Море волнуется — раз - Туманова Юлия. Страница 37

У кромки воды белело несколько шезлонгов, и начинать операцию по перемещению девицы на яхту было рискованно. Но ведь… Кто сказал, что Степа девицу похитил?! А может, он жену пьяную волочет? Или подружка сознание потеряла, а он ее на яхте откачивать будет? В тишине и спокойствии.

Решив придерживаться этой версии, Степан обхватил посапывающую Глафиру за талию, закинул ее руки себе на плечи и двинулся к пирсу. Проходя мимо компании в шезлонгах, скорбно покачал головой.

— И как же это тебя угораздило, милая моя? Я же говорил, не надо после водки пиво-то пить!

Милая не отвечала, что-то мурлыча во сне.

Компания проводила их сочувственными взглядами. Только одна блондиночка, скрестив безупречные загорелые ноги, взглянула на Степана насмешливо.

— Ну и мужики пошли! — фыркнула она. — На шею себе позволяют садиться!

Это кто позволяет? Это он позволяет? Да если бы она знала…

Степан затормозил, дабы сообщить красотке о своих жизненных принципах. Главными принципами были полная свобода и чувство собственного мужского достоинства.

— Что же вы остановились, мсье? — Блондинка скривила губки в язвительной усмешке. — Или драгоценная ноша стала слишком уж тяжела!

— Галка, ну что ты пристала к человеку? Можно подумать, с тобой такого не бывало?

— Не бывало! — отрезала Галка. — Если мужчину уважают, то в его присутствии не напиваются, как свинья.

То есть она хочет сказать, что Степан не достоин уважения, так, что ли?!

Он неуклюже перехватил Глафиру и яростно воззрился на блондинку.

— Вам, я смотрю, все известно об отношениях мужчины и женщины. Не скучно живется при таких знаниях, мадмуазель?

— Нет, мсье, — улыбнулась она, демонстрируя прекрасные зубки.

Эх, если б у него было время! Он бы показал этой всезнайке!

Впрочем, что ему мешает? Вот сейчас запихнет сонную пташку в клетку, а сам… Он ведь заслужил отдых, разве не так? Перерыв на обед ему положен?

— Мадмуазель, — он резко наклонил голову, едва не врезавшись подбородком в макушку своей жертвы, — наш спор еще не закончен!

— А мы разве спорили? — Она повела плечиком, и от этого движения у Степана во рту пересохло, а в глазах помутилось.

— Значит, еще поспорим, — многозначительно улыбнулся он и продолжил путь к яхте.

Так, где тут кровать? А замок? Как бы запереть эту чертову каюту? Несколько минут Степа метался по яхте, то и дело поглядывая в сторону шезлонгов. Блондинка оставалась на прежнем месте и, сложив ладонь козырьком, поглядывала вдаль.

Ждет, стало быть.

Сейчас, сейчас. Вот эта проволока, наверное, подойдет. А теперь еще вот эту закрутим для верности. И лавку придвинуть. Никуда она до вечера не денется, наша драгоценная невеста. А вечером Степан вернется и отвезет ее к суженому.

Вот только с блондинкой разберется. А то что это — ну просто никакого уважения!..

Но ни к вечеру, ни ночью он на яхту не вернулся. Галочка оказалась сговорчивой и о-очень темпераментной.

Проснувшись на рассвете, Степа поднялся с постели, удовлетворенно потянулся, полюбовался, как играют первые солнечные лучики на Галкиной груди, подошел к окну, взглянул на небо, чтобы понять, смогут ли они сегодня вдоволь нарезвиться в море…

И вдруг вспомнил, что в том самом море его ждет другая женщина.

— Е-мое!..

Галка приоткрыла один глаз и томно раскинула руки.

— Ты что, свою жену-пьяницу вспомнил?

— Это не моя жена, — пытаясь попасть ногой в брючину, заявил он. — Это чужая жена.

— Ты всегда так спешишь по утрам к чужим женам? — ехидно осведомилась Галка.

— О Боже, не иронизируй! У меня дела! Черт, как же я забыл!.. Что ты делаешь? Галчонок, не надо. Ну, правда, не надо, ну давай потом, попозже, через часик! Галя, ну, через полчаса! Галя!..

В глазах у Степана потемнело от страсти, а в голове раздался звон.

— Ну, давай, только быстро, ладно? — взмолился он, падая на кровать.

— Ладно-то ладно, — фыркнула Галка. — А вот на звонок надо ответить.

— Какой еще звонок? — простонал Степа.

— Телефонный. Наверное, чужая супруга отправила мужа на работу и уже готова к любви!

— Какая ты жестокая, — пробормотал он, свесившись с кровати в поисках мобильного, — алле?

— Степ, ну че? — завопил брат. — Я всю ночь не спал!

— Я тоже, — вздохнул Степан, косясь на Галку. — Ты понимаешь, такая хрень вышла…

Услыхав, что Глафира на яхте одна без присмотра, Сенька выдал что-то уже совсем невообразимое! Одно Степан понял точно — брат сердится. В принципе, основания на то были… Но у Степана тоже имелись претензии к этому слюнтяю, к этому послушному ослику, к этому подкаблучнику!

Некоторое время они спорили, кто больше виноват, а потом приняли решение. В духе: «И на елку влезть, и не уколоться». Первый пункт означал, что невеста все же будет доставлена жениху, второй — что сами братья при этом присутствовать не будут.

— Я — гений, — признался Степан, нежно пощекотав Галкину пятку.

— Да ну?

— Ну да. Еще один звоночек, и мы — неразлучны.

Он пощелкал по кнопкам телефона и, якобы запыхаясь, закричал:

— Темыч! Мы зашиваемся, а Эдька срочно просил приехать!

— Зашиваетесь? — Спросонья Артем туго соображал. — Вы стали алкоголиками? То есть, хотите перестать ими быть?

— Эй, Темыч, хватит бредить! Руки в ноги, и — к Эдику!

— Я сплю.

— Так просыпайся! Только не вздумай ему перезванивать, он не в себе и ни черта не соображает!

— Я тоже, — пожаловался Артем, — тоже не соображаю!

— Товарищ майор! Где ваша честь и совесть?

— Там же, где и ваши! Будить раненого товарища в пять утра — это как?

Степан растерянно крякнул.

— Ты ранен?

— Нет, конечно! Но мог бы быть ранен…

Артем нес подобную околесицу еще несколько минут, пока не разбудил деда, а тот, выслушав, в чем дело, окатил внука из ковша ледяной водицей.

— Але, Степа? — Еремеич перехватил трубку у разъяренного майора. — Он уже едет. Надо так надо.

Довольный Степан нырнул под одеяло, но вместе с ним туда нырнула и его совесть — уколола, ущипнула и стихла лишь тогда, когда из душа вернулась Галочка…

Артем огрызнулся на деда, подсовывающего бутерброд и кофе, и голодный, злой, ничего не понимающий, вышел из дома. Ника, конечно, побежала за ним.

— Что там еще стряслось? — ворчал он. — Ну, что такого страшного могло случиться, ради чего мне нужно вставать в пять утра? А?

Артем остановился, Ника замерла впереди и повернула к нему недоуменную морду.

— Как ты думаешь? — не унимался он.

Ника присела с тяжелым вздохом, рассудив, что может отдохнуть, пока хозяин дурью мается. Отвечать ему она не собиралась.

— Ладно, пошли, — Артем махнул рукой, но остался стоять на месте. — А почему это я не могу ему позвонить? — Он похлопал себя по карманам и выудил из кармана рубашки телефон. — Что за бред?

Набирая номер Эдика, майор решал, как бы поделикатней сформулировать вопрос.

«Неужели ты совсем от горя умом тронулся, так что в пять часов утра я должен заступать на вахту у твоей постели?!»

Или по другому.

«Дорогой друг, тебе, конечно, туго пришлось, но может, ты подождешь вешаться хотя бы еще пару часиков? А я пока вздремну и досмотрю сон про то, как сероглазая медсестра делает мне массаж спины. И всех остальных частей тела».

А разве был такой сон?

Додумав до этого момента, Артем сбился и начал набирать номер снова.

Кстати, куда он звонит?

— Не смотри так! — велел он Нике, которая глядела из-под челки язвительно, но с долей сочувствия. — Я помню, что надо позвонить Эдику, — пробормотал он, — сейчас и позвоню. Выясню, что к чему.

Вполне могло оказаться, что несчастная любовь Эдуарда ни при чем. Вдруг на самом деле стряслась беда какая-нибудь? Пожар. Наводнение. А братья между тем зашиваются…

А на самом-то деле, что ему снилось?!

А ведь действительно…

Бред сивой кобылы! Не могло ему сниться ничего подобного! Он со школьных лет вообще снов не видит! Да и тогда не видел, а только посматривал.