Я введу вас в мир Поп... - Троицкий Артемий Кивович. Страница 4

4. СПРАШИВАЙТЕ – ОТВЕЧАЕМ

АКТ. Больше всего вопросов касается инструмента «казу». Пишется не кОзу. Как делать кОзу, я вам сейчас покажу. Можете делать ее вот так – повторите это движение в нашу сторону! Вот. А делать кАзу в общем-то ненамного сложнее. Берете расческу, желательно с мелкими, близко посаженными зубьями. Не деревенскую, деревянную, для девушек с густыми волосами. А такую частокольную расческу. Берете кусок фольги. В принципе – любой. Ну, скажем, от любой конфеты. Желательно, чтобы фольга была потоньше. Потом обертываете расческу этой самой фольгой, потом дуете, издаете звук. Я думаю, как предаться звукоизвлечению с кАзу – это вы уж сами должны научиться, это несложно, ей-богу! Так, на два вопроса мы ответили таким образом сразу. На вопросы о конкретных группах, которые поступили и Гурьеву, и мне, мы, естественно, отвечать не станем, поскольку занятие у нас вводное, основополагающее. Вот серьезный вопрос: как вы считаете, какими знаниями должен обладать музыкальный журналист, чтобы профессионально писать о музыке?

СГ. Так как мне всегда хотелось ввести музыкальную журналистику в культурологический контекст, главное, по-моему, это культурный кругозор. У кого сколько поместится – чем больше, тем лучше. Тем больше всевозможных ценных ассоциаций можно приводить.

МС. Говорят, что нужно знать музыкальную грамоту. Но я сейчас вам скажу ужасную вещь – я не знаю нот.

АКТ. Я тоже не знаю музыкальной грамоты. Но мне это никогда не мешало.

Появляется Артур Гаспарян – долгие и продолжительные аплодисменты.

5. ЯВЛЕНИЕ ГАСПАРЯНА

АКТ. Та-ак. В центр садись. Значит, это Артур Гаспарян. Нам стало достоверно известно, что Артур опоздал не в силу собственной забывчивости, хотя, конечно, без нашего звонка не вспомнил бы о встрече. А по причине аварии, приключившейся с ним по дороге в Москву.

Мы сейчас перейдем к шкурным вопросам. Я начинал заниматься музыкальной журналистикой давно, еще в середине 70-х годов, когда существовало не то чтобы представление, а фактически такое положение в Советском Союзе, что только люди, получившее высшее или среднее специальное образование по данному направлению, вообще имели право им заниматься, то есть, скажем, людей без высшего музыкального образования не принимали в Союз композиторов. Более того, считалось, что их песни нельзя исполнять по радио, в кабаках и так далее. От этого страдали всякие талантливые ребята – причем я говорю не о Макаревиче или Гребенщикове, – такие парни, как Юра Антонов, у которого не было музыкального образования, притом что это был виднейший советский поп-композитор. Ему во многих благах было отказано. Это касается и многих других. И музыкальной журналистикой заниматься тоже особо не давали. Так вот, мне тогда приходилось иметь дело с профессионально образованными в консерватории, ГХесинке, где-то еще музыкальными журналистами. Более скучной публики, с более заштампованными мозгами я не встречал вообще никогда. Так что я считаю, что поскольку мы тут все поп-журналисты, то, для того чтобы быть поп-журналистом, знание музыкальной грамоты или владение сольфеджио абсолютно не обязательно. Я пошел в обучение даже к такому Игорьку Сеульскому, сыну известного и недавно почившего композитора Юрия Саульского. Он меня учил этой самой музыкальной грамоте, параллельно играя на клавишах в «Машине времени». Но в общем ничего полезного из этого занятия я не извлек. Я считаю, что для того, чтобы заниматься музыкальной журналистикой, надо, во-первых, уметь писать, во-вторых, слушать много музыки и знать общую историю, связанную с этой музыкой, и в-третьих, на мой взгляд, очень важно иметь собственное мнение по поводу того, что вы прослушали и о чем вы пишете. Я бы сказал, что больше ничего и не надо, а эти три вещи – они элементарны. Артур, а ты как считаешь? У нас говорят сидя.

АГ. Нет-нет! Большая аудитория – я должен стоять. Как настоящему артисту мне нужны зрители, мне нужны глаза, мне нужны чувства, эмоции. Во-первых, хочу сразу извиниться за свое опоздание. Ужасно не люблю опаздывать, выступил в роли самой дурной звезды, Елены Кипер, автора всех известных хитов группы «Тату», которая заставила журналистов в нашем пресс-центре ждать себя два часа, но она просто проспала, а я из Владимира никак не мог доехать. Подписываюсь под каждым словом, сказанным Артемом. Как говорилось в советское время на партийных собраниях: «Целиком и полностью поддерживаю предыдущего оратора». Более того, если бы я был музыкантом во времена Советского Союза, то мне, видимо, запрещено было бы заниматься профессией, потому что я – не знаю, единственный здесь? – у кого нет музыкального образования.

АКТ. У НАС У ВСЕХ НЕТ!

АГ. Ноты я читать до сих пор не умею. Более того, у меня нет профессионального журналистского образования…

АКТ. НИ У КОГО НЕТ!

Бурные аплодисменты, переходящие в овации.

АГ. А что вы тогда тут делаете все, собственно говоря? Конечно, был в детстве и в юношестве некий такой фанатизм музыкальный, и был энтузиазм, который оказался выплеснутым в виде некоторых предложений на бумагу. И это как-то покатило, поперло, как говорится в нашей среде. Молодежной. И стало переть дальше и дошло до такого совершенно непотребного уровня. Уже вопросы?

АКТ. Вопросы идут все время. Значит, смотри, Артур. Поскольку ты опоздал, я тебя изобразил в виде фантомного силуэта, на котором обозначил некоторые характеристики. Газета – это то, где ты, в основном, работаешь, интервью, репортаж – это то, что у тебя лучше всего получается, поп или мейнстрим – это та музыка, на которой ты более-менее специализируешься, определение твоего статуса – Макс был модный, Гурьев – культовый. Ты будешь успешным. Сейчас, ребята, мы затронем одну тему, которая очень важна. Это – тема денег.

6. ПРОЗА ЖИЗНИ

АКТ. Шестым пунктом в характеристике наглядных пособий будет уровень заработка. Я не прошу уважаемых экспонатов, чтобы они давали всем отчет о своей финансовой деятельности, тем не менее я приблизительно прикидываю, кто сколько зарабатывает. Для вас это должно быть важно, поскольку, если вы хотите, чтобы это было вашей профессией, вы должны сразу думать, что вы себе сможете на эти деньги купить, куда поехать, сколько выпить. Гурьева, как культового, я оцениваю в 1 000 долларов в месяц. Комментарии не обязательны. Семеляка как модного я оцениваю примерно в 2 000 долларов в месяц. Гаспарян – успешный. Его я оцениваю в 3 000 долларов. Себя как ископаемое я оцениваю в 10 000 долларов. Устраивают ли вас такие заработки?

В это время Гаспарян дорисовывает к стоимости Троицкого еще три нуля.

АКТ. Да, ребята! Именно столько я получил за последнюю рецензию в «Cosmo». А сейчас мы спросим наших героев. Устраивают ли вас заработки музыкальных журналистов?

АГ. Если бы мы жили чуть западнее границы бывшего Советского Союза, то наши доходы были бы примерно таковы, как их определил навскидку Артемий, правда, не знаю из каких критериев. Официальная зарплата в газете «Московский комсомолец» на порядок ниже, чем было озвучено. И этих денег элементарно не хватает для удовлетворения физиологических надобностей. Не говоря уже о духовных потребностях. Понятно, что надо быть супер-успешным, чтобы исключительно журналистским трудом обеспечивать себе достойный уровень проживания. Для меня журналистика казалась всегда (и в Высшей комсомольской школе, и впоследствии, когда я уже 17 лет работал в «Московском комсомольце») не средством зарабатывания денег. Я нашел, другие источники зарабатывания денег, которые меня обеспечивают достаточно хорошо. Для того, чтобы я мог в свое удовольствие заниматься журналистикой. Мой совет, если подвернется такая возможность – купите себе нефтяную вышку.

АКТ. Я специально пригласил трех журналистов из абсолютно разных… Как это называется? Сфер? Тусовок? Насколько мне известно, может быть, единственное, что нас всех четверых связывает – это я. У меня есть контакты и с Гаспаряном, и с Семеляком, и с Гурьевым. Имеется также какой-то контакт у Семеляка и Гурьева. С Гаспаряном, скорее всего, они не общаются. Мне интересно было бы узнать ваше мнение о том, как вообще складываются и существуют ли взаимоотношения в том, что можно считать цехом, общиной, комьюнити. В общем, в этой самой большой музыкально-журналистской тусовке. Каждый сам за себя, или существует какая-то солидарность? Что происходит в среде музыкальных журналистов? И имеется ли вообще эта среда как нечто цельное и гомогенное? Это был вопрос.