Если полюбишь графа - Торнтон Элизабет. Страница 12

– За последние пять лет ты нажил немало врагов.

– Да, но они были французами и не знают моего настоящего имени. Да и война окончена.

– И все-таки мне это не нравится.

– Забудь об этом. Говорю тебе, это был несчастный случай.

Рэтборн сдвинул бумаги на край стола и сел на него. Взяв с подноса холодное мясо, он принялся есть его.

– Попробуй. Это деликатес, – обратился он к Гаю, протягивая толстый кусок копченой свинины.

– Нет, спасибо, я уже сыт. Не обращай на меня внимания.

– Я умираю с голоду. – Рэтборн налил себе чашку кофе, но, сделав глоток, отодвинул. – Что касается моих дел, – продолжал он лениво, обводя глазами комнату в поисках графина с бренди, – то у меня нет сомнений по части твоих способностей их вести.

– Твоя уверенность во мне просто поразительна, – заметил Лэндрон шутливо. – Естественно, я благодарен тебе за покровительство... Остается надеяться, что тебе не придется раскаяться в своем благородном порыве.

– Благородный порыв? Не воображай ничего подобного. Движущей силой моих поступков всегда был личный интерес.

Лэндрон удивленно приподнял бровь:

– Это относится и к Марии Дьюинтерс? Рэтборн помрачнел:

– Ты ведь знаком с обстоятельствами не хуже меня. Как я мог ее оставить? Ее бы никогда не приняли в испанском обществе.

– Нет, но ты ведь мог бы оказать влияние на правительство его величества, чтобы Марии воздали по заслугам за ее содействие общему делу. А вместо этого ты сделал глупость и поселил ее в одном из своих домов. Теперь это вышло за пределы велений долга, если, конечно, ты не решил снова взять эту даму под свое покровительство.

– Только платонически! Мой роман с Марией длился очень недолго, как тебе известно. Но я все еще чувствую некоторую ответственность за ее благополучие. Я не могу забыть, как многие другие, каким неоценимым агентом она была, находясь на территории, занятой французами, когда мы очень нуждались в ее сотрудничестве. Я ей обязан, Гай.

– Я не стану возражать. Я просто упомянул ее как пример, чтобы доказать, что ты отнюдь не всегда руководствуешься личной выгодой, как утверждаешь. Но, по правде говоря, Мария Дьюинтерс может оказаться для тебя тяжким бременем.

– Мне ли этого не знать!

Рэтборн поднялся и направился к высокому окну, выходившему на бурлящий жизнью проезд Пиккадилли и на парк позади него. Лэндрон почувствовал внезапную перемену в настроении графа и замолчал.

Пауза длилась довольно долго, нр наконец граф повернулся и сказал:

– У меня есть для тебя дело, гораздо больше соответствующее твоей подготовке.

– Роль из трагедии плаща и шпаги?

– Ну, если тебе так угодно. Ничего опасного. Вспомни, что сейчас мирное время. Я только хочу, чтобы ты разузнал всю подноготную некоего Жиля Сен-Жана. Он опекун Армана Сен-Жана.

Лэндрон бросил на графа испытующий взгляд:

– Это не тот пострел, что связан сейчас с Марией?

– Да, но меня интересует не их связь.

Граф снова замолчал, размышляя над тем, стоит ли дальше что-либо объяснять другу.

– Он сводный брат мисс Дейрдре Фентон, – наконец произнес он.

При имени Дейрдре Лэндрон откинул слегка голову назад и насторожился, однако ничего не сказал. Рэтборн заметил его скованность и иронично спросил:

– Что? Тебе нечего сказать? Не станешь напоминать о том, что следует избегать мегеры, которая оставила от твоего друга пустую оболочку?

– Я уже все это высказывал прежде, – сухо заметил Лэндрон. – И не знаю, почему это меня должно беспокоить. Полагал, что за пять лет ты с этим справишься. Я ошибся?

– То, что я обмолвился несколькими словами о подробностях моего ухаживания за прелестной Дейрдре в самый неподходящий момент, когда находился под действием лауданума, вовсе не значит, что я имею или имел намерение сделать тебя своим наперсником в этом вопросе.

– Значит, ты так и не избавился от этого чувства, – заключил Лэндрон. – Жаль!

– Почему ты так говоришь?

Лэндрон принялся сортировать многочисленные счета и квитанции, лежавшие на столе.

– Конечно, это не мое дело, – сказал он отрывисто, – но если судить по некоторым твоим замечаниям...

– Я был в бреду...

– Похоже, что она холодна как рыба. Она из женщин того типа, с которыми мы, слава Богу, не знаемся.

– Хочешь сказать, ханжа?

– Если угодно.

– Если это так, а я этого не признаю, то исцелить меня невозможно.

– Ты ухитрился снова с ней встретиться. Разве нет? Я ожидал этого. Но чем вызван твой интерес к брату мисс Фентон и его опекуну?

– Неожиданное осложнение, заслуживающее основательного расследования, прежде чем я решу, к какой тактике прибегнуть. Я хочу знать все и о мальчишке, и о его опекуне – откуда к ним поступают деньги, есть ли большие долги...

– И есть ли слабости, которые можно использовать в самом крайнем случае. Да, я знаком с такой формулой и думал, что наше сотрудничество с разведкой окончено. Во всяком случае, надеялся на это.

Мужчины довольно долго смотрели друг на друга. Первым заговорил граф:

– Если это дело тебе так не нравится, я могу с ним справиться и без твоей помощи.

– Меня беспокоит не это.

– Не это? А что тогда?

– Твоя целеустремленность. В военное время это неоценимое качество в солдате. И награда...

– Сейчас много выше. Я был бы дураком, если бы не воспользовался всеми средствами, чтобы закрепить ее за собой.

– Рэтборн, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Значит, мисс Фентон – нечто особенное? – спросил Лэндрон, вопрошающе глядя на друга.

Граф неожиданно пожал плечами:

– Ты спрашиваешь меня, почему я так неравнодушен к Дейрдре. Этого я объяснить не могу. Такие вещи не поддаются логике.

– Ты понимаешь, что существуют десятки, сотни несравненных и исключительных девушек, нуждающихся всего лишь в легком поощрении, чтобы они подняли брошенный тобой платок?

– Почему Дейрдре тебе так не нравится?

– Потому что именно я собирал осколки после того, как она растоптала тебя. Или ты забыл об этом?

– Я не забыл, как ты нянчился со мной. Но не в том дело. Я никогда не рассказывал тебе, что произошло между Дейрдре и мной, и мне никогда не хотелось говорить об этом. Если бы меня не пырнули ножом в этой испанской таверне...

– В борделе... – уточнил Лэндрон.

– ...Ты никогда бы ни о чем не узнал и я чувствовал бы себя много лучше.

– Да, первая же доза лауданума развязала тебе язык. Но что, если девушка не захочет с тобой общаться?

– Я не приму отказа. Скажем так: честным или нечестным путем, но я заставлю мисс Дейрдре Фентон стать следующей графиней Рэтборн.

Граф подошел к боковому столику, на котором стоял графин с бренди. Налив два полных стакана, он вернулся назад и протянул один из них Лэндрону:

– Выпьем за это.

– О, я не против того, чтобы выпить за следующую графиню.

– Нет, мой друг. Мы пьем за Дейрдре, графиню Рэтборн, – тоном, не терпящим возражений, заявил граф.

– А знаешь, Рэтборн, мне почти что жаль эту бедную девушку. Но я приберегу эту жалость для тебя.

Граф вопросительно посмотрел на друга.

– Если она когда-нибудь поймет, сколько значит для тебя, то превратит твою жизнь в ад.

Рэтборну предстояло долго размышлять над пророчеством Лэндрона.