Эффект серфинга - Тупицын Юрий Гаврилович. Страница 28

Когда утихли восторги и улеглось волнение, небосвод пролива Персея был подвергнут обстоятельному обозрению. И тут антаресовцев ждал приятный сюрприз! На участке неба, противоположного светокрылой Галактике, сияла ярчайшая звезда точечное оранжевое солнышко. Спешно проведённая обсервация показала, что звезда эта, оранжевый карлик класса M-I, которую Андрей Дзю нарёк Уиктой, по гиперсветовым масштабам находится буквально рядом — в шести световых неделях от места аварийной стоянки «Антареса». В этом же секторе неба, в конусе с раствором порядка сорока градусов, было обнаружено ещё восемь оранжевых и красных звёзд-карликов, разбросанных друг от друга на удалении в десятки световых лет. Наличие этого малочисленного и разряженного звёздного скопления тем не менее подтвердило ранее высказанную догадку о том, что через подпространственный рукав Ориона в межгалактическое пространство была выброшена значительная масса вещества, причём часть этого выброса завершилась звездообразованием.

Обследование маршевых двигателей «Антареса» показало, что надёжно отремонтировать их без замены горячих блоков рабочей зоны невозможно. А поскольку выходить на гиперсвет на ненадёжных двигателях равносильно попытке самоубийства, решили сбалансировать рейдер по Уикте как по опорной точке и оставаться в этом районе на свободной стоянке, ожидая помощи с Земли. Связь с ней установили через выставленную по рукаву Ориона лонг-линию. Подпространственный рукав почти в двадцать раз сокращал расстояние до Земли, превращая шестьдесят тысяч световых лет, отделяющих от неё рейдер, в три тысячи. Информационный сигнал шёл по лонг-линии со скоростью гравитационной ударной волны, пропорциональной кубу скорости света, поэтому переговоры с Землёй на таком расстоянии шли напрямую — без временных задержек. Но посылка даже единичного сигнала по лонг-линии длиною в три тысячи световых лет требовала больших расходов энергии, поэтому информационный обмен между «Антаресом» и Землёй был свернут до минимума.

Земля поздравила экспедицию с выходом за пределы Галактики и уведомила, что на помощь ей высылается большой транспортно-спасательный рейдер «Спика». По уже обследованному «Антаресом» и реперированному рукаву Ориона «Спика» прошла с большей, нежели первопроходец «Антарес», скоростью. Но и на этой скорости ждать её в проливе Пегаса можно было лишь через два с половиной года. Запасов энергии и жизнеобеспечения на «Антаресе» было вполне достаточно для того, чтобы спокойно переждать этот срок. И все-таки — два с половиной года! Долгих, страшно далёких от Земли два с половиной года! Благополучно пережить это нелёгкое время можно было конечно же лишь загрузив себя полезными, по возможности интересными делами. Перед экипажем «Антареса» вырисовывались две группы таких дел. Дела внутренние — тотальный ремонт корабля, в ходе которого надо было исправить и привести в работоспособное состояние все, что в той или иной мере вышло из строя за время трехлетнего хода на гиперсвете и, особенно, при срочном торможении в проливе Пегаса. И дела внешние: обследование окружающего «Антарес» космического пространства всеми имеющимися средствами. По обоим этим делам были составлены развёрнутые программы. При этом конечно же встал вопрос о полёте к Уикте на малом исследовательском корабле — на двухместном шлюпе, который в целости и сохранности стоял в бортовом эллинге «Антареса», благополучно пережив все приключения трехлетнего полёта за пределы Галактики.

Полет к Уикте, помимо чисто научных мотиваций, напрашивался по двум причинам. Во-первых, по гиперсветовым масштабам Одинокая Звезда была буквально рядом со стоянкой «Антареса», рукой подать — в неделе крейсерского хода на шлюпе с учётом стартового разгона и финишного торможения. Во-вторых, детальное обследование Уикты показало, что на орбитах вокруг неё расположено тринадцать планет и что четыре из них являются планетами земной группы. Но самое интересное — одна из этих четырех планет, вторая по счёту от оранжевого солнца, была похожа на Землю как родная сестра. Множество признаков свидетельствовало, что на этой планете — маленькой Уикте существует высокоразвитая белково-кислородная жизнь. И хотя ноосферы, свидетельствующей о наличии разума, высокой культуры и техники, у маленькой Уикты обнаружено не было, вопрос о полёте к ней на двухместном бортовом шлюпе «Антареса» был предрешён.

В порядке исключения шлюпу было дано собственное имя — «Надежда», свидетельствовавшее об исследовательских притязаниях загалактических посланников Земли.

Место в экспедиции на Уикту Андрею Дзю отводилось изначально — не только как командиру «Антареса» и самому опытному из космонавтов, но и как наименее пострадавшему от тоннельной болезни. А вот на второе место в «Надежде» претендентов было много — уж очень заманчиво, да и престижно было участвовать в исследовании обитаемой загалактической планеты. Ей пока не давали собственного имени и продолжали называть маленькой Уиктой, резонно полагая, что лишь прямое её обследование поможет установить, какого имени она заслуживает. После довольно бурных дискуссий антаресовцы пришли к принципиальному решению, что Андрея Дзю должен сопровождать либо врач, Раджив Индра, второй специальностью которого была биология, либо биолог, Пламен Делчев, второй специальностью которого была медицина. Маленькая Уикта была планетой обитаемой! С этим приходилось считаться и по чисто исследовательским резонам, и по соображениям безопасности. Дилемму выбора из двух кандидатур решил жребий, указавший своим слепым перстом на Пламена Делчева — к его великой радости и к огорчению экспедиционного врача.

Старт «Надежды» к Уикте, после соответствующей подготовки и утверждения Землёй, состоялся в начале третьего месяца пребывания на выходе пролива Персея, когда чёрный небосвод с одноглазой птицей Галактикой стал для антаресовцев почти таким же привычным, как звёздное небо невидимой отсюда Солнечной системы. Через расчётное время — шесть суток семнадцать часов и сорок восемь минут — «Надежда» вынырнула уже на субсветовой скорости в системе Одинокой Звезды. А ещё через трое суток сложного маневрирования вышла на орбиту, центрированную относительно малой Уикты. Наблюдения с орбиты не только подтвердили первоначальные выводы о сходстве Уикты с Землёй, но и установили, что уровень его — уникален! Проще было говорить не о географическом сходстве, а об отличиях Земли и Уикты. Так, мировой океан Уикты был поменьше, чем у Земли, охватывая три пятых поверхности, а поверхность суши, образованная пятью большими и тремя малыми континентами, несколько больше. Имея почти идеально совпадающую с Землёй массу, плотность, а стало быть и силу тяжести на своей поверхности, Уикта обладала несколько более разреженной атмосферой. Это и естественно, Уикта была старше Земли примерно на миллиард лет, а поэтому большее количество воздуха успело «убежать» в космос из её экзосферы. Но зато в атмосфере Уикты было больше кислорода — около двадцати семи процентов, что и компенсировало, если говорить о пребывании на ней людей, пониженное атмосферное давление. Год на Уикте был на пятьдесят семь суток короче земного, так как планета располагалась несколько ближе к своему центральному светилу, нежели Земля к Солнцу. Зато именно по этой причине Уикта получала от Одинокой Звезды практически столько же света, сколько Земля. В силу примерного равенства наклонов осей вращения планет и длительности суток были сходны и климатические условия Земли и Уикты. Как и на Земле, на Уикте были северная и южная полярные шапки льдов, зоны тундр, лесов, лесостепей, зоны полупустынь, пустынь и влажных тропических и экваториальных лесов. Но ни малейших следов разумной деятельности не удалось обнаружить с борта «Надежды» даже в самых благоприятных для обитания районах Уикты. Если не принимать в расчёт этого обстоятельства, маленькая Уикта была не просто родной сестрой Земли, а единоутробным близняшкой, двойником. Андрей Дзю предложил назвать её Землидой. Экипаж «Антареса» это предложение принял, но по целому ряду последующих событий этому обязывающему имени не было суждено занять своего места в космографических атласах Галактики и её окрестностей.