Русалка для интимных встреч - Тронина Татьяна Михайловна. Страница 9
Она плавала хорошо.
— Эй… ты где-то занималась, да?..
— Ага, — она повернула к нему лицо, все в брызгах воды. — Первый юношеский разряд…
Течение постепенно сносило их в сторону — и к другому берегу они подплыли ближе к мосту, который был перекинут через реку. Мост был старый, полуразвалившийся, и им давно не пользовались, а ездили по другому, что был гораздо выше по течению Иволги.
— Ой, сейчас умру… — Валя вылезла на траву, упала на нее спиной, задыхаясь и смеясь. — Кажется, я побила мировой рекорд…
Обратно можно пешком, через мост, — сел рядом Иван. Волосы у него были мокрые и взъерошенные, но сейчас он почему-то еще больше походил на молодого декабриста. И ресницы у него тоже слиплись от воды — заметила Валя.
— Через этот? Ты спятил…
Они нырнули обратно и гребли как сумасшедшие, борясь с течением. Потом долго шли по берегу.
— Вы где? — с упреком произнесла Лида. — Мы тут пиво уже открыли, между прочим…
— Дайте, дайте, очень пить хочется… Валя отхлебнула из горлышка, но разочарование моментально настигло ее.
— Гадость какая… Нет, все-таки я не люблю пиво.
— Не любишь, так отдай, — взял у нее из рук бутылку Иван, сделал несколько глотков и передал Илье.
— Ты просто не понимаешь, — сказала Лида. — Хотя я, если честно, тоже вкус пива не очень понимаю…
— В нем, наверное, сахара не хватает, — Валя вдруг отняла бутылку у Ильи, отпила глоток и кивнула: — Да, точно, сахара не хватает!
Тот посмотрел на нее странным, тяжелым взглядом и произнес:
— Тогда оно будет похоже на квас…
Валя подошла к реке, зашлепала по мелководью — долго на одном месте ей не сиделось, словно внутри у нее работал моторчик, который толкал ее, заставлял что-то делать, двигаться…
— Знаете, у меня такой чудной дед… — вдруг засмеялась она. — Вместо колыбельной в детстве он пел мне одну песню… Очень древнюю, которую древние египтяне пели, еще во времена фараонов! Про ихнюю египетскую речку…
— Спой! — загорелась Лида. — Я обожаю про фараонов… Помните, есть такой польский фильм… Там еще Барбара Брыльска играет.
— Спой, светик, не стыдись, — снисходительно произнес Илья.
— Да пожалуйста! — великодушно воскликнула Валя и затянула низким протяжным голосом, молитвенно раскинув руки. Солнце светило у нее прямо над головой, превратившись в огненный нимб. — «Слава тебе, Нил… Слава тебе, Нил, да продлятся твои дни бесконечно! Ты пришел в эту землю, явился, чтобы оживить Египет… Ты орошаешь поля, которые создал Ра, чтобы дать жизнь каждой лозе, ты поишь пустыню и сушь, ведь это твоя роса падает с неба… Ты любишь землю, ты даруешь процветание…» Ну и так далее.
— Здорово, — серьезно произнес Иван. — Только почему-то рифмы нет. Наверное, ее еще не изобрели тогда.
— У меня только один вопрос, — прокашлялся Илья. — Уважаемая Валентина, на каком языке твой дедушка пел эту песню — неужели на египетском?
Валины ноги несли ее прямо к станции. «Я сама иду к нему… Надо же, я сама иду к нему! — размышляла она, оценивая свой поступок со стороны. — Я совсем спятила — никакой гордости!»
Но она уже ничего не могла с собой поделать. И успокаивала себя тем, что, возможно, не найдет его дом.
На ней было светло-желтое любимое платье до колен, простое и очень изящное — то, которое Лида считала единственной приличной вещью в гардеробе подруги. Волосы Валя тщательно вымыла и даже накрутила концы щипцами. Она шла, чувствуя себя чистой, воздушной, красивой, и в конце концов ей даже стало казаться, что совсем не грех показать себя в таком виде Ивану. «Вообще-то, я могу соврать, что шла к станции по делу и встретила его совершенно случайно!»
На узкой улице, ведущей к станции, было пусто, один раз только проехала ватага мальчишек лет десяти на велосипедах — с гиканьем и криком, обдав ее облаком пыли. Валя отряхнула платье и погрозила им вслед кулаком, но мальчишек уже и след простыл.
Ивана она нашла на редкость легко и быстро — он валялся в гамаке в одном из заросших кустами смородины двориков и читал какую-то книгу.
— Доброе утро, — сказала Валя, положив руки на забор. — Что читаем?
— Ой, это ты… — Иван от неожиданности чуть не вывалился из гамака — вероятно, до того он пребывал в настолько отрешенном состоянии, что никак не ожидал чьего-то появления. — Да так, ерунда…
— А я вот мимо случайно шла и вдруг вижу — ты.
— Шикарная у тебя шевелюра.
— Что это? Ну, в общем, ничего особенного… — Валя ухватилась за прядь своих волос и зачем-то дернула ее, словно проверяя на прочность. «Похоже, я слишком явно вырядилась, как будто на свидание!» — с запоздалым раскаянием подумала она.
— Хочешь зайти?
— Зайти? — совсем растерялась она. — Зачем?
— Ну если ты по делу и торопишься, то тогда конечно…
— Я никуда не тороплюсь! — спохватилась Валя. — Пожалуй, на минутку-то я вполне могу зайти… Посмотрю на твой гамак. Я бы тоже от такого не отказалась — повесила бы у себя позади дома и валялась там целыми днями!
— Вон калитка…
Валя пошла совсем в другую сторону. Иван крикнул, что она не туда идет, и она повернула обратно и опять проскочила мимо калитки. Так и бегала туда-сюда, и вдруг ей стало неудержимо смешно. Она остановилась и принялась хохотать, закрыв лицо руками.
— Тебя как маленькую надо за ручку… — засмеялся тоже Иван и вышел ей навстречу. — Ну идем, детский сад.
— Ты как Лидка, она тоже меня детским садом обзывает… — захохотала она, закрывая лицо руками, поскольку умудрилась влететь в смородиновый куст. — Ой, волосы!
Волосы зацепились за ветки.
— Не шевелись, а то еще больше запутаешься, — Иван сосредоточенно принялся отцеплять пряди ее волос от веток. — Вот, еще одна… нет, стой — еще сзади!
Наконец он освободил Валю от плена смородинового куста.
— Какой классный гамак… — она опустилась на сетку и слегка раскачалась.
— Кстати, был приобретен в «Детском мире», — сказал он, с улыбкой глядя на нее. — У тебя листья в волосах застряли, дай я вытащу…
Вблизи от него пахло нагретой от солнца тканью — так пахнет, когда гладишь что-то утюгом, — и земляничным мылом.