Приятно познакомиться - Твердов Антон. Страница 60

— А что такое ФСБ? — спросил один из черных у своего приятеля.

Тот пожал плечами.

— Наверное, служба безопасности здешняя, — сказал тот, кому был задан вопрос.

Никита изумленно посмотрел на них. Он хотел сказать что-нибудь, но ничего не шло на ум.

— Господи, — проговорил он наконец. — Не понимаю я. Это вы меня совершенно запутали.

Он с испугом покосился на пистолет-пульверизатор в руках черного и замолчал.

— Так что решим? — спросил один другого.

— Надо брать обоих, — твердо проговорил тот. — Мы за этим-то бегали долго, а второго совсем трудно взять будет. Помнишь, как мы пытались?

— Да.

— Единственное, что получилось, так это пустить по следу груглинов. Да и то в его владениях они, как и мы, бессильны. Да и груглины опоздали. Сколько мы их впустую потратили в помещении этого чертова «Попкорна». Он же чует нас на большом расстоянии. И избегает. Может, даже не понимает, что мы находимся совсем рядом, но в это место уже не сунется.

Никита, ничего совершенно не понимая, хлопал глазами.

— Значит, так, — обратился к нему черный. — Ты знаешь, что мы не можем подобраться к твоему приятелю так просто, как к тебе.

— К какому приятелю, — пролепетал Никита, — к… как п-просто подобраться?

— Еще раз говорю, не притворяйся. Мы знаем, кто ты, и ты знаешь, кто мы. А ты думал, так просто затеряешься? Не выйдет. А приятель твой из другого теста замешен. Он в твоем мире чужак, поэтому остро чувствует таких же чужаков. То есть нас. Подобраться близко к нему мы не можем. А ты можешь. Вот и сделаешь все, как мы велим.

— И что? — спросил Никита, угадывая некую выгодную для себя перемену.

— И мы оставим тебя в покое, — сказал черный. «Согласен!» — чуть не ляпнул Никита, но вовремя спохватился.

«Ерунда какая-то происходит, — подумал он. — Кто эти типы? Я полагал, что из ФСБ, а они недоумевают, что это за зверь — ФСБ. Врут? Какой смысл им врать? Запугивают? Я и так уже запуган дальше некуда. А про какого приятеля они говорят? Нет у меня никакого приятеля. Чужака. Груглины какие-то. Стоп! Они сказали, что и сами чужаки в этом мире! Что они имели в виду?»

На этот вопрос у Никиты, конечно, не было ответа. Он стал вспоминать непонятные речи черных с самого начала, но все равно ничего стоящего, могущего разрешить этот вопрос, вроде бы не нашел. Зато он припомнил кое-что другое.

— Вы говорили, что обоих надо брать, — сказал он. — Меня и моего приятеля. Ну, когда этот вот, — Никита ткнул пальцем в черного, держащего в руках пульверизатор, — когда вот этот вот хотел меня шлепнуть! Так почем я знаю, может быть, я сделаю все, как вы велите, а вы меня потом и… Какие у меня гарантии?

— А нет у тебя гарантий, — сказал черный с пульверизатором. — Только если нам на слово верить будешь. Мы, — он погладил по груди себя и кивнул в сторону своего товарища, — мы прибыли сюда, чтобы устранить непорядок. Ты — непорядок. Твой приятель — еще больший непорядок. Честно говоря, мы и не надеемся достать его. А у тебя может получиться. И если у тебя получится, и ты его достанешь, и мы этот большой непорядок — твоего приятеля — устраним, тогда малый непорядок, то есть ты, не будет казаться такой уж значительной угрозой для твоего и нашего мира. Понял?

— Нет, — честно сказал Никита. — Ничего не понял.

— А нет у тебя гарантий. Только если нам на слово верить будешь. — Черный повторил свою речь слово в слово. И потом снова спросил: — Понял?

— Н-нет еще, — признался Никита. — Я главным образом это… Про приятеля… Который приятель? Такой священник, да?

— В этом мире откликается на имя «господин Полуцутиков», — ответили ему. — И ты это прекрасно знаешь!

— Полуцутиков! — воскликнул Никита. — Да какой он мне приятель! Мне же его тоже зака…

Недоговорив, он закусил губу.

— Он притворяется, — проговорил второй черный. — Все он понимает. Хватит пустых разговоров. Значит, так, идешь к своему приятелю и делаешь вот так…

Он кивнул, и другой черный, подняв пульверизатор, издал губами звук выстрела.

— Это на какое-то время твоего приятеля нейтрализует, — продолжал черный. — А потом уже наша работа. Понял?

Никита опять ничего не понял, кроме того, что ему только что снова заказали кого-то замочить. Но, догадываясь, что его скорее всего сейчас отпустят, согласно кивнул.

— Вот и отлично, — сказал черный. — Держи.

И протянул Никите пульверизатор. Никита деревянной рукой принял прибор, оказавшийся на удивление легким, и сунул его за пояс.

— А как вы меня найдете-то? — спросил он.

— А мы теперь тебя очень легко найдем, — сказал черный и пальцем быстро ткнул Никиту в лоб, чуть выше переносицы. Никита отшатнулся, почувствовав в точке прикосновения неприятное жжение.

— Осторожно! — невольно воскликнул он и, потирая лоб, добавил: — Убьете же. Знаю я ваши методы. Я живой же человек.

Черные опять переглянулись. Никите показалось, что они сейчас рассмеются. Но они не рассмеялись.

— Какой же ты живой, — сказал только один из них. А второй прибавил:

— Значит, договорились.

— Договорились, — повторил Никита.

Черные повернулись, чтобы уходить. Матовое свечение медленно стало гаснуть.

— Погоди, — спохватился вдруг один из черных. — А груглинов-то!

— Ага, — сказал второй.

Он обернулся и, хотя твердо стоял на ногах, как-то неловко и искусственно взмахнул руками, точно пытаясь поймать потерянное равновесие.

Услышав позади себя топот тысяч маленьких лапок, Никита отпрянул в сторону. Большая стая крыс пронеслась мимо него. Черный поднял правую руку, а Никита открыл рот, не веря своим глазам.

Да и как тут кто-нибудь мог поверить своим глазам. Даже Никита, который за последнее время видел столько необычного и пугающего, что ничему уже, казалось бы, не удивился. Крысы, слившись в единый серый поток, молниеносно втянулись черному под ноготь указательного пальца.

И тотчас матовое свечение погасло совсем. Никита почувствовал, что он остался в подвале в одиночестве.

«Вот так дела, — потирая все еще зудевший после прикосновения лоб, ошарашенно подумал Никита. — Опять мне заказали. Кого? Полуцутикова. Моего приятеля. Да нет у меня вообще никакого приятеля. Да еще такого, который бы носил эту дурацкую фамилию. Что же мне теперь делать?»

Милицейский «газик» стоял за два квартала от сауны «Малина». Когда к «газику» подкатил еще один точно такой же, от ближайшего круглосуточного пивного ларька отделились две фигуры, в которых только подъехавший на вызов капитан Ряхин безошибочно узнал старшину Ефремова и прапорщика Галыбко.

Ряхин подозрительно нахмурился, но старшина и прапорщик, торопливо подбежавшие к нему, хором сказали:

— Минералки попить ходили, — а Галыбко даже предупредительно дыхнул на капитана.

— Ладно, — проговорил Ряхин. — Где подозрительные объекты?

— Джип заехал во внутренний двор сауны и еще не выезжал, — проговорил Галыбко. — Мы смотрели, там второго выезда нет. Эти подозрительные объекты, наверное, все еще там.

— Где?

— В подвале, — пояснил Галыбко. — Я ходил на разведку. Джип стоит во внутреннем дворе у подвальных дверей. В джипе никого нет, а двери в подвал открыты. Так что подозрительные ваши объекты, наверное, в подвале.

— Наверное? — снова нахмурился Ряхин.

— Точно, — поправил старшина Ефремов. — Куда они денутся? От пивного ларька вход в сауну видно, оттуда они тоже не выходили. Это если предположить, что через подвал они сразу в помещение прошли зачем-то.

Ряхин задумался на минуту. Ровно столько времени ему понадобилось на то, чтобы оценить ситуацию и определиться с дальнейшими действиями.

— Значит, так, — сказал он. — Ефремов и Галыбко — со мной. Ленчик — само собой.

— Что значит — само собой? — спросил из машины Ленчик дрожащим голосом.

— Само собой — со мной, — объяснил капитан Ряхин. — Только ты способен опознать этих типов. Мне их лица отчего-то не запомнились, несмотря на мое обладание профессиональной памятью.