ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко. Страница 53

Сохранение комплиментарных откликов аналитика в качестве информативных во время различных стадий аналитического лечения имеет, таким образом, первостепенную значимость как для понимания индивидуально нарушенных фазово-специфических сообщений пациента, так и для использования их в качестве директив для правильных терапевтических действий. Осознание своих комплиментарных реакций предохраняет аналитика от того, что-бы попытаться достичь тех стандартов, которым в глазах пациента должен соответствовать идеальный объект, а также от принятия и дублирования функций или ролей прошлых объектов пациента. Он не идентифицируется длительное время со своими отображениями инфантильных объектов пациента, либо идеализированными, либо фазо-во-специфически нарушенными. В идеале он все время осознает отличия между этими образами и «достаточно хорошей» эволюционной соотнесенностью, которую он может предложить пациенту в качестве «нового объекта». Однако до того, как ему становится известно, на каких условиях для пациента будет возможно принять аналитика в качестве нового объекта, с которым он смог бы возобновить свое задержанное психическое развитие, аналитик должен понять не только собственную функцию или роль как образца инфантильного объекта пациента, но и того человека и ребенка в себе, который принужден воспринимать свои объекты так, как это делает пациент.

Это становится возможным через использование аналитиком другой своей значительной группы связанных с объектом эмоциональных откликов: своих объектно-поисковых эмпатических откликов, ставших возможными через информативные идентификации с пациентом. Понимание природы объектно-поисковых и нуждающихся в объекте сообщений пациента, которое становится возможным через комплиментарные отклики аналитика, должно быть дополнено пониманием Собственного Я пациента, которое внешне продолжает беспомощно повторять анахронические и нарушенные эволюционные взаимодействия.

Хотя за комплиментарным пониманием должно, таким образом, в идеале следовать эмпатическое понимание пациента как человека, имеющего особые разновидности объектных отношений, это невозможно, если регрессия пациента разрушила дифференцированность Собственного Я и объектов в его мире восприятия, как в случае острой шизофрении или спутанных психотических состояний в целом. Как говорилось в части I, эмпатические отклики, будучи основаны на информативных идентификациях с Собственным Я другого человека, невозможны, когда такое Собственное Я либо еще не существует, либо было разрушено вторичной утратой эволюционной диф-ференцированности. Комплиментарные отклики другой стороны не могут тогда быть откликами на послания и сообщения человека, не знающего об объекте и не могущего его активно искать и к нему стремиться. Хотя такой индивид остается объективно нуждающимся в объекте, он сам и наблюдаемые у него взаимодействия с другими людьми субъективно не являются объектно-поисковыми. И все же тяжело больной шизофренический пациент, подобно младенцу до дифференциации Собственного Я и объекта, остро нуждается в заботящихся о нем объектах. Как в случае ранних взаимодействий мать-младенец, аналитику приходится полагаться главным образом на свои комплиментарные отклики для получения информации, в то время как попытки эмпатического понимания обречены оставаться псевдоэмпатическими переживаниями, основанными на проекции частей образа Собственного Я аналитика на его представление о пациенте. К этому, а также к некоторым базисным различиям между ситуациями первоначально не обладающего Собственным Я младенца и шизофренического пациента со вторичной утратой Собственного Я, мы вернемся в следующей главе.

Это эмпирический факт, что комплиментарные отклики являются не только откликами на активные объектно-поисковые импульсы и желания другого лица, но также включают в себя просто потребность в объекте другого лица, психически не дифференцированные послания, на которые они являются единственно надежно информативными человеческими откликами. Это делает комплиментарное реагирование намного более фундаментальной способностью, чем просто пассивное реагирование на комплиментарные роли в сандлеровском смысле, которыми пациент активно манипулирует или заставляет аналитика их принимать. Отклики ухаживающего лица на все еще не дифференцированные послания нуждающегося в объекте младенца являются реакциями настроенной на младенца матери, которая знает, в чем нуждается ее дитя, будучи еще не в состоянии идентифицироваться с ним. В эмпирическом мире недифференцированного младенца нет ни образа Собственного Я, с которым можно было бы идентифицироваться, ни объектных образов, которые можно было бы экстернализировать на образ ухаживающего лица.

Чистые трансферентные роли, бессознательно ожидаемые от аналитика, по большей части ограничены аналитическими взаимоотношениями с преимущественно невротическими пациентами с вытесненными эдипальным Собственным Я и объектными представлениями. В отли– \ чие от невротических пациентов, которые помимо своих переносов имеют в распоряжении альтернативные созна– ' тельные формы объектной привязанности, пограничные пациенты, не достигшие константности Собственного Я и объекта, скорее способны лишь продолжать нарушенные функциональные взаимоотношения со своими аналитиками, нежели повторять с ними альтернативные, вытесненные ролевые отношения. В соответствии с этим комплиментарные отклики аналитика на пограничных пациентов и их послания большей частью являются откликами функционального объекта, все еще представляющего недостающие части Собственного Я пациента, а не откликами человека, вовлеченного в ролевые взаимоотношения между индивидами. И наконец, как уже отмечалось, в тех психических состояниях, где дифференцированность была утрачена, у пациента не может быть каких-либо ролевых ожиданий или ролевых откликов от аналитика, возбуждаемых такими ожиданиями.

Аналитик может лишь испытывать собственные восприятия и отклики на объекты. Когда от пациента не поступает никаких объектно-поисковых или нуждающихся j в объекте аффективных посланий, аналитик может регистрировать лишь свои рациональные отклики на пациента и его материал. Подобно тому как языковое выражение пациента может быть аффективно декатектировано, таким образом переставая быть проводником личных осмысленных сообщений (Modell, 1984), так и все другие формы коммуникации могут в определенных психологических констелляциях стать жертвой сходной судьбы. Это справедливо в особенности для пациентов с опасными суицидными намерениями, с внутренними депрессивными решениями. Как говорилось в части 1, эти пациенты понесли тяжелую объектную утрату, которая не может переживаться как подлинная и прорабатываться на их преимущественно функциональном уровне объектной связанности. ] Вместо этого они пытаются сохранять себя и утраченный объект эмпирически живыми путем идентификации себя «абсолютно плохим» образом данного объекта, таким путем защищая внутренний образ «абсолютно хорошего» объекта. При отсутствии привычного удовлетворения от фактически утраченного объекта образ Собственного Я будет становиться все более плохим, в то время как образ хорошего объекта будет все более тускнеть и грозить полностью исчезнуть. Угроза самоубийства нависает, когда Собственное Я, пропитанное агрессией, не может более сохранять переживание внутреннего объекта. В этой точке депрессивное Собственное Я перестает посылать объектно-направленные аффективные сигналы с последующим за этим исчезновением комплиментарных откликов от других людей, включая аналитика и других профессиональных помощников. Это способно сделать самоубийство неожиданностью для всех связанных с данным индивидом лиц. Даже когда опасность самоубийства была осознана ранее, никто не мог предположить, что оно произойдет в данный конкретный момент. Ранее я описал динамическую констелляцию с предположением, что для депрессивных потенциально суицидных пациентов внезапная утрата интереса к врачам и другим ухаживающим за ними людям должна быть включена в число наиболее серьезных предупреждающих сигналов о надвигающемся самоубийстве (Tahka, 1977).