Эффект серфинга - Тупицын Юрий Гаврилович. Страница 29

Маленькая Уикта так и осталась Уиктой, однофамилицей, тёзкой своего центрального светила — Одинокой Звезды.

Уикта, как и Земля, имела свой суперматерик, образованный столкновением и последующим слиянием двух примерно равных по площади континентальных платформ. Для определённости этому суперконтиненту дали имя Новой Евразии. С севера на юг, расчленяя Новую Евразию на западную и восточную части, тянулась, то расширяясь до плоскогорий тибетского типа, то сужаясь и воздевая к небу пики восьми и даже девятитысячников, гигантская горная система. В зоне субтропиков горные цепи разрывало вклинившееся в глубину суши Средиземное море, образуя своего рода ворота — водные, а по берегам своим и сухопутные, связывающие западную и восточную части суперконтинента.

Именно здесь, на крупнейшем континенте Уикты, на перепутье между его западным и восточным регионами, в благодатной зоне субтропиков, неподалёку от устья реки, берущей начало в ледниках Срединной горной системы и впадающей в Средиземное море. Земля, работая через «Антарес» как транслятор, рекомендовала «Надежде» выполнить посадку. Эту рекомендацию Андрей Дзю принял, хотя внёс в неё небольшие, но, как показали последующие события, существенно повлиявшие на судьбу экспедиции коррективы. Дзю решил посадить «Надежду» не в устье выбранной для этого реки, как ему рекомендовали, а в двухстах километрах выше — на обширном плато, возвышающемся над уровнем моря до полукилометра. Полноводная река протекала здесь в глубоком каньоне, прорезанном ею в перемешанных сбросом породах. А на плато раскинулась субтропическая лесостепь, нечто вроде лесной саванны, где холмов и рощ было примерно столько же, сколько травянистых просторов. По обе стороны реки лесистое плато было рассечено горными ручьями, либо прорезавшими собственные порожистые каньончики, либо низвергавшимися в реку водопадами. Андрей Дзю выбрал это плато для посадки «Надежды» из соображений безопасности. Он вообще был в высшей мере предусмотрителен, — Андрей Дзю. И если космонавты-гиперсветовики младшего поколения уважительно называли его дедом, то у своих, постепенно уходящих на покой сверстников он был известен и под другим прозвищем, которым сам немало гордился, — Хитрован. Конечно, устье реки, где холодные воды реки сливаются с тёплыми субтропического моря, было гораздо богаче всякого рода жизнью, чем предгорное плато. Но много неизвестной жизни — это много опасностей.

Дзю хорошо знал, что даже опытные космонавты, увлекаясь созерцанием диковинок, рассеянных на ранее неизвестных, только что открытых планетах, буквально на каждом шагу погружаясь в исследования действительности, коварно похожей на земную, склонны забывать о мерах предосторожности. А Пламену Делчеву исполнилось всего тридцать пять лет! Исполнилось только что, на виду крылатой Галактики.

Тошно молодому, полному сил и энергии человеку изо дня в день следовать многочисленным правилам повышенной безопасности, то один, то другой пункт которых человек склонён нарушать из-за психологического утомления и просто по забывчивости. Дзю резонно полагал, что высокое космографическое сходство маленькой Уикты с Землёй оставляет место многим биологическим аналогиям между ними. Лесистое плато интуитивно привлекало его здоровым воздухом предгорий и ледяной водой горных ручьёв, которые в земной своей ипостаси практически свободны от болезнетворных агентов. Кроме того, в уиктянском Средиземноморье был обнаружен один действующий вулкан и несколько потухших. Это был сейсмически активный регион Уикты, где в любой момент могло произойти сильное землетрясение. А море — рядом! Нет ничего удобнее для подъёма сопровождающих землетрясения волн цунами на предельную высоту, чем широкое, но быстро сужающееся устье реки. По совокупности всех этих причин Андрей Дзю, по прозванию Хитрован, и решил не рисковать, а посадить шлюп не в устье реки, кишащей всякого рода жизнью, а на заметно обеднённом в этом отношении лесистом предгорном плато.

Посадка прошла без осложнений на большой поляне, со всех сторон окружённой лесом, у ручья с кристально чистой ледяной водой, который через две сотни метров несколькими каскадами низвергался в каньон большой реки. Основной лагерь уиктянской экспедиции был создан возле «Надежды», причём шлюп использовался как «дом», — место постоянного жилья и ночёвки. А в полукилометре от корабельной стоянки на арочном каркасе с нейтридным покрытием Андрей Дзю разбил запасную базу с аварийным запасом всего необходимого, включая и радиостанцию ближней связи. Для этой работы в полном объёме времени был задействован и биолог, хотя Пламен ворчал и весьма изобретательно выражал своё недовольство тем, что его отвлекают от основного занятия — исследования сказочного, почти земного, но все-таки иного живого мира, раскинувшегося вокруг. «Торопись медленно, — хладнокровно говорил ему Дзю, имея в виду будущую исследовательскую работу, и, если биолог не унимался в своих претензиях, с усмешкой добавлял: — Сначала дело, а потом удовольствие». Дед всегда считал обеспечение безопасности экспедиций главным своим делом, а исследовательскую работу — удовольствием, с которым можно повременить, поступиться, а то и пренебречь. Само появление человека в мире под чужими небесами — великое открытие, которое надобно беречь и возвращать на Землю! В таком подходе к исследовательской работе в инозвездных мирах были свои весомые резоны. Но трудно молодым следовать зрелой и рассудительной мудрости! Особенно, когда чужой мир так похож на земной и предварительные оценки даже не говорят, а кричат о его совершённой безопасности для человека молодого, хорошо подготовленного к любым неожиданностям и знающего об этом.

Недовольство Пламена Делчева, его воркотню по поводу авторитарного поведения деда, беззастенчиво использующего свои непререкаемые в экспедиционных условиях командирские права, можно было не только понять, но и в известной мере оправдать. Шлюп не располагал сколь-нибудь вместительным эллингом, не было на его борту ни унихода, ни даже глайдера один лишь двухместный вездеход минимальной грузоподъёмности. Поэтому на оборудование основного лагеря возле «Надежды» и запасного с аварийной базой на поляне за перелеском ушла целая неделя. Андрей Дзю любил делать дело основательно, не торопясь, со всем комплексом проверок штатных и даже дополнительных, что рождались у него по ходу развёртывания лагерей и испытаний их оборудования. А вокруг красовался такой чудный, такой земной, такой родной человеческому сердцу ландшафт! Искушения святого Антония, да и только! Искушения, которым было неподвластно железное сердце старого космонавта Андрея Дзю и от которых маялось и страдало сердце его молодого коллеги. По-земному голубое, только более глубокое своею синевою небо. По-земному доброе, только более золотое, немного утомлённое, как бы вечернее солнце. По-земному мягкие, только более нежные по цвету, салатные луговые травы с акварельной россыпью цветов и цветочков. По-земному разнообразный, только более приземистый лес, в котором глаз невольно фиксировал наличие серебристых олив, кряжистых дубов и пирамидальных кипарисов, хотя разум с запозданием и досадой отвергал эти параллели, ещё более разрушавшиеся при внимательном рассмотрении деревьев. И измельчённый по сравнению с земным мир слизняков, насекомых, зверей и птиц! Мир животных, совершенно безопасных для человека в лёгком защитном скафандре, соблюдающего меры предосторожности. Естественно, как только было закончено оборудование лагерей маленькой уиктянской экспедиции. Пламен Делчев с жадностью застоявшегося призового скакуна набросился на микроструктурное исследование местной флоры и фауны, с некоторым избыточным рвением используя своего командира в роли послушного и исполнительного помощника, не чурающегося самой утомительной и чёрной работы. Но первое сообщение «Надежды» о результатах выборочного анализа растений и животных лесистого плато, подписанное командиром и биологом, было подчёркнуто сдержанным и скупым. И в этой сдержанности экипаж «Антареса» легко узнал твёрдую руку осмотрительного Андрея Дзю. Уиктяне, как называли на «Антаресе» Андрея Дзю и Пламена, сообщали, что растительный и животный мир Уикты, несмотря на все его внешнее сходство с земным, цитологически и генетически резко отличается от него.