Не отрекайся от любви - Барни Долли. Страница 25

– Почему бы Луизе не обратиться к кому-нибудь другому? При чем здесь ты? У нее наверняка есть родственники, друзья…

– Потому что она всегда и во всем рассчитывает на меня. И не только она. Все жители этого городка. Что бы здесь ни случилось, они всегда обращаются за помощью ко мне. – Взяв в руки ее ладони, Рикардо заглянул Трейси в глаза, безмолвно умоляя войти в его положение. – Если бы тебе потребовалась поддержка, Хулио, не задумываясь, пришел бы тебе на помощь. Я знаю, что могу на него рассчитывать, а он может рассчитывать на меня. Я не могу его подвести.

– А я?! Обо мне ты подумал?! – воскликнула Трейси. Сегодняшний день был самым важным в ее жизни. Она хотела, вернее должна была многое сказать Рикардо. Но стоило Луизе поманить его пальцем, как он готов бежать к ней хоть на край света! – Мы должны о многом поговорить, Рикардо.

– Согласен! Мне тоже есть что тебе сказать. – Он смотрел на нее с упреком. – Трейси, ты ведешь себя, как избалованный ребенок. Я в сотый раз повторяю, что между мной и Луизой все кончено. Уже давно…

– Но ты сам утверждал, что она не прочь начать все заново! – возразила Трейси.

– Она совершила ошибку, – терпеливо объяснял Рикардо. – Она знает, что между нами все кончено. Я женат, и она уважает мое чувство к тебе. Разве она не пыталась с тобой подружиться? Разве не старалась зазвать в гости? Не приглашала тебя куда-нибудь сходить вместе? Ты сетуешь, что скучаешь, что тебе не с кем перекинуться и словом, но в то же время отвергаешь протянутую тебе руку.

– Она была твоей любовницей! – Трейси перешла на крик, раздосадованная тем, что Рикардо не понимает ее. – Как я могу дружить с женщиной, которая с тобой спала? Хотя, возможно, ты готовишь меня к тому, чтобы я подружилась со всеми твоими бывшими любовницами. Но, наверное, для этого мне не хватит и оставшейся жизни.

Раньше Трейси не позволила бы себе подобной эскапады, но ведь раньше она и не любила и никогда не испытывала такого накала страстей, как сейчас, когда поняла, что отдала свое сердце легкомысленному донжуану. Язвительные слова и ядовитый смех были настолько чужды ее натуре, что Трейси себя не узнавала.

Знаешь, – вдруг тихо сказал Рикардо, – я думал, что женился на нежной, любящей, доброй женщине. Но, выходит, и я порой ошибаюсь.

Трейси закрыла лицо руками. Ей было стыдно, но ни одного своего слова она не взяла бы обратно.

Рикардо молча оделся и ушел. Боже, что я наделала? Неужели я все испортила окончательно и бесповоротно?

Трейси отняла руки от лица и беспомощно обвела глазами комнату. На столе догорали свечи. На полу валялись ее туфли, белье и платье. Трейси встала, устало задула свечи, собрала вещи, и, пошатываясь, побрела наверх, где рухнула без сил на огромную и оттого еще более холодную и пустую кровать.

Стоило Трейси хоть на минуту прикрыть глаза, как перед ее мысленным взором возникали любовные сцены, действующими лицами в которых неизменно выступали Рикардо и Луиза. Шелковые простыни были прохладными и приятными на ощупь, Пытаясь найти успокоение, она положила руки на живот. Там, за тонкой стенкой мышц, билась новая жизнь. Там рос ее и Рикардо малыш.

Время шло, а Трейси все лежала без сна, бессмысленно глядя в потолок. Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался приглушенный лунный свет. По движению ночного светила Трейси отсчитывала часы, терпеливо дожидаясь возвращения Рикардо, когда насытившаяся Луиза наконец соизволит отпустить спою добычу.

Рикардо вернулся на рассвете. Измученная ревностью, Трейси медленно повернулась, когда он забрался в постель.

– Как он? – спросила Трейси.

– Без изменений. Я видел его недолго. Врач сказал, что больному нужен отдых.

Как же он хорош собой! – глядя на Рикардо, невольно подумала Трейси. Утренняя щетина и легкие тени под глазами придавала его точеным чертам скульптурную завершенность. Она с трудом подавила желание прильнуть к Рикардо и растопить жаром своих поцелуев скорбные складки у его губ. Но при всем своем совершенстве эта красота делала Рикардо недосягаемым и чужим. Никогда не казался он Трейси более далеким, чем теперь.

– Ты отсутствовал более пяти часов, – констатировала Трейси, из всех сил стараясь сохранять хладнокровие, что ей, однако, плохо удавалось. В каждом ее слове сквозила ревность.

– Луиза была вне себя от горя, – без малейшего намека на раскаяние ответил Рикардо, глядя ей в глаза.

Трейси усмехнулась.

– И ты, как я понимаю, был вынужден ее успокаивать?

Не так представляла она себе этот вечер, который считала жизненно важным для них обоих. Ведь она собиралась сказать Рикардо о ребенке, обсудить планы на будущее и решить, как они будут строить жизнь дальше, – вместе или порознь. Вероятно, все сложилось бы, как Трейси и планировала, если бы не вмешательство Луизы. Она подобно злому року преследовала их. С присутствием в своей семейной жизни другой женщины Трейси больше не могла мириться.

– Фактически, – продолжил Рикардо, – Луизе пришлось меня утешать, потому что Хулио был мне вместо отца. Когда я увидел его – слабого, старого и беспомощного – на больничной кровати, то был шокирован. Я никогда не думал, что буду потрясен до такой степени. Луиза это заметила.

Трейси демонстративно повернулась к Рикардо спиной и притворилась спящей.

14

– Вы оба просто замечательные, – проворковала Луиза глубоким грудным голосом.

Трейси стиснула зубы. Присутствие этой женщины она с трудом переносила, но была вынуждена соблюдать приличия. Взяв в себя в руки, она предложила Луизе коньяк, к которому та питала слабость.

После того, как Хулио попал в больницу, Луиза появлялась у них в доме практически ежедневно. Незадолго до возвращения Рикардо с работы Луиза вплывала в гостиную – каждый раз в новом умопомрачительном туалете – распространяя вокруг себя густой шлейф тяжелых приторных духов, пила кофе, или коньяк, или то и другое вместе и ждала Рикардо. Потом вдвоем они уезжали в больницу к Хулио и возвращались далеко за полночь. Луиза снова располагалась в гостиной, Рикардо запирался в кабинете, предоставляя Трейси развлекать гостью, но приблизительно через час появлялся, чтобы отвезти бывшую любовницу домой.

Брак Трейси и Рикардо, если их союз можно было назвать браком, благополучно перевалил через кряж ссор, форсировал ядовитую реку упреков и сделал остановку в гавани усталого примирения.

– Где Мария? – спросила Луиза, потягивая коньяк.

– Трейси снова дала ей выходной, – ответил Рикардо со вздохом, не оставшимся без внимания.

– Что ж, я ее понимаю, милый. Она хочет, чтобы вам никто не мешал, – промурлыкала Луиза, многозначительно взглянув на Трейси. – Не стоит ее винить. – И, к удивлению Трейси, глубокомысленно добавила: – Мария невозможно трудный человек. Я не понимаю, почему ты от нее до сих пор не отделался, Рикардо.

– Но у вас с ней прекрасные отношения, – пробормотала Трейси.

– Только потому, что я не вторглась в жизнь ее бесценного Рикардо. Пока я была здесь на правах любовницы, она обращалась со мной, как с последней шлюхой, зато теперь, когда я не представляю опасности, она возвела меня чуть ли не в ранг святой, Я понимаю, Трейси, твое стремление избавиться от Марии и самой распоряжаться в доме. Я разделяю твое желание ухаживать за мужем и тоже собираюсь все делать для Хулио сама, как только врачи разрешат ему покинуть больницу. Я получила достаточно серьезное предупреждение. Как это говорят? Звоночек?

Трейси молча кивнула.

– Я многое поняла за эти дни. Если бы ты знала, Трейси, как это ужасно видеть Хулио больным, слабым и беспомощным! – Луиза яростно заморгала, пытаясь побороть непрошеные слезы. – Прости, что я потревожила вас в ту ночь, когда у Хулио случился приступ, но я была в отчаянии и не знала, что делать. Словом, я решила обратиться к Рикардо. Прости, Трейси, я не должна была отвлекать его от семьи.

– Глупости, – буркнула Трейси и, подойдя к Луизе, впервые за все время их знакомства искренне обняла. – Ты поступила правильно, мы ведь друзья.