Убийство в четыре хода - Тотис Андраш. Страница 26

– Вот как? А почему?

– Муж предупредил, что вы придете. Желаете выпить? – Она открыла полированный шкафчик, где выстроились ряды бутылок. Задняя стенка бара была зеркальной, поверху шла световая трубка, вспыхивающая, как только открывалась дверца бара. Большинство бутылок стояли неоткупоренные. От одного вида спиртного Альберу снова сделалось муторно.

– Увы – нельзя! – с сожалением ответил Буасси.

– Красивый шкафчик, – похвалил Лелак.

– Красивый дом, – подхватил Шарль.

– Правда ведь? Это я сама выбирала.

Что она имела в виду: дом или шкафчик с баром – так и осталось не ясно.

– Но уж от кофе-то, надеюсь, не откажетесь?

– Выпьем с удовольствием, – поспешно отозвался Альбер, прежде чем этим ненормальным вздумалось бы отказаться. – Очень вам признательны.

– Скажите… – начал было Шарль и внезапно умолк. Мадам Корню нагнулась, чтобы достать чашечки с нижней полки бара, и Бришо, как и его коллеги, оцепенело уставились на обтянутый махровым халатом зад.

– Скажите, – начал он снова, – дорого вам обошелся этот дом?

– Минуту, – учтиво отозвалась женщина. – Сейчас позвоню мужу, только сначала поставлю кофе.

– Зачем вам звонить мужу?

– Чтобы он ответил на ваш вопрос. Он в таких делах лучше разбирается.

– В каких делах?

– Что сколько стоит и так далее.

– Но вы-то сами кое в чем тоже, наверное, разбираетесь?

– Ну, не очень…

– Брали вы взаймы у Ростана?

Женщина стала набирать номер. Шарль нажал на рычаг…

– Если нам захочется поговорить с вашим мужем, мы его посетим. Итак: просили вы денег взаймы у Ростана?

– Спросите у мужа.

– Спросим и у него. Так брали?

– Спросите у мужа!

Ситуация казалась тупиковой. Трое сработавшихся друг с другом полицейских способны сломить упрямство хоть какого закоренелого бандита. Поочередно, не давая одуматься, задают вопросы – в лоб, сбоку, сзади, – и можно не сомневаться, они выдержат дольше. Но этот метод бессилен против женщины, упрямой до тупости. Бандиту не безразлично, верят ему или нет. Женщине это без разницы. Вобьет себе в голову какую-нибудь чушь и цепляется за нее лишь потому, что так ей втемяшилось. «Спросите у мужа», – будет твердить свое, выспрашивай ты ее час или хоть две недели. А если проявить излишнюю настойчивость, то женщина и вовсе упрется и назло станет повторять одну только эту фразу даже в тех случаях, когда при прочих равных она бы ответила на вопросы, и не ссылаясь на мужа. Поэтому полицейские перестали допытываться, предпочитая молча наблюдать, как она хлопочет по хозяйству.

Корню производила впечатление хорошей хозяйки. Она работала проворно, все движения ее были точны и экономны. В комнате было чисто; должно быть, такая же чистота поддерживалась и у Ростана до взрыва. К кофе она выставила на стол ром, сахар, сливки, крохотное домашнее печенье, – и все это так быстро и естественно, что сыщики не успели возразить и спохватились, когда уже сидели за столом, отдавая должное угощению. Однако о цели визита они не забывали.

– Э-э… мадам… ах, как вкусно… Скажите, когда вы в последний раз были у Ростана, вы ведь вытерли пыль и с шахматного столика тоже?

– Конечно. – Мадам Корню уютно устроилась в кресле, поджав под себя ноги. Ее большие, зеленые глаза насмешливо и с вызовом смотрели на полицейских.

– Господин Ростан всегда уединялся после обеда для занятия шахматами?

– Откуда мне знать? Я уходила раньше.

– Где вы познакомились?

– Я работала в фирме «Франк-эль». Как-то раз я обмолвилась, что с удовольствием ушла бы с работы, если бы нашла место экономки. Могла бы приходить на несколько часов в день и делать все необходимое по хозяйству. Мне нет нужды надрываться по восемь часов, муж прилично зарабатывает.

– Сколько вы получали у Ростана?

– Пять тысяч франков.

Сыщики переглянулись, Шарль присвистнул.

– Неплохие денежки!

Женщина пожала плечами.

– Для него эти расходы окупались. Жена выставила его за порог, а он привык, чтобы в доме была чистота, белье выстирано, выглажено, рубашки накрахмалены, обед приготовлен, свежее домашнее печенье на столе… Мои услуги все равно обходились ему дешевле, чем жена, вздумай он снова жениться.

– У супружеской жизни есть и другие преимущества, к которым Ростан, вероятно, привык.

– Эти преимущества в оплату не входили, – жестко отрезала женщина.

– Как часто у Ростана бывали гости?

– Не знаю.

Альбер бросил на Шарля сердитый взгляд. Зачем без нужды обижать дамочку? Теперь из нее слова не вытянешь. Шарль обиженно уткнулся в тарелку с печеньем, предоставив Альберу сражаться в одиночку, коль скоро он такой умный.

– Знаете ли вы кого-нибудь, кто наведывался к нему постоянно?

– Знаю, господина Мартинэ. По утрам они всегда работали вместе. Одно время он даже обедал там каждый день и не давал себе труда поблагодарить меня.

– А этого человека вы не встречали? – Альбер сунул руку в карман и, конечно же, не нашел там нужной фотографии. Шарль, не обращая на них внимания, уминал печенье. Альбер под столом толкнул его ногой.

– Встречали вы у Ростана этого человека? – Шарль милостиво соизволил извлечь фотографию Марсо.

Женщина задумалась.

– По-моему, да. Только волосы у него тогда были длиннее…

– Чем они занимались?

– Откуда мне знать? Я находилась на кухне, они – в кабинете. Спросите Мартинэ, он тоже там был.

– А этого человека вам доводилось видеть? – Из папки вынули фотографию Фонтэна. Снимок был старый, более чем десятилетней давности; с тех пор сфотографировать террориста так и не удалось. В объектив улыбался симпатичный, белокурый молодой человек – из тех милых проказников, что обычно нравятся женщинам. Умное лицо, полные жизни глаза. Альбер не видел еще этой фотографии, и, когда мадам Корню, равнодушно покачав головой, вернула ее, он взял снимок. Господи, и он стрелял в этого человека! А тот на глазах у него убил двух полицейских! Вот этот самый человек.

Шарль тем временем достал очередную фотографию. Мадам Корню одобрительно разглядывала ее.

– На редкость красивая девушка! Такую я бы не забыла, если бы видела.

На фотографии длинные волосы Марианны были распущены по плечам, и от этого лицо ее выглядело еще более миниатюрным. Она смеялась, и Альбер подумал, как хорошо бы и в жизни увидеть ее такой вот смеющейся.

– Дело вкуса, – заметил Шарль. – Мне больше нравятся женщины другого типа.

– Сердцу не прикажешь, – сказала женщина и лениво потянулась.

Шарль смотрел, как колышутся под мягкой тканью ее упругие груди, и чувствовал себя подростком, впервые узревшим опытную кокотку. Будто и не было в его жизни великого множества интимных подруг. Наконец ему удалось взять себя в руки.

– Надо будет купить своей подруге такой халат, – сказал он.

Полицейские удалились, оставив после себя опустошенный стол.

– Ну и бабенка, скажу я вам! – Лишь на своем привычном месте за рулем Буасси вновь обрел уверенность в себе.

– Завтра я, пожалуй, еще разок к ней наведаюсь, – мечтательно произнес Шарль.

– Только не забудь прихватить с собой деньжат побольше.

– Еще чего – Шарль потянулся всем телом – вероятно, чтобы лучше воскресить в памяти соблазнительный облик свидетельницы.

Движение было на редкость небольшое, и они за несколько минут добрались до объездного кольца. Буасси свернул вправо, чтобы по кольцу доехать до Сены, а затем по набережной – к управлению полиций. Пусть и в объезд, все равно этот маршрут займет меньше времени.

– Да, кстати напомнил, – сказал Альбер. – Как прошла вчерашняя встреча, удачно?

– Вчерашняя? – Бришо гнусно прикинулся, будто не понимает, о чем речь. Подобно любому холостяку, он полагал, что все женатые люди завидуют его свободе. – Ах, ты про рыженькую? Спасибо, не без приятности.

– Я имею в виду, сообщила она что-нибудь новенькое?

– О нет, ничего особенного. Долго доказывала, что их фирма не разорится из-за «Ультимата».