Райское место - Туманова Мария. Страница 30

– А вы попробуйте, – ответил я, лишь бы что-то ответить. И тут же сообразил, как еще раз невинно коснуться взрывоопасной темы. – Хотите, я вам из Гэлтауна пачку бумаги привезу?

Роджер закашлялся. На меня тоже нападал иногда такой кашель: в школе, если учитель цеплялся с вопросами, ответа на которые я не знал, или когда Энни интересовалась, намерен ли я на ней жениться. Правда, она не так часто доставала меня, как учителя в свое время.

– Какой из меня писатель, – отмахнулся наконец Роджер. – Еще не хватало на эту глупость время тратить. Вы уж такое придумаете, мистер Хиллбери!

– Я пошутил.

Он покачал головой.

– Слышала бы Паула такие шутки. Она и так переживает, что вы мальчишкам головы можете заморочить рассказами о больших городах.

– Обоим? – мирную беседу с Диланом я еще мог представить как эпизод книжного сюжета, но в реальной жизни я бы послал его подальше, вместо того чтобы «морочить голову».

– Ну, Дилан, конечно, парень при уме, – исправился Роджер. – Ему на всякие байки, извините, начихать. А вот Делберт… Начнет ныть, мол, хочет в Калифорнию, что нам тогда делать?

– Отпустить.

Он одарил меня взглядом, явно перенятым у миссис Гарделл. Но то, что считалось в Моухее хорошим воспитанием, пересилило остальные чувства. Еше раз кашлянув, Роджер заговорил о выращивании пшеницы, и я уже не мог понять, врет он или нет, поэтому молча слушал, пока не вернулся Делберт. И думал о том, почему мой возможный отъезд испугал Роджера намного сильнее, чем пугали Джейка ночные кошмары.

Может, по той же причине, по которой я вчера побоялся заговорить об отъезде вслух?

Мы с Делбертом обогнули холм Мэри и неторопливо брели по равнине, топча «бизоньи сердца» и «язычки жаворонка». На мальчике были джинсы не новее тех, в которых он работал на поле, и синяя рубашка, кое-как заштопанная на левом локте. Когда на пару секунд он повернулся ко мне спиной, я увидел две маленькие дырочки на дюйм ниже воротника: ткань расползалась от изношенности.

– Здесь модно ходить в лохмотьях? – поинтересовался я.

Он усмехнулся.

– Я же младший. Донашиваю Дилановы шмотки. Чего родителям лишний раз тратиться?

– Где?

Он не понял.

– Где они тратят деньги? В Гэлтауне?

– Ну да. Мама ездит туда за продуктами, а если надо, и одежду покупает.

– А заодно заправляет машину, обращается в банк и заглядывает в аптеку, – насмешливо продолжил я. – Почему в Моухее нет ни одного магазина?

– А зачем? – Делберт пожал плечами. – В Гэлтаун съездить – никаких проблем.

Ага. И в Нью-Йорк можно мотануться за парой носков, большое дело! Лишь бы, выволакивая камни с поля, не потратить лишний бензин.

– А вы передумали уезжать? – спросил мальчик.

– Нет. Просто Джейк очень хотел побывать на вчерашней вечеринке и уговорил меня задержаться. А сегодня с утра он заболел.

Делберт кивнул, будто уже знал об этом. И как ему не знать, миссис Гарделл небось по дороге домой всей деревне растрезвонила.

– Я хотел поехать в аптеку… – я выждал, но мальчик нервничать, как отец, не стал. – В Гэлтаун, чтобы купить лекарств, но миссис Гарделл лично взялась за лечение Джейка и сказала, что ничего пока не надо.

– Она его поставит на ноги, – еще раз кивнул Делберт. – Главное, жар сбить, а это она умеет.

– Откуда ты знаешь, что у него жар? При простуде необязательно…

– А вы не говорили о простуде. И вообще это никакая не простуда, – он быстро взглянул на меня исподлобья напряженным взглядом человека, которому надо перейти реку по трещащему льду. – Мистер Риденс просто перебрал вчера, вот его и колотит.

– Делберт, – я остановился и подождал, пока он посмотрит мне в глаза. – Почему ты так стараешься оградить меня от «Четырех роз»?

Мальчишка покраснел. Привычно опустил голову; завиток волос над выступающим позвонком колыхнулся.

– Отвечай, не стесняйся. И не тяни, у меня еще несколько вопросов есть.

– Я понимаю.

Но отвечать он не спешил. Разглядывал траву под ногами. Может, придумывал ей еще какое-нибудь поэтическое название. Или искал способ увильнуть от ответа.

– Тик-так, – напомнил я.

– Расплачиваюсь.

– За что?!

– Сами понимаете. Если бы не вы, я бы над камнями с утра до вечера гнулся. А знаете, как потом все тело ноет… И когда Дилан меня трепал, вы заступиться хотели, я видел. Вообще, вы по-человечески смотрите. Иногда заедут какие-нибудь горожане, собьются с дороги или захотят по проселку путь сократить, а в результате прямо к Моухею выскакивают – так они смотрят, как на скот какой-то. Перед взрослыми еще стараются рожу повежливей состроить, а на меня пялятся… Хуже, чем Дилан. Только вы и мистер Риденс так не смотрели.

– А ему ты почему не посоветовал не пить?

– Десять раз просил, – Делберт рискнул поднять глаза. Наверное, я и в этот раз смотрел по-человечески, потому что он заметно расслабился. – Но мистер Риденс только посмеялся.

– Вчера ты на него не рассердился?

– Нет, конечно. Это же не он меня дразнил, а самогон.

И тут же парнишка прикусил губу, а глаза заметались. Видно, говорить о самогоне вслух в Моухее запрещалось. Зато пить его можно было хоть ведрами.

– Секрета ты не выдал, – сказал я. – Я еще вчера понял, что по бутылкам в баре у О'Доннела какая-то суррогатная дрянь разлита. Сам Ларри ее не пьет?

– Никогда. – Делберт улыбнулся. – Он себе бренди из Гэлтауна привозит.

– А потом в бутылки из-под бренди наливают самогон.

– Нет. Только в те, где раньше «Четыре розы» было. Не спрашивайте, почему, я не знаю. Традиция, что ли.

– Миссис Гарделл стащила у нас бутылку из-под «Уайлд теркл».

– Из нее пить не будут. Просто надо, чтобы разные бутылки стояли в баре, – пояснил Делберт. – А то чужак вроде вас сунет нос и удивится.

– И много чужаков тут бывает? – усмехнулся я.

– Не очень. Но появляются регулярно. Правда, уехать все спешат. И вы уезжайте, а? – завел он старую пластинку. – С мистером Риденсом все в порядке будет, честно. Он чуть позже вернется, а вы можете прямо сегодня…

– Без Джейка я не уеду, – перебил я. – Не оставлю его среди людей, от которых дрожь пробирает. Чтоб У ребенка на платье кости болтались!

– Они ненастоящие, – выпалил Делберт. – Игрушки. Извините, что я сразу не сказал. Хотелось вас испугать. В шутку.

Наконец-то в моухейской логике появился пробой. Все его поведение до этой минуты не увязывалось с желанием жестоко шутить.

– Я не подумал, извините, – повторил парнишка. – Просто Торин… немного «того».

– А мисс Уибли на полную катушку «того», – продолжил я. – И все остальные «того» в разной степени?

– Нет, – но по его губам скользнула улыбка. – Вы просто не привыкли к деревенским. И не привыкнете, так что уезжайте побыстрее.

– Можно подумать, меня здесь съесть собираются.

– Не надо об этом думать. – Делберт оглянулся, будто за нами в самом деле могла гнаться стая голодных волков. – Лучше расскажите мне про Лос-Анджелес. Пожалуйста. А то мистер Риденс брался несколько раз рассказывать, но его через пять минут уносило на какие-то планеты, и начинались уже выдумки. То есть писательская работа.

Насмешка чирикнула в его голосе воробьем, почувствовавшим весну. Я не удержался от улыбки. Просьба прозвучала так подкупающе, что отмахнуться от нее я не смог. И начал претворять в реальность самый страшный сон Паулы Энсон: морочить голову ее сыну байками об очень большом городе.

Если Джейку не стать художником, то мне никогда не создать вадемекум. И все-таки вспомнил я немало. Центральные бульвары и планетарий, киностудии, музей Юго-Запада и Голливудский музей восковых фигур. Хрустальный собор, театры и парк Гриффит. Библиотека и картинная галерея Хантингтона, «Волшебная гора Шести Флагов», Диснейленд и Тихоокеанский Аквариум на Лонг Бич… Я скользил по описаниям, набирая разгон, и, честное слово, когда Терри устраивал мне встречи с читателями, никто не слушал меня так внимательно, как сейчас Делберт. Умением вслушиваться в рассказ этот мальчишка переплюнул всех моих знакомых, включая самого Терри. Устав бродить, мы уселись на траве у подножия очередного плоского холма, спрятавшись в его тени от солнца. Жаль, сандвичей с собой не взяли. И бутылка холодного лимонада была бы кстати. Но прогулка и без ланча оказалась приятной, я никак не ожидал, что смогу получить удовольствие от разговора и на время забыть о странностях, заполнявших Моухей.