Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич. Страница 56

Безумный Мук на мгновение застыл, принюхиваясь и обводя потенциальных врагов своими белесыми, похожими на немытые пузырьки глазами. Затем рыкнул – и кинулся вперед.

Поводыри мгновенно побросали веревки и спрятались за деревьями. Можно было не сомневаться, что далеко они не убежали и сейчас во все глаза наблюдают, как человек-чудовище будет добывать им пищу.

Печеный пошел навстречу противнику, швырнув что-то на землю. Антон посмотрел под ноги и увидел, что это пустой спичечный коробок.

– Во, идиот, – вздохнул Самурай, прикладываясь к автомату. – Надо хоть подстраховать...

Бой начался немедленно. Мук дико заревел и замахал своими руками-лопатами, стараясь расплющить противника одним ударом. Движения его были бестолковы, но очень угрожающи – в них хорошо была видна безумная, ничем не укротимая мощь. Он казался неуязвимым с броней на животе и спине. Печеный в своей манере прыгал вокруг него, не давая достать себя. Иногда он касался Мука, его рук, или шеи, или колена, и после каждого касания тот вздрагивал и ревел с удвоенной яростью.

– Что он с ним делает? – с недоумением проговорил Леденец.

– Нравится? – криво усмехнулся Обжора. – Попроси, он и тебя научит. Это зеки придумали – на спичках драться.

– Что еще за спички?

– Обычные, только заточенные с одного конца. Если уметь их втыкать и при этом знать, куда, они становятся не хуже ножа.

Уже было заметно, что противник Печеного перемещается не так резво, как раньше. Ему как будто что-то мешало – движения становились неуклюжими и какими-то незавершенными. При этом он все время орал от боли – так, что начало звенеть в ушах.

Но и Печеный явно уставал. Поединок затянулся – Печеный не учел, что сумасшедшие малочувствительны к боли.

– Пристрели его – и дело с концом, – посоветовал Обжора Самураю. – У Печеного скоро спички кончатся.

– Да никак прицелиться не могу! – с досадой ответил тот. – Они ж бегают, прыгают... Да и железки эти еще...

Самурай так и не успел прицелиться, потому что случилось непредвиденное. Печеный зацепился за что-то в траве и рухнул прямо под ноги противнику. Тот сразу этим воспользовался и навалился на Печеного с торжествующим ревом. Первый удар по беззащитной спине прозвучал отчетливо, затем все потонуло в криках.

Самурай моментально оставил попытки дождаться удобного случая. Он в три прыжка достиг места схватки, присел на одно колено и аккуратно, чтоб не задеть Печеного, всадил полмагазина под стальную пластину на теле Мука.

Мук откатился в сторону, на мгновение замолчал, а затем поднялся и вновь бросился – теперь уже на Самурая. Тот попятился, продолжая стрелять, но мягкие безрикошетные пули плющились о железяку на груди противника, оставаясь на ней неровными серыми бугорками. Буквально через две секунды автомат замолчал, требуя свежего магазина. Безумное чудовище уже размахнулось для последнего удара – и тут начали стрелять Леденец с Обжорой. С некоторым запозданием к ним присоединился и Антон. Мук развернулся в их сторону, но летящий из трех стволов металл сшиб его на землю. Рев быстро сошел на тихое урчание, хотя Мук еще пытался встать. Нескольких десятков отверстий в его могучем теле было недостаточно, чтобы из него вышла вся жизнь.

Самурай наконец заменил магазин, подошел и хладнокровно выстрелил в висок Муку, оборвав его мучения. Потом врезал шальной очередью по окрестным кустам, чтоб разогнать зевак.

Подошел Печеный – растрепанный и заметно побледневший.

– Идиот! – процедил в его адрес Самурай. – У тебя весь обед выкипел.

Печеный наклонился над телом бывшего врага и брезгливо шевельнул его голову ботинком. Антон тоже подошел, чтоб рассмотреть его получше.

– Что за хреновина? – скривился Печеный, показав пальцем на лоб убитого чужака. – Это явно не от пули.

Антон и сам увидел у Мука необычный след на лбу. Точка и полукруг – словно бровь и под ней глаз. Точно такие же, как у того психа с другом Ромкой в железном баллоне.

Антон решил пока не говорить ничего, чтоб не забивать никому голову новыми загадками.

Обед и в самом деле выкипел, поэтому пришлось все начинать сначала.

– Еды осталось на пару дней, – сообщил Печеный, обрабатывая следы недавней схватки мазями из своих медицинских пузырьков. – Воды – на полдня. Хотя воду, может, и найдем, но... Короче, если до вечера ничего не обнаружим, придется возвращаться к «Ящеру» и пополнять запасы.

– Оно и лучше, – заметил Обжора. – Вернемся сюда на колесах. Надоело ногами грязь месить.

– Я думаю, помесить еще придется, – отстраненно заметил Самурай.

Печеный закончил оказывать себе первую помощь, вытащил из сумки свежий коробок спичек и начал аккуратно заострять их своим ножом. Леденец тут же подсел к нему и попросил рассказать, как можно уложить большого и сильного человека с помощью каких-то жалких спичек. Печеный не особенно охотно стал объяснять ему что-то про болевые точки, про защемление нервов и заклинивание суставов.

Серые тучи безмолвно ползли из неведомых краев. Они многое повидали за время своего неторопливого шествия над землей, но сохранили способность равнодушно смотреть на человеческую суету. Им было все равно, что там внизу – радость или горе, рождение или смерть. И вымри, сгори или перестреляй друг друга хоть половина человечества, это никак не повлияет на их вечный путь...

Антон вдруг остро почувствовал, что Немая земля будто бы сосет из него жизнь. Уже не было сил терпеть, и вдруг захлестнула волна неудержимого отвращения и к низкому чужому небу, и к химической вони, и к железобетонной плесени, которая расползлась по земле, задавив и задушив ее.

Он смотрел на редкие кедры, растопырившие неподалеку кривые голые сучья и вспоминающие те времена, когда они здесь были хозяевами, а не жертвами. Появилось ощущение, словно находишься в ограбленном жилище. Будто был раньше богатый и крепкий дом, где жили веселые радушные хозяева, но пришли чужие – и не осталось ни силы, ни радушия, ни веселья – ничего, а ты вынужден смотреть в потухшие глаза хозяев и чувствовать себя виноватым, что пришел не в добрый час.

К вечеру команда снова вышла к реке. За полдня пути дважды удалось встретить собирателей, охотников за цветными металлами и уцелевшим оборудованием, но все они старались скрыться. Одного задержал Обжора и попытался разговорить – нет ли поблизости действующих предприятий, постоянных или временных поселений. Тот растерянно хлопал глазами и говорил, что ходит уже неделю, а ничего годного для продажи или обмена не нашел, а что касается поселений, то он этими вещами не интересуется, потому что не любят здесь слишком любопытных и охочих до чужой жизни.

Река была втиснута в бетонные парапеты, из которых выходили пучки труб разного диаметра. Из некоторых еще сочилась маслянистая черная гуща. На противоположном берегу стояли на асфальтовой площадке с десяток автопогрузчиков. Они были опутаны транспортировочными тросами и, похоже, ни разу не использовались. Теперь же они стали ни на что не годными – ржавчина проела их, что называется, до печенок.

Бойцы разбрелись по берегу. Настроение у всех давно уже было скверное. Даже Самурай не пытался пресечь начавшееся разложение боевого духа – ему было не слаще остальных. До бойцов начало доходить, насколько неподготовленной оказалась их экспедиция – они не знали, где искать, как искать, а главное – что искать.

Один лишь Печеный был верен дисциплине и невозмутимо занимался приготовлением ужина.

Антон сидел на краю парапета и бросал в воду щебенку, когда его позвал Леденец.

– Ты не знаешь, что это такое? – спросил он, указывая себе под ноги.

Антон увидел широкий бетонный желоб со сплошной металлической полосой на дне. Желоб был длинный, ни его начала, ни конца увидеть было нельзя.

Самурай и Обжора тоже подошли, заинтересовавшись.

– Мы такую штуку уже видели! – слегка удивился Обжора. – Еще там, в самом начале.

– Сдается мне, что это не «такая» штука, – сказал Леденец, – а та же самая. Она тянется вдоль реки прямо с исходной точки.