Дамский гамбит - Троицкая Ольга. Страница 28

Скорее всего, бандиты убили его. А найти квартиру пенсионера Полина не может, потому что в ее с, рассуждениях прячется какая-то ошибка.

Подобные случаи происходили не раз. С усмешкой женщина вспомнила, как в десятом классе, готовясь к сочинению, никак не могла найти в словаре, как пишется слово «превознемогая». Она искала его и на пре-, и на при-, и на преваз-. Бесполезно! Пришлось читать слова подряд. И тогда она узнала, что надо писать — «превозмогая».

И сейчас виной неудачи Полины является какое-то недоразумение. Ошибка. Но уже не орфографическая, а следственная. Может, дед жил в доме без прописки, причем очень короткое время?

Женщина встала. Через несколько минут она уже подъезжала к девятиэтажке на Кирова.

На лавочке маялись от скуки свободные люди — пенсионеры. Полина устремилась к ним.

— Здравствуйте, — поприветствовала женщина старушек и замялась, не зная, как половчее приступить к допросу. — Вы давно в этом доме живете?

— Да с его постройки, с 82 года, — похвасталась одна из бабулек. — Дом хороший, теплый.

— Всех тут, наверное, знаете? — с надеждой спросила женщина.

— В такой махине?! — засмеялась старушка с волосами, покрашенными в бордовый цвет. — Это же целая Санта-Барбара! Один квартиру продал, другой купил, третий постояльцев пустил — круговорот.

— Вот-вот, — обрадовалась Полина. — Я как раз ищу старика, что недавно квартиру продал.

Как же его фамилия…

Женщина сделала вид, что пытается вспомнить имя деда, ожидая подсказки от старушек. Но те смотрели на незнакомку равнодушными глазами и молчали.

— Он съехал три дня назад. Вечером, — подкинула она им еще информацию для размышления.

— Ничего не слыхала, — пожала плечами старожилка. — Ходячие наши все, кажется, вечером на лавочке собираются. Вот знаю Смирнов, фронтовик, в санаторий уехал. Так то еще неделю назад. Ничего не слыхала.

— Вася, говорят, квартиру продал, — открыла рот все время молчавшая бабулька. — Но он-то мужик молодой.

— А куда ж Васек? — с живостью сплетницы, проворонившей жареную новость, спросила бордовая.

— Вроде к тетке в Ставрополь уехал.

— Нужен он тетке! — фыркнула крашеная бабушка. — Мать-покойница сколько с ним помучилась? А? Так то мать. Хочешь не хочешь, а терпи.

А чужой человек с ним зачем связываться будет?

— Что? Пьет? — без особого интереса спросила Полина, только чтобы поддержать беседу. Вдруг разболтавшиеся бабуси все-таки выложат какую-никакую стоящую информацию.

— Пьет? — усмехнулась старожилка. — Хуже.

И-ди-от.

Она произнесла последнее слово по слогам, и первую букву его — странно, почти как "и". А бордовая бабушка опустила глазки и хитро поджала губки.

— Бил, что ли, мамашу? — уточнила Полина.

— Ни-ни. Тишайший.

Полина в недоумении уставилась на старушек.

В чем же тогда провинился Вася?

— Но идиот.

— Он что?.. Не в своем уме?

— — Да говорю же тебе. Больной человек!

— Но Вася не буянил, — вступила опять в разговор молчаливая старушка. — Люба его запрет, а сама — на работу. Он, правда, в квартире напачкает, но чтоб ломать… Никогда. У них, конечно, мебелишки особо не было. Беднота.

Полина вздрогнула. В памяти что-то вспыхнуло и высветило кожу нездорового белого цвета, бессмысленные глаза, толстые слюнявые губы. Да это же он!

— А как выглядел Вася? — торопливо спросила женщина, словно боясь, что удача убежит от нее.

— Обыкновенно. Ему сколько? Лет, наверное, тридцать семь. Волосы белые-белые.

— Она и Люба природная блондинка была, — вздохнула бардовая.

— Лицо все мясистое: и нос, и губы; и щеки, Полностью. Роста чуть выше среднего.

— Аппетит у него, Люба рассказывала, хороший был. Даром что дурак.

— Это он в какой квартире жил? — посмотрела на подъезд Полина.

— В 217. А вы либо туда собрались? Так там еще никого нет. Новые жильцы не заезжали. Собираются сперва евроремонт сделать. Видать, при денежках.

— А фамилия как Васи?

— Трунов. Трунов Василий Олегович. Но его все Васей звали. До отчества он по уму не дорос.

Полина поблагодарила старушек и медленно пошла к машине. В голове женщины выстроилась новая цепочка. Ждущие оболванивают беспомощных одиноких людей, доводят их до невменяемого состояния, вывозят бедолаг в соседний город и подселяют к бомжам. Навряд ли взрослый ребенок Вася долго протянет на свободе. Прибьют дурачка в какой-нибудь пьяной драке. И все. Шито-крыто.

Егорычев оказался прав. Не стали «секстанты» брать на себя мокрые дела. Хитрее поступили. Наверное, эта блестящая комбинация родилась в мозгу будущего юриста Минеева. Полина закурила.

Нужно срочно, пока не поздно, попытаться найти Васю. Свидетель из него, конечно, никакой. Но история, подкрепленная доказательствами о превращении квартировладельца в бомжа, должна заинтересовать милицию. Да и жалко дурачка несчастного. Немного поколебавшись, Полина набрала номер телефона доктора:

— Привет. Это я.

— Вечер добрый.

— Я узнала адрес пропавшего деда. Вернее, он не дед, а мужчина в возрасте Карлсона. Но…

— Приезжай ко мне. Поговорим.

Рязанцев назвал адрес. Повисло молчание.

— Ты приедешь? — после паузы спросил док.

Полина очень тихо обронила:

— Да.

Ей казалось: только что она дала ответ на немой вопрос мужчины. Понятно, на какой конец встречи он рассчитывает. А если не ездить? Проявить характер. Но женщина ясно понимала, что без помощи Валерия Ивановича ей не выполнить задуманное. Не может же она в одиночестве обшаривать пристанище бомжей, пытаясь отыскать среди них безумного Васю, которого видела всего-то две минуты в темноте?! Она встретится с Рязанцевым.

Просто ей самой надо вести себя с достоинством и по возможности не задерживаться в гостях. Ведь док так настойчив потому, что видит: Полине их договор не в тягость, а в радость. Женщина покраснела и со злостью напомнила себе: «Ты едешь туда из-за Светы, а не для собственного удовольствия».

Квартира Рязанцева, большая и неуютная, Полине не понравилась. Сразу видно, что ею не заведует постоянная женщина. А редкие гостьи вряд ли стремятся навести здесь порядок. Одна из них оставила в лежащей на тумбочке массажной щетке длинные белокурые волосы. Какая вульгарная неаккуратность!

Благоприятное впечатление на Полину произвел только огромный книжный шкаф. За стеклом корешком к корешку стояли несметные полки «молчаливых друзей» Валерия Ивановича. Литературные вкусы доктора поражали разнообразием. Свифт, Рерих, Набоков, Александр Сергеевич и Сергей Александрович. И Чуковский?! Да, тот самый добрый сказочник Корней Иванович. Но на полке красовалось не великолепное «Чудо-дерево», а что-то серьезное, взрослое. Имен большинства авторов Полина никогда даже не слышала. «Книжный шкаф, — с усмешкой подумала женщина, — похож на своего хозяина. Такой же большой и с богатым внутренним содержанием. Только найди время и смелость заглянуть в него поглубже — столько узнаешь!»

— Мои гостьи, рассматривая книги, обычно говорят: сколько они, наверное, пыли собирают! — заметил подошедший сзади Рязанцев.

Он так и сказал: гостьи. Словно поспешно ставил Полину в один ряд со своими многочисленными любовницами-однодневками. И она почувствовала, как по щекам больно хлестнула обида. Решение вести себя холодно с Рязанцевым набрало силу.

Доктор предложил женщине вина. Она не отказалась. Крепко сжимая в ладонях тонкий бокал, выложила хозяину свой недавний разговор с бабусями.

— Все примерно так, как я и предполагала, — подытожила Полина. — Эх, надо было мне все-таки той ночью позвонить в милицию. От неизвестного информатора.

— Ты думаешь, они бы приехали?

— Не знаю. Но… В общем, я хочу найти его.

— Кого?

— Васю. Не бен Ладена же!

— Это совсем непросто.

— Почему же? Развалины на окраине Володарска. Рядом какая-то стройка. По-моему, место не так уж сложно найти. Было бы желание.

— Место — может быть. А человека отыскать — это совсем другое.