Другой - Трайон Томас. Страница 24

Скрестив руки на груди, маг спиной шагнул в сундук. После короткой паузы, во время которой игла скребла пластинку, невидимая рука вновь запустила музыку, на сцену вышла девушка в кимоно и жестком черном парике. Чэн Ю стоял с закрытыми глазами, тусклый красный свет превратил его неподвижное лицо в маску, грим и усы, заведомо фальшивые, делали его похожим на мертвеца. Ассистентка закрыла крышку, послышался щелчок, ящик повернулся вокруг оси, потом закрылся черный ящик, и саркофаг снова повернулся, — потом голубой, зеленый, красный.

Музыка заиграла во всю мощь, и в мрачном свете зрители ждали — молчаливые, затаив дыхание.

Нильс глянул на Холланда и прошептал:

— Давай попробуем.

— Что?

— Игру. Давай сыграем в нее, если разгадаем секрет.

Довольный, что Холланд задумался, Нильс мысленно пытался вообразить устройство ящика. На что это может быть похоже? В чем загадка на самом деле? Маг будто бы находится в саркофаге — так это выглядит, но он был там совсем недолго, вот в чем суть. Ящик в ящике. Еще один в еще одном. Золотой, черный, голубой, зеленый, красный. Матрешка. Загадка. Люк? Надо подумать. Затаив дыхание, в темноте, выждать время... Цимбалы и колокольчики должны заглушить шум, когда крючок откидывается, когда внизу открывается люк. Теперь спуститься в грязное подземелье, тайный ход из-под сцены на палатку, сорвать усы и косичку, отбросить шапочку и халат. А там уже приготовлены костюм из черной бумажной материи, ботинки, цилиндр, все бумазейное, китайский похоронный наряд. От задней стенки палатки пройти ко входу, затесаться в ряды зрителей. Чэн Ю, Чудо Исчезновения.

Снова огни, музыка затихает, девушка-ассистент гремит щеколдой, улыбаясь откидывает крышки, все ящики пусты, один за другим; крики восторга и аплодисменты, когда Чэн Ю объявляется, как бы случайно прогуливаясь среди зрителей: он поднимает цилиндр и кланяется. Ура, Чэн Ю!

Дают полный свет — представление окончено, зрители выбираются из палатки.

Снаружи Нильс глубоко вздыхает и, кивнув с профессиональным видом, говорит:

— Так вот как это делается.

Холланд молчит, смотрит под ноги.

— Правильно? — Нильс тычет его в бок. Наконец-то пробурчал «да», но с каким видом это сказано — отвернулся, выражение отсутствующее, глаза мрачные. Они обменялись долгими взглядами, потом Холланд отмахнулся от светящегося роя мотыльков и ушел прочь, оставив Нильса одного со звоном цимбал и колокольчиков, шепотом флейты, вливающимися в уши.

Легкий ветерок гнал обрывки мусора вдоль грязной мостовой, хлопал парусиной палаток. Шум толпы, казалось, отдалился. В темном проходе между двумя палатками, будто в глухом переулке, обнимались двое: Роза Халлиган, пианистка из десятицентного бара, и мужчина, в котором Нильс узнал механика с Колеса Обозрения, они стояли, откинувшись на растяжки палатки, он склонился над ней, руки его блуждали, расстегивая пуговицы на ее красной блузке, гладили грудь, встречаясь с ее ищущими пальцами.

Нильс слышал ее грудной довольный смех, когда шел прочь от них.

Он нашел Холланда возле выставки уродов, где под выцветшей безвкусной афишей, обещавшей невообразимо распутное зрелище, которое покажут внутри, — Сексуальное — Шокирующее — Соблазнительное, — толстяк с пухлым бабьим лицом, с сигаретой в уголке рта, ухмылялся, произнося свою речь:

— Леди и жентельмены, заходите к нам! Увидите замечательную свинку Бобо — Чудо-Свинку, пять ног, не четыре, а пять, и пятая нога именно там, где надо. Увидите младенца с огромной головой, не поверите собственным глазам, ошибка природы, редчайший ужаснейший гидроцефал, настоящее чудовище! Полюбуетесь на мистера и миссис Кац, арканзасский малый народец, такие же любовники, как мы с вами. Чудо — это Зулейка, мальтийский армафрадит, может ублажить любого, хоть леди, хоть жентельмена, настоящий армафрадит, полуженщина, полумужчина, покажет вам работенку, настоящий секс. — Перекинув сигару из одного угла рта в другой, он стукнул палкой по прилавку и сказал: — Забудь об этом, мой милый малыш, ты недостаточно взрослый для такого зрелища. Вы, бойскауты, должны держать ум в ежовых рукавицах, и ничего в этом роде вам не надо. — После выразительной пантомимы он снова начал свою речь: — Заходите, леди и жентельмены...

Холланд посмотрел свирепо и высунул язык, как только зазывала отвернулся. Усмехнувшись, Нильс последовал за ним в проход между палатками. Там, в темноте, — блеск хромированной стали карманного ножа — дыра в парусиновой стене. И на всех четырех — внутрь. Внутри воздух был спертый, дым, на вытоптанном дерне комки выплюнутой жвачки.

В нескольких футах прямо перед ним была задняя часть помоста, занавеска на стальных кольцах образовывала трехстороннюю выгородку, с одной стороны открытую зрителям. Из-за выгородки доносился звук детского голоса. Затаив дыхание, Нильс осторожно двинулся на голос.

— Желудок не в порядке, Стэнли? — В голосе звучала забота.

— Угу, — недовольный ответ.

— Не надо питаться в столовой, видит Бог. Я говорила тебе, Стэнли, все, что тебе нужно, — это хорошая клизма!

Заглядывая через плечо Холланда внутрь выгородки, Нильс увидел парочку чопорного вида лилипутов, мистера и миссис Кац, арканзасский малый народец. Они сидели в кукольных креслицах перед кукольной чайной посудой на кукольном столике. Будто не замечая зрителей, они наслаждались семейным уютом: он потихоньку скучал, глядя перед собой и зевая, она осторожно наносила томатного цвета лак на свои детские ноготки. Помолчав, она снова заговорила:

— Теплая вода и мыльные хлопья, вот что тебе действительно поможет, — утверждала миссис Кац голосом окарины.

— Заряжай, Тенесси, — сказал мистер Кац.

И мистер Кац занял «исходную позицию», задом кверху, поглядывая на угрожающе нависший черный шланг, в то время как миссис Кац в одной руке держала красную грелку, а другой размешивала мыльные хлопья.

Следующей была Бобо, пятиногая свинка, аномалия, которая вызвала большой интерес у Холланда, он просто впился в нее глазами, будто надеясь раскрыть секрет этого ловкого фокуса.