Райское место - Туманова Мария. Страница 55

– Сэр… Может, мы… – она не могла подобрать слова, оглянулась на Делберта, ища помощи, но мальчик смотрел только на меня. Думал, я не выдержу его взгляд? Когда на другой чаше весов лежит моя жизнь? Да я с Медузой Горгоной сейчас могу в гляделки сыграть!

– Сэр, может, мы поедем дальше? Здесь ведь нет доктора…

– Как вы собираетесь ехать? – грубо оборвал я ее лепет. – Ваш муж сказал, вы не водите машину. Хотите его заставить? В таком состоянии? Интересно вы понимаете супружескую любовь и заботу! Бегом, Делберт!

На сей раз он послушался. Женщина прошла к машине и стала успокаивать дочку. Девочка бормотала что-то еле слышно, я разобрал испуганное «Папочка совсем заболел?» – и почувствовал себя последним подонком.

Кем и был.

А что, если сейчас я сяду за руль и разверну машину назад, к Гэлтауну? Прямо на глазах у Расти Биннса, который следит за нами из-за старого клена, стоящего на другой стороне дороги. Пока он добежит до Моухея и поднимет шум, между нами и мутантами будет уже миль тридцать. «Бьюик» новый, мотор должен быть мощным, стоит рискнуть! Но я тут же представил, как в «Бьюик», идущий на скорости около ста миль в час, сзади врезается пикап Энсонов и отбрасывает его в кювет. Церемониться Роджер не станет, ударит со всего маху. Плевать ему на то, что сам может погибнуть, лишь бы община выжила!

Во мне такой одержимости не было. А воображение рисовало, как из-за пикапа выскочит «Тойота» О'Доннела и в окошке над опущенным стеклом появится рука Ларри с пистолетом. Ты еще жив, Уолт? Нет, я не стану тебя добивать. Прострелю коленные чашечки и повезу обратно, скоро ведь будет дождь.

По горлу прокатился комок. Я не расслышал, что говорила женщина. Ее муж поднял голову, опомнившись после очередного приступа, и послушно позволил усадить себя на заднее сиденье. Девочка забилась В' противоположный угол, с опаской глядя на отца.

– Садитесь, мэм, – улыбнулся я. – Все будет в порядке.

Ханна Клеймен сказала ей то же самое. Она встретила постояльцев широкой улыбкой, а Рой, как раз заглянувший домой перекусить, сиял еще ярче. Он в два счета очаровал девочку; убедившись, что папочка, лежа в постели, уже не дрожит и не вскрикивает, малышка с облегчением переключилась на веселого дядю. Рой рассказывал ей какую-то смешную историю о полевых мышах, а я, глядя, как они вдвоем хохочут, вспоминал слова Делберта «когда они били меня, Рой смеялся». Запуская зубы в тело этой девочки, он тоже будет смеяться? Я поспешил выйти из дому. «Только боль и его смех»… Кому я помогаю?! Что со мной?!

– Молодец, Уолт, – сказала Ханна, выйдя следом. – Теперь я сама управлюсь. Выродок тебе не мешал?

– Помог.

– Ты что, волшебник?

Я не мог сказать, что ее улыбка вызывает у меня от-врашение, но, кажется, эти слова чуть не сорвались с языка у Делберта. Он отвернулся рывком, и я подумал, что зубы снова впились в нижнюю губу.

– Я бы четверть цента не дала за то, что этот выродок сможет одуматься, – продолжала Ханна. – Он же вечно пытался чужаков отогнать, жалел, видишь ли. Если ты из него загонщика сделаешь, это чудо будет.

Я промолчал. Ханна ушла в дом, не рискуя надолго оставлять гостей без присмотра, а Делберт все смотрел в сторону. Расти Биннс оперся на забор около дома О'Доннелов, неумело изображая интерес к их крыльцу. Перестал бы ломаться, козел! Тоже мне, Джеймс Бонд по-моухейски. Другие «надсмотршики» следили в открытую и не раздражали так, как этот остолоп.

Из дома снова донесся смех девочки.

– Идем, – приказал я, обращаясь к своему помощнику.

– Коробит, да? – отозвался он.

– Заткнись!

Расти услышал. Дернулся и захлопал глазами, уставившись на нас. Черт с ним, пусть пялится. Навредить ничем не сможет, я только что доказал свою лояльность общине. Требования выполняю, а что при этом говорю – не их собачье дело!

Мы побрели обратно к окраине деревни, и с каждым шагом мне становилось все поганее, хотя Делберт больше не пытался меня поддеть. Я ведь мог прогнать этих людей. Выдумать что-то или повторить вранье насчет энцефалита. Делберт, между прочим, после того, как напугал канадцев, признался мне, что об эпидемии энцефалита слышал как-то по телевизору и понял, что дело это нехорошее: то ли болезнь, то ли военные учения – словом, всем посторонним надо смываться. Поэтому и заучил трудную фразу, знал, что пригодится. А убежденно получилось, правда?

Я не сомневался, что ради спасения незнакомых людей он с неменьшей убежденностью мог бы заявить, что к Моухею движется гигантский айсберг. Небо на землю обрушится, именно сюда, понимаете? Так что уезжайте сейчас же!

А я… Я думал, что тоже так смогу. Был уверен в этом, пока жил среди нормальных людей. Как вы все сейчас, сидя в собственных квартирах над книгой или перед телевизором, твердо верите в то, что справились бы с любой нечистью. Вы герои, правда? Не поддадитесь никаким монстрам, найдете способ с ними справиться. Пусть они только сунутся в ваши обжитые комнаты, на ваши залитые электричеством и неоном улицы! А они давно бродят по этим улицам. Старики, симпатичные женщины, может, и мальчишки. Вы не видите в них загоншиков, вообще не обращаете внимания, но, когда окажетесь на их территории, куда денется ваше геройство? Все вы, герои домашних шлепанцев, будете ничуть не лучше меня!

Из крайней развалюхи вышла одна из студенток, которых привезла в Моухей миссис Маккини. Сама она через день отправилась на новую охоту, а девушки быстро превратились в опустившихся недоумков, знающих одну-единственную цель в жизни: упиться и ни о чем не думать.

У этой волосы свисали липкими сосульками, на щеке засохла корка грязи. Платье разорвалось по шву, открывая торчащие ребра. Заметив нас, она несколько секунд фокусировала взгляд; полупустая бутылка «Четырех роз» в опущенной руке тряслась.

– Привет! – наконец выжал из себя залитый моховым виски мозг. – Привет, парни!

Я не ответил. Это убогое создание всего месяц назад могло готовиться к экзаменам, вникать в суть хороших книг, следить за политической ситуацией в мире и последними веяниями моды, но теперь оно не стоило даже жалости.

– Она – человек, – вдруг выдохнул Делберт. Я чуть не ударил его, а он повторил: – Человек. Вы что, не понимаете, мистер Хиллбери? Хотите, чтоб леди из :<Бьюика» тоже такой стала?

– Я хочу, чтобы ты закрыл рот.

И чтобы эти две девушки умерли сегодня же ночью. Чтобы семья, приехавшая на «Бьюике», почувствовала опасность, отказалась пить и улизнула, ничего не зная. Может, им и будут еще несколько дней мерещиться кошмары, зато Ларри не кинется в погоню. А все остальные пусть объезжают Моухей десятой дорогой! Пусть загонщикам не удастся больше ни одному человеку заморочить голову! Может, в результате мутанты передохнут от голода.

Предварительно сожрав меня и Делберта. Стоило ради этого торговать совестью?

Мне стало совсем тошно. А Делберт свернул к одному из запущенных домов. Что-то новенькое. Я ни —когда еще не входил туда и не видел, чтоб входили моухейцы. Зачем? Смотреть на грязь, оставленную съеденными людьми? Нет, спасибо, это с извращением граничит – а в Моухее жители исключительно порядочные.

Только выродок в счет не идет. Я окликнул Делберта, но он, оглянувшись, приложил палец к губам. Толкнул рассохшуюся дверь и исчез за косяком. Кто сказал, что я обязан идти следом? В указаниях, полученных мной от О'Доннела и Стэна Клеймена, ничего похожего не было. Наоборот, Стэн несколько раз повторил: «Не слишком доверяй этому выродку, Уолт. С него давно пора шкуру спустить, а не по головке гладить. Неблагодарный щенок ласки не понимает. Хочешь своего добиться, берись за дело пожестче».

Я не стал спрашивать, получил ли он удовольствие, ломая мальчишке руку. А сейчас не стал замедлять шаги. Оставил Расти удивляться и вошел в убогую хибару.

Как в свой давний сон. На дощатых стенах клочьями висели грязные обои, по ним пауки растянули серые кружева. На нижней части стен волдырями торчали комки грязи, а выщербленный пол был щедро украшен человеческим дерьмом и сгнившими остатками еды. Когда во сне я увидел Джейка в такой комнате, рвота мигом подступила к горлу. Теперь же я думал о том, что сам могу оказаться жильцом этой клоаки. Стэн ясно предупредил: «Предашь нас – и никто не станет спрашивать, хочешь ты пить „Четыре розы“ или нет». Ларри с улыбкой уверил его, что такого не случится, но Клеймен, хоть и не пер на рожон в открытую, по сей день демонстрировал холодную подозрительность ко всем моим поступкам. Так что одна попытка спасти чужаков – и через неделю я буду валяться в нечистотах, высасывая бутылку за бутылкой, счастливый и безмозглый.