Головокружительный роман - Торп Кей. Страница 28

Он ушел, прежде чем она нашла что ответить, оставив ее коротать бесконечный день без него. Хотя у нее есть Димитрис. Челси немного приободрилась. Вдвоем они замечательно проведут время!

Так и вышло. С водителем, пожилым мужчиной по имени Костас — такое же распространенное в Греции имя, как Джон в Англии, — они объехали весь город, останавливаясь, где и когда хотели. Димитрис был очарован всем, что увидел, и возбужденно выражал свое любопытство. Челси пришлось прибегнуть к путеводителю, чтобы ответить на некоторые его вопросы.

Помня о том, что многие магазины в городе соблюдали сиесту с половины третьего до пяти, она зашла в пару салонов женской одежды, расположенных недалеко от ресторана, куда они заехали перекусить. Димитрис помог ей объясниться с продавцами, не говорившими по-английски, чем заслужил ее горячую благодарность.

Кроме того, он выразил совершенно определенное мнение насчет вещей, примеряемых Челси, забраковав ярко-желтый саронг, который она надела ради шутки.

— Не твой цвет, — авторитетно заявил мальчик с апломбом, настолько напомнившим Челси его отца, что ей с трудом удалось сохранить серьезность.

В конце концов она купила три платья, получивших одобрение Димитриса, плюс две пары туфель, которые понравились ей самой.

Ее подопечный не выказал неудовольствия, когда она осторожно упомянула о планах на вечер, просто высказал надежду, что человек, который с ним останется, сумеет поиграть в «виселицу».

Диона они заметили, когда вышли из последнего магазина, то есть Димитрис заметил. Тот стоял у витрины магазина напротив и, похоже, был один. Челси хотела схватить мальчика за руку, когда тот ринулся вперед через улицу, но не успела. В ужасе она смотрела, как он лавирует в потоке машин, и вознесла горячую молитву, когда каким-то чудом ребенок добрался до противоположной стороны целым и невредимым.

Не обращая внимания на возмущенные возгласы разъяренных водителей, вынужденных резко тормозить, она сама побежала через улицу, держа в руках сумки с покупками. Непривычный к ее гневу Димитрис виновато опустил голову, когда Челси начала его отчитывать.

— Ilikrina lipame [9], — буркнул он еле слышно, слишком расстроенный, чтобы говорить по-английски.

— Он просит прощения, — перевел Дион. — Скажи спасибо, что все обошлось.

Челси метнула на него сердитый взгляд.

— Я рада, но это не означает, что надо смотреть на непослушание сквозь пальцы. Страшно подумать, что могло случиться. Никос…

— Никоса здесь нет, — ровным тоном заметил Дион. — Димитрис уже сообщил мне об этом. Полагаю, ты скажешь ему, что видела меня?

Челси заколебалась.

— Если я промолчу, Димитрис скажет.

— Не скажет, если мы оба попросим его молчать. — В глазах Диона появилось умоляющее выражение. — Элини там, внутри, — добавил он, указывая на магазин за спиной, — покупает свадебное платье. Когда мы поженимся, никто нас не разлучит.

— Вас ищут, — сообщила Челси. — Сейчас, наверно, уже известно, что вы в Афинах.

Дион покачал головой.

— Мы приземлились на Эвии и приехали сюда автобусом и паромом. Когда наши следы обнаружат, будет уже поздно.

— Как вы будете жить? — с сомнением спросила Челси. — У тебя даже работы нет.

— Я мог бы ее получить, если бы Никоса не убедили в моем нежелании работать.

Очень большое «если», подумала Челси, припомнив реакцию Никоса на свое предложение.

Прочитав по глазам ее мысли, Дион с философским видом пожал плечами.

— Еще не все потеряно, и потом, мама всегда мне поможет.

— Возможно, у нее не будет выбора. Вдруг твой отец запретит ей помогать тебе?

— Если такое случится, я обращусь в газеты и все выложу! — с пафосом заявил Дион. — Никос не захочет, чтобы семейные дела Пандроссосов стали достоянием гласности — особенно, когда к тому же выяснится, что его английская возлюбленная не совсем то, за что себя выдает.

Челси глубоко вздохнула, чтобы справиться с шоком, в который ее повергло заявление Диона, потом покосилась на Димитриса — мальчик, к счастью, был всецело поглощен движущимся транспортом.

— Это угроза? — спросила она, понизив голос. Дион слегка смутился.

— Нет, я ничего не выиграю, разоблачив тебя. — Он сделал паузу, в глазах снова появилось умоляющее выражение. — Я прошу только об одном: никому не говори, что видела меня здесь.

— Я не могу попросить Димитриса солгать, — пробормотала она.

— А я могу. — Он присел на корточки, заговорил с мальчиком по-гречески. Тот сначала недоуменно молчал, потом неохотно согласился.

— Никому, — повторил Дион, выпрямляясь. — Прошу тебя, Челси.

Хотя ей претило вовлекать ребенка в обман, она не могла отказать Диону. Должно быть, он любит Элини до полного самозабвения, раз идет на такое. Чувства девушки, вероятно, так же глубоки, коль и она готова пойти против воли отца. Романтическая точка зрения, возможно, но что такое жизнь без романтики?

— Хорошо, — неохотно согласилась она наконец. — Только смотри, не подведи Элини, вот и все.

Весьма бессмысленное предостережение: что она может сделать, если он бросит девушку? Но Дион, похоже, принял его близко к сердцу.

— Уходи, прежде чем Элини тебя увидит, ладно? Пусть она считает, что мы пока в полной безопасности и нам ничего не грозит.

Костас должен был забрать их в конце улицы в половине третьего. До назначенного срока оставалось пять минут. Челси постаралась вложить в свои интонации искреннюю сердечность.

— Желаю вам обоим удачи!

Взяв Димитриса за руку, она торопливо зашагала прочь. Дион молча проводил их взглядом до лимузина, который уже ждал их в условленном месте, и, видимо, в ту же минуту забыл об их существовании. Хотелось бы Челси с такой же легкостью выбросить все из головы! Встретиться с Никосом после того, что произошло, будет, мягко говоря, трудно. Остается только надеяться, что имя Диона не всплывет в разговоре.

В квартиру они вернулись около трех. Никос еще не приехал. Уложив Димитриса в постель — пусть отдохнет после обеда, — Челси ушла в свою комнату, намереваясь сделать то же самое. Но заснуть ей не удалось. Теперь у нее две тайны. Если Никос узнает хотя бы одну, им с Димитрисом небо покажется с овчинку. Она даже думать боялась, какова будет реакция Никоса на открытие, что его сын вовлечен в обман.

Должно быть, она все-таки задремала и открыла глаза, когда Никос присел на край кровати и посмотрел на нее.

— Во сне ты выглядишь такой беззащитной, — тихо сказал он. — Тигрица превращается в котенка.

— У тигров щенки, а не котята, — сонно пробормотала она, еще не вполне проснувшись. — А у щенков уже есть когти и зубы.

Он медленно и многозначительно улыбнулся.

— Я не стал бы их удалять.

Челси обвила руками его шею, когда он припал к ее губам и властной рукой нашел ее грудь. Когда он начал раздевать ее, сердце Челси упало вниз, а тело непроизвольно застыло под его ласками.

Никос поднял голову, вопросительно взглянул на нее, между бровями прорезалась вертикальная морщинка.

— В чем дело? — спросил он. — Я сделал тебе больно?

Она потрясла головой, пытаясь сохранить ясность сознания.

— Димитрис, — сказала она. — Мальчик вот-вот проснется и может войти.

Лоб Никоса разгладился.

— Верно. Я и забыл. — Он приподнялся. — Пойду запру дверь.

— Нет! — Челси спохватилась, когда Никос повернулся и с удивлением воззрился на нее. — Что Димитрис подумает, если обнаружит, что дверь заперта, и услышит, что ты здесь?

С минуту Никос внимательно смотрел на нее, потом пожал плечами.

— Конечно, ты права. Сейчас не время.

Он встал. Челси подавила желание потянуться к нему, прижать к себе. Нужно быть очень осторожной, подумала она, чтобы Никос не заподозрил, что она от него что-то скрывает.

Женщина, которую он нанял посидеть с Димитрисом, приехала в половине восьмого. На вид ей было лет сорок, она немного говорила по-английски и выглядела более приветливой и живой, чем Ледра. Обрадовавшись, что ему разрешили лечь спать на час позже, Димитрис немедленно научил новую няню играть в «виселицу». Когда в восемь Никос и Челси собрались уходить, оба были всецело поглощены игрой.