

– Лика, – тихо спросил Макс, – сколько на Земле Камней?

– Не знаю, – ответила она так же тихо. – Не помню. Что произошло?

– «Медуза» проснулась. – Он сделал легкий гребок и, оказавшись от нее сбоку, посмотрел на Лику в профиль. – Ты красавица.

– Я красавица, – согласилась Лика с улыбкой и развернулась к нему лицом. – Я не смогла запомнить. Даже Маска не помогает. Я пробовала.

– Кто-то пришел, – сказал Макс и тоже улыбнулся: он не хотел, чтобы на берегу кто-нибудь понял, о чем они говорят. – Кто-то прошел через Порог.

– Где? Кто? – быстро спросила Лика и, ударив по воде ладонью, подняла перед его лицом крутую волну.

– Где-то на юго-востоке, – ответил он, отфыркиваясь. – Точнее не скажу. Кто, не знаю. Человек, это определенно, но я даже не могу сказать, один или несколько. Не очень много, – добавил он, ухмыльнувшись. – Но не меньше одного.

– Юго-восток, – сказала она задумчиво. – Большой Камень есть в Северной Италии, где-то около Виченцы, еще один – в Греции, под Афинами, и очень большой – в Иерусалиме. Это те, которые я хорошо запомнила. В Африке тоже есть, но их я помню очень смутно, и в Центральной Азии тоже. Что ты видел?

– Я видел так много, что ничего толком не понял. Слишком много, слишком быстро. Во всяком случае, для меня.

– Виктору скажешь?

– Непременно, – сразу же ответил Макс. – А ты тихонько шепни Вике. Остальным пока не надо.

– Почему? – Лика не спорила, она просто хотела понять.

– Не знаю, – честно признался Макс. – Но я чувствую, что делать этого не следует. Интуиция, если хочешь. Но объяснить не могу.

– Это могут быть ратай? – спросила она.

– Могут, – вздохнув, согласился он. – Они ведь тоже люди, так почему бы и нет? Но могут быть и аханки, если кто-то из них узнал дорогу. Рекеша знал.

– Может быть, сказать Чулкову, – предложила Лика. – У него есть архив…

– У нас тоже теперь есть архив, – возразил Макс. – Впрочем, почему бы и нет? Все равно с этим надо будет разбираться, и чем быстрее, тем лучше. Пусть с ним поговорит Витя, а я – с Мешем. Мешу тоже надо будет сказать, пусть поищет в архиве, и потом, лучше него в Камнях разбираешься только ты.

– Не лучше, по-другому, – сказала она, подплывая к нему и обнимая за плечи. – А ты о ком подумал?

– Почувствовала?

– Я тебя, Макс, насквозь вижу, – улыбнулась Лика. – Иногда.

– Я почему-то подумал о Стране Утопии, – признался он.

– А твои родственники? – спросила она.

– Это само собой. Они дорогу знают. Мой кузен уже однажды сюда приходил. Прага, – сказал он через мгновение. – Там тоже должен быть Камень.

– Возможно. Не знаю. – Она прижалась к нему на мгновение и снова отплыла чуть назад. – А откуда ты знаешь, что человек, а не той'итши, например?

– Не знаю, – усмехнулся он. – Просто знаю, и все.

– Надо перекрывать весь юго-восток, – вздохнула она. – Только больно уж неточный адрес.