Море волнуется — раз - Туманова Юлия. Страница 39

— Подвинься, а? — попросила Ладка. — Ну, пожалуйста!

Волшебное слово не произвело должного впечатления.

— Я тихонечко пройду, хорошо? А ты сиди себе, — она улыбнулась вымученно и сделала шаг вперед.

Ника досадливо качнула головой. Мол, ну что же ты делаешь? Понимать же надо, я не просто так тут сижу.

Эх, колбасы бы сюда, подумала Ладка отстраненно. Или чем там обычно отвлекают собачье внимание? Но колбасы не было. Значит, надо придумывать что-нибудь еще.

— Гляди-ка, а вон птичка, — она осторожно махнула рукой в сторону горизонта.

Глупо, ухмыльнулась Ника. Что я, по-твоему, птичек не видала?

Разговор не клеился.

Артем в бешенстве вцепился в штурвал, рискуя содрать ногти в кровь. Пульс колотился в горле, не давая нормально дышать. И думать с обычным хладнокровием тоже не получалось.

Сначала он прикидывал, каким способом прибьет близнецов. Банальный мордобой выглядел в плане мести не слишком привлекательно. Лучше что-нибудь изощренное. Например, четвертование. «Наш ответ Чемберлену» называется. Но и этого недостаточно!

Друг в беде не бросит!!!

Значит, все-таки не подвела его интуиция: еще тогда, в доме Эдика эти двое недоумков задумали похитить невесту и доставить ее прямо к алтарю! Кавказская пленница отдыхает!

Только непонятно, на что они рассчитывали, эти идиоты?! Он же от них мокрого места не оставит! Он же их в порошок сотрет!

Не сдержавшись, Артем застонал вполголоса.

Нет, ну за что ему это все?!

Мало того, что его друзья — полные кретины! Мало того, что он не выспался и голодный! Мало того, что его вынудили делать то, чего он никогда в жизни не делал — играть благородную роль доброй феи, помирившей возлюбленных! Охренеть, не встать!

Так еще невеста друга оказалась той самой медсестрой, что снилась товарищу майору на рассвете!

Девчонка, однако, на все руки от скуки. Вроде бы Эдик говорил, что она работает секретаршей. Оказывается, в свободное время Степанида… — или нет, Глафира! — спасает раненых и ухаживает за больными старушками.

А потом ревет в три ручья наедине с собой и своим линялым рюкзачком!

Наверное, он бы пережил все это намного проще, если бы на ее месте оказалась старая кляча с костяной ногой. Или негритянка в одной набедренной повязке. Или… Да любая, любая другая!

Вопрос — почему?

Ответ — не знаю.

Или знает все-таки? Потому что эта — взлохмаченная, поблескивающая сталью в глазах, но с губами, дрожащими, как у потерявшегося карапуза, — два дня назад, не побоявшись, надавала пощечин взрослому мужику и сказала ему все, что считала нужным сказать. Потому что Артем подумал про нее «мы с тобой одной крови». Потому что она снилась ему, снилась, черт побери все на свете, как бы ни смеялся он сам над собой!

Потому что увидеть ее здесь было так странно, и так… приятно, и доселе молчавшее воображение в три горла завопило: «Она пришла к тебе!» Потому что ему очень хотелось, чтобы так и было. Чтобы на самом деле — она пришла к нему.

Просто поговорить.

Помолчать, глядя вверх и вниз, в море и в небо. А потом и друг на друга. И кивать коротко, понимая, принимая, радуясь сообща, что так много хорошего на белом свете.

Возможно, они бы даже подружились.

У него никогда не было женщины-друга, но эта пигалица и не была похожа на женщину, она была человеком, которого он в какой-то момент принял за своего. Зауважал — вот как, наверное.

Он не мог пройти мимо ее слез, потому что и в них чувствовалась ее сила.

А теперь выясняется, что она — вовсе не та, за кого Артем ее принял.

Она — невеста его друга, а стало быть, это именно она сбежала накануне свадьбы, и по ее милости Эдик превратился черт знает в кого.

Образ этой самой невесты прочно укрепился в Артемовой голове. И что же делать сейчас, когда он вдруг изменился и принял вид этой пигалицы?

Получалось, что он ничего не знает о ней. И почему-то это незнание его волновало. Как будто она обещала ему что-то, а слово не сдержала.

Ему никак не удавалось сложить воедино невесту Эдика — по его представлению, взбалмошную эгоистку, — и храбрую медсестру, рыдающую о чужой бабушке.

Он слыхал, конечно, что человек — существо противоречивое. А женщина — тем более. Но не до такой же степени.

А ведь с этим теперь придется мириться.

Они станут если не друзьями, то хорошими знакомыми — жизнь заставит. И будут встречаться на званых обедах — холостяк и счастливая супруга его товарища.

Счастливая ли?

Ведь были же причины, которые заставили ее уйти. И на самом деле еще неизвестно, захочет ли она вернуться.

Он, естественно, доставит ее к Эдику. Но что будет потом? И почему — снова и снова почему! — это так волнует его?! Скажи кто, что из-за душевного благополучия друга, — Артем бы лишь усмехнулся. Друг постоит за себя сам. Близнецы могут думать иначе, но он, Артем, уверен, что в такие дела третий не должен вмешиваться.

Не должен! Но получается, что именно это он и делает.

Яхту мерно покачивало… Наверное, они уже отошли от берега. И куда, хотелось бы знать, путь держим?

— Ну, вот ты знаешь, что это все означает, а? И я не знаю. Давай вместе пойдем и спросим! Что ты смотришь? Идем!

Ника зарычала, предупреждая, что против такого плана.

— Ладно, давай сидеть! — психанула Лада. Она прислонилась к косяку, усевшись на корточки неподалеку от Ники.

— Ты вообще кто — девочка или мальчик? Ника зарычала громче, демонстрируя, что она — не девочка и не мальчик, а взрослое существо, настроенное весьма решительно.

— Я ни черта не понимаю, — спустя некоторое время принялась жаловаться Ладка. — Что здесь у вас творится, а? Или на юге принято похищать людей, а потом держать их взаперти неизвестно зачем? Ты думаешь, за меня выкуп большой дадут? Иди и скажи своему хозяину, что он — полный идиот!

— Он и сам это знает, — проворчал Артем, неслышно спустившись с палубы.

Лада быстро поднялась.

— А раз знает, то какого черта? Послушайте, вы же вроде военный…

— Не совсем, я служу в МЧС.

— Так это ваше МЧС решило, что полезно будет ликвидировать медсестру?

— Никто не собирается вас ликвидировать, — поморщился он. — Слушайте, вы завтракали?

Ладка скрипнула зубами. Есть, конечно, очень хотелось. И уже почти сутки она мечтала о крепком кофе.

— А что, вы поведете меня в ресторан?

Наверное, говорить с ним в таком тоне было глупо, но она ничего не могла с собой поделать. Она не понимала, что происходит, она до смерти боялась этого мужика с перебитым носом, шрамами на лысой башке и взглядом, выражение которого понять было невозможно. Он не прятал глаз, но ей казалось, что он смотрит мимо, сквозь нее.

Неизвестность — как высота или пропасть — отталкивала и манила одновременно. Ей очень хотелось понять, что таится в этих глазах. Тогда и разговаривать было бы проще. И, возможно, тогда ей удалось бы спастись.

— Смешно, — оценил Артем ее иронию по поводу ресторана. — Подвиньтесь, в каюте есть все для завтрака.

Она отодвинулась, он прошел внутрь и свистнул Нику. А Ладка, воспользовавшись моментом, рванула к лестнице.

— Мы практически в открытом море, — крикнул Артем вдогонку, — так что не вздумайте добираться до берега вплавь.

Она, конечно, не слушала. Вылетела на палубу и огляделась.

Вода. Кто это пел — «вода, вода, кругом вода»? Правильно пел, как раз к случаю.

Со всех сторон лазурная бесконечность. Одним краем упирается в горизонт, и другим тоже, и третьим. А у последнего в мареве разгорающегося дня стелется берег. Горы — будто в тумане.

А здесь — лишь прохлада ветров и воды. Море. Его дыхание, его простор. Жутко и весело смотреть в его глубину, ловить губами соленые брызги и различать вдали умытые им скалы, розоватые на изломах.

Прыгнуть в воду и попробовать доплыть? Собраться с духом и прыгнуть.

С глазомером у Ладки всегда было не очень, и она не могла понять, далеко до берега или это только кажется, что далеко.