Разыскиваются... - Триз Джефри. Страница 22

– Энн может жить у нас и, если не возражает, спать со мной на одной кровати. А ты, парень, будешь спать на диване. Вот все и улажено.

– Не девушка, а просто ангел! – воскликнула миссис Банни. – А я буду такой рассеянной, что живо собью с толку этого вашего старикашку, если он сюда явится.

В этот вечер последний перристоунский поезд увозил не только туристов рабочего клуба, но и Дика с Энн, увозил на Север, туда, где лежат серые долины фабричного Йоркшира.

– Сделано что надо! – сказала миссис Моррис, мать Уин, когда на следующий день за вечерним чаем ей рассказали всю историю.

Миссис Моррис, крупная худощавая женщина, на первый взгляд казалась несколько строгой и грубоватой особой, но в глазах ее сверкали живые искорки.

В тот вечер вся семья до позднего часа не ложилась спать в ожидании Уин: мистер Моррис, старик с поблекшим серым лицом, молчаливый и неподвижный, как изваяние, Арт, девятнадцатилетний парень, у которого было что-то с ногой, и Томми, мальчик моложе Дика, который все еще ходил в городскую школу.

– Можно, они останутся у нас, ма?

– Это как отец.

– А? – глухо произнесло изваяние.

У нас есть немного денег, – с жаром начал Дик. – Позвольте…

– Грех говорить о делах в субботний вечер, – мягко осадила его миссис Моррис. – Что-то скажет Комитет вспомоществования, если узнает, что мы держим постояльцев? Право, не знаю. Наверное, срежут отцу пособие. Впрочем, поживем-увидим. Так что милости просим, оставайтесь покуда у нас.

Вскочить в половине шестого утра в «Конце пути» и выбежать в залитый солнцем благоухающий сад было одно удовольствие. Подниматься в то же самое время с волосяного диванчика в кухне у Моррисов после пяти с небольшим часов беспокойного сна было, по мнению Дика, делом куда менее привлекательным.

– Лежи, лежи, не обращай на меня внимания, – приказала миссис Моррис, входя в тесную кухоньку в накинутой на плечи шали. – Я только приготовлю Уин позавтракать, ей к восьми надо быть на заводе.

Дику стало неловко оттого, что он валяется лежебокой, в то время как другие трудятся. Он спрыгнул с кушетки и протер глаза.

– Давайте я накрою на стол, миссис Моррис. У меня на этом деле рука набита.

– Ну, вот и ладно, а то я сегодня проспала немного. Салфеточка в ящике, там, где ножи.

Минут через десять тихонько сошла вниз Уин.

– Здравствуй, Дики! Как спалось? Маме помогаешь? Молодчина. Никогда не думала, что на Юге ребята такие умницы!

– При чем тут Юг, – засмеялся Дик, стараясь подражать, выговору Сэлли. – Мои родители из Ноттингема. – Там и водятся умницы.

– Ну-ну, не успеешь оглянуться, как мы сделаем из •тебя заправского йоркширца.

Уин позавтракала и ушла. Остальные обитатели дома все еще спали.

– Им незачем вставать, – пояснила миссис Моррис. – Кроме Томми – ему надо в школу.

Дик воспользовался случаем умыться в чуланчике за кухней. Вскоре туда пришел и Томми.

– Ну-ка, быстренько умывайся, да не забудь шею и уши! – крикнула из кухни миссис Моррис. – А после сбегаешь на уголок за яйцами и ветчиной.

– Яйца и ветчина? Здорово! – с самым искренним восторгом воскликнул Томми.

– Поскорей, поскорей, будь молодцом, а то дождешься звонка и отправишься без завтрака.

Вскоре домик наполнился аппетитным ароматом яичницы с ветчиной. Только тогда, разбуженные этим запахом, поднялись и остальные обитатели.

– Ух ты, яичница с ветчиной! – воскликнул Арт, ковыляя на хромой ноге. – У нас ее не было уже с…

– Попридержи язык, – оборвала его миссис Моррис, – и ешь, что дают.

Даже замкнутый мистер Моррис, который притащился в одних носках и с болтавшимися сзади, наподобие хвоста, подтяжками, расчувствовался и, потирая руки, приговаривал:

– Вот это да, матушка ты моя, вот это да!..

– Поправь-ка помочи и надень пиджак. Не забывай, что у нас гости.

После этого замечания мистер Моррис всецело сосредоточился на своей тарелке.

Томми выскочил из-за стола и побежал в школу, когда другие еще не кончили завтракать. Вскоре после него отбыл мистер Моррис. Публичная библиотека открывалась не раньше десяти, но утро было чудесное, и он решил немного прогуляться в парке.

В течение вот уже трех лет мистер Моррис каждое утро ходил в библиотеку и медленно водил своим длинным пальцем по столбцам «Объявлений о найме рабочей силы». В душе у него все еще теплилась надежда. Даже если никому не нужны такие, как он, пятидесяти-пятилетние старики – а, проработав всю жизнь на заводах и пройдя через войну, он чувствовал себя именно стариком, – то, может быть, понадобится кому-нибудь молодой парень, его Арт, умница, умеющий хорошо считать, у которого только один недостаток – он хромой. Самому Арту ходить в библиотеку было слишком далеко, и, окончив школу пять лет назад, он нигде еще не работал.

Тщательно просмотрев одно за другим все объявления, мистер Моррис смиренно вздыхал, пересаживался за столик с журналами и листал «Тэтлер», «Панч» и «Иллюстрейтед Лондон ньюз». Картинки в журналах служили отдыхом для его уставших от мелкого газетного шрифта глаз. На иллюстрациях были изображены женщины в костюмах для верховой езды, мужчины, прогуливающие под уздцы скакунов, победивших на бегах в Ньюмаркете, и парочки обрученных, с чистокровными псами у ног, снятые на фоне роскошных старинных особняков.

– Да-а, – вздыхал мистер Моррис, – имей я хоть одну сотую долю их золотишка, я был бы счастливым человеком. Что-то неладное творится на земле, нет справедливости.

Арт проковылял, хромая, на другую сторону улицы, где его поджидали друзья.

Дик и миссис Моррис толковали о делах.

– Нет, парень, если б я взяла с вас деньги, ох и задали бы мне в этом самом Комитете вспомоществования! Ты не представляешь, на какие вопросики приходится отвечать, прежде чем получишь у них хоть один медяк: «Сколько зарабатывает ваша дочка у Хопли? Не имеете ли картин или пианино, которые можно бы продать? Ну, конечно же, миссис Моррис, мы понимаем, вам приходится сдавать комнаты – сколько же вам платят?» А потом все это сдерут из пенсии.

– А может быть, все-таки договоримся как-нибудь?

– Да ну тебя! Живи просто как друг нашей семьи, а плати – ну разве что за стол, вот и все. – Миссис Моррис замялась на секунду, видимо борясь с соблазном, и добавила: – Ну, если хочешь, плати за яйца и ветчину, не откажусь, это для мужа и детей. Не время теперь быть гордой.

– Ну, вот и прекрасно, миссис Моррис! Внезапно дверь распахнулась, и в кухню вошел Арт.

Его обычно бледное лицо горело от волнения.

– Слыхали? У Хопли приостановили работу!

– Как?.. – Миссис Моррис схватилась за сердце, и глаза ее вспыхнули тревогой. – Неужели будет забастовка?

– Уже! Они бастуют. Наша Уин у заводских ворот произносит речь, и ее слушают сотни рабочих!

Глава тринадцатая

Штрейкбрехеры

– Добилась-таки своего! – простонала миссис Моррис. Заметив вопрошающий взгляд Дика, она пояснила: – Хлебнем горюшка с этой забастовкой, особенно если ее не признает тред-юнион [15] и не будет пособия бастующим. А у нашей Уин только и на уме быть зачинщицей! Хопли ни за что не примет ее обратно.

– Обязательно примет, если победят забастовщики, – сказал Арт, ободрившись. – Ну-ка, Дик, айда поглядим, что там творится! Пошли?

– Пошли! – закричала Энн, услышав их разговор. И они отправились втроем. Арт, если принять во внимание его больную ногу, шествовал довольно быстро.

– Стачка назревала уже давно, – объяснял он по дороге. – Наверное, произошло что-то такое, что привело к взрыву.

– Я в этом ничего не смыслю, – чистосердечно призналась Энн. – Тред-юнионы, например, – что это за штука? Человек, повстречавшийся нам около Ноттингема, сказал, что это что-то вроде работного дома.

Они торопливо шли вниз по узенькой, идущей наклонено улочке, выложенной гранитной брусчаткой. Откуда-то издали доносились выкрики.