ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко. Страница 112

Появление образа аналитика как личности в мире переживаний пациента будет мотивировать в области нового объектного переживания пациента развитие фазово-специ-фической идеализации аналитика одновременно как идеал Собственного Я и идеального объекта любви. Это первый раз, когда индивидуальный объект может идеализироваться и быть любимым пациентом. Такое развитие не следует путать с преждевременными и неуместными интерпретациями аналитика. Важно, чтобы пациенту позволялось ненарушенно развивать свои первые, первоначально диадные индивидуальные взаимоотношения с аналитиком, а также использовать свои возникающие оценочно-селективные и информативные идентификации для дальнейшего строительства своей идентичности и своих образов репрезентативных миров самого себя и объектов. Развивающееся эм-патическое понимание пациентом своих объектов, включая аналитика, и в особенности его идентификации с аналитиком в качестве осознающего, будет равнозначно его возросшей способности к более разборчивому переживанию оттеночных чувств. Можно заметить, как аффективная шкала функционального уровня, ограниченная восторгом, яростью, тревогой, стыдом, завистью и примитивной идеализацией, будет частично заменена, частично увеличена такими эмоциями, как радость, вина, печаль, ревность, стремление, сострадание, восхищение, а также подлинные любовь и ненависть.

Общим для пограничных и психотических пациентов является то, что в успешном аналитическом лечении они будут впервые в жизни вступать в эдипальную ситуацию в качестве индивидов (Volkan, 1987). Развитие триадичес-ких фантазий в мире переживаний таких пациентов должно наблюдаться и встречаться с тщательным воздержанием, но им нельзя преждевременно препятствовать конфронтациями и интерпретациями. Так как эти развития представляют задержанную премьеру индивидуальной эдипальной драмы пациента, они не могут быть транс-ферентными отражениями какого-либо индивидуально пережитого прошлого эдипального треугольника. Сравнение между эдипальным переносом пациента и его вытесненной эдипальной ситуацией из прошлого, которое аналитик привык использовать в своих интерпретациях переноса, не имеет отношения к пациентам, которые не прошли через эдипальную ситуацию на индивидуальном уровне переживания. Однако интерпретации можно и следует использовать, когда спонтанному развитию эдипальной поглощенности как здесь-и-сейчас переживания в аналитических взаимоотношениях препятствует вытеснение или регрессивное возрождение интроективно-проективныхи функциональных способов привязанности к аналитику.

Тщательная проработка эдипальной ситуации пограничного пациента отличается от подобной проработки у невротического пациента своим существенным отсутствием интерпретаций эдипального переноса и своими более легко активируемыми попытками регрессивных уходов от фрустрирующей реальности. При работе с пограничным пациентом аналитику приходится иметь дело с эдипом, рожденным в здесь-и-сейчас реальности, в отличие от вытесненного эдипа у невротического пациента, который есть реально существующее Собственное Я пациента, когда он (эдип) осознался в его истинной сущности как принадлежащий детству. Так как эдипальная ситуация, когда она появляется в лечении пограничного пациента, является для пациента новым переживанием, конечная тщетность его эдипальных желаний должна открываться исключительно через конфронтацию пациента с реальностью недоступности аналитика в качестве объекта для таких желаний. Следствием реальности помощи аналитика пограничному пациенту в поиске фазово-специфически корректного пути часто является разрывающая душу пациента печаль из-за необходимости отказа от аналитика как запоздалого эди-пального объекта, который в то же самое время представляет первый индивидуальный объект любви в его жизни, что определяет процесс лечения пограничного пациента как период наибольшей уязвимости для контрпереносных вовлеченностей аналитика.

К счастью, такому процессу траура, посредством которого образ аналитика будет постепенно трансформирован в воспоминание, относящееся к анализу пациента, а не к его реальной жизни, часто помогают и торопят его протекание настоятельные сексуальные потребности взрослого пациента. Они обычно ведут его непосредственно к «аналитическому отрочеству» и к финальному разрешению его эдиповой вовлеченности в аналитика без потребности в предшествующем вытеснении и периоде «аналитической латент-ности».

Последние стадии аналитического лечения пограничного пациента, таким образом, специфически отличаются от аналитического лечения невротических пациентов вследствие развития лишь в ходе лечения проблем, которые обычно существуют в качестве вытесненных у невротических пациентов с самого начала их лечения. Никогда не будет главной проблемой в лечении пограничного пациента устранение вытеснения, относящегося к индивидуальным объектам, вследствие того что они главным образом переживаются, прорабатываются и разрешаются с аналитиком как новым эволюционным объектом.

Глава 11. Содействие эмансипации: невротическая патология

Традиционно основной интерес для психоаналитиков представляли неврозы, и литература о природе невротической патологии, а также о психоаналитической борьбе с ней соответственно Обширна и детальна. Поэтому в данной главе я ограничусь попыткой краткого изложения того, как применение представленной концептуализации развития психики может помочь в психоаналитическом понимании и лечении этой структурно наиболее продвинутой группы людей с психическими нарушениями.

О природе невротической патологии

В представленной концептуализации невротическая патология рассматривается как задержка на эволюционных стадиях, которые сопровождают индивидуацию ребенка и его вступление в триадный способ переживания и привязанности. Как уже отмечалось, я нахожу заблуждением классифицировать неврозы как «конфликтную патологию» в отличие от патологий, основанных на эволюционной задержке, предположительно представленных пограничными и психотическими пациентами (Stolorow and Lachmann, 1980). Сходным образом я нахожу неправильной концепцию о пациентах с «модификацией эго», нуждающихся в «параметрах» (Eissler, 1953) в своем лечении, в отличие от пациентов с «неповрежденным эго», которых следует лечить одними интерпретациями (Gill, 1954). Такая терминология, по-видимому, предполагает, что структурное развитие психики завершается при установлении константности Собственного Я и объекта или что сформировавшаяся структура в дальнейшем развитии будет спонтанно о себе заботиться, когда пациенту оказывается помощь в осознании и проработке его бессознательных конфликтов.

В моей концептуализации интеграция представлений ребенка о себе и своем объекте как личностях – главный порог в раннем становлении человеческой психики, но его достижение все еще далеко отстоит от завершения психического структурообразования ребенка. Справедливо, что ребенок в данной точке развития достиг индивидуальной идентичности, которая дает ему возможность воспринимать себя как отдельную личность, взаимодействующую с другими личностями и способную на вытеснение и порождение конфликтов, переживаемых как интрапсихические. Однако все еще должны произойти серии важных структурных достижений посредством эволюционных интерна-лизаций, прежде чем базисное развитие личности ребенка может считаться завершенным и прежде чем спадет его потребность в эволюционных объектах для этих интернали-заций. Хотя трехлетний ребенок обычно обладает базисными структурами идентичности, структуры относительной автономии не могут сформироваться до успешного разрешения его подросткового кризиса.

Таким образом, хотя справедливо, что переживание интрапсихического конфликта становится возможно лишь на индивидуальном уровне переживания, психическое развитие будет продолжаться через различные стадии структурообразующей интернализации после психологического рождения ребенка как личности. Именно такое структурное развитие индивидуализированного ребенка было нарушено и задержано в период формирования у невротического пациента. Чтобы сделать это положение более понятным, в следующем разделе будет кратко рассмотрено психическое развитие ребенка после его эмпирической индивидуации, а также общие уязвимые моменты такого развития.