Тварь непобедимая - Тырин Михаил Юрьевич. Страница 4

У Ганса, как всегда, хватило выдержки не спорить с бригадиром. Он быстро присмирел, вернулся в машину и отогнал ее в сторону. «Рафик» укатил.

Ганс снова вылез, ощупал вмятины.

– Ур-род, блин! – с негодованием сказал он.

– Хорошо, на моей не поехали, – чуть усмехнулся Кича.

– За свою ты ему башку бы снес, – с досадой проговорил Ганс. – А мою сморщили – тебе смешно.

Он обошел вокруг, зачем-то пнул ботинком покрышку.

– Куда я ее теперь такую дену? Ее и не продашь толком.

– Дурак ты, Ганс, – с сожалением произнес Кича. – А еще какие-то дела крутить хочешь.

– Не понял, – удивился Ганс.

– Да вот же перед тобой дело – и денежное, и безопасное. А ты плачешь. Неужели еще не понял, где умные люди деньги на джипы берут?

Ганс еще некоторое время пристально смотрел на Кичу, затем расплылся в ухмылке.

– А ведь точно! – воскликнул он.

Они еще раз переглянулись и весело рассмеялись. Через минуту «Опель» уже как ни в чем не бывало мчался по вечерней улице.

Некоторое время Григорий вел машину молча, плотно сжав губы. Семеныч изредка поглядывал на него и тоже помалкивал.

Что касается Альки, то она словно забыла о происшествии на перекрестке. Ей было не до того – она в одиночку делала все, чтобы довезти пациента до больницы. Уже в первые пять минут она взмокла, проводя попеременно то массаж сердца, то искусственное дыхание. Обычно эти процедуры делались вдвоем, но сейчас помочь было некому. Семеныч немного «плыл» и не способен был даже покачать подушку.

– Семеныч, что будет, как думаешь? – спросил наконец Григорий.

– Что будет... Платить придется.

– Много?

– Да вряд ли... Машина у них неновая. С другой стороны, ты и не виноват ни в чем, но с этими разве поспоришь?

– А если через суд?

Водитель не ответил, только горестно вздохнул. Снег за окнами, казалось, стал еще злее молотить по корпусу машины.

Едва они въехали во двор «Красного креста», от крыльца больничного корпуса отделилась женская фигура в накинутом поверх халата пальто. Григорий узнал Полину Вожжову из нейротравматологии. Врачом она считалась неплохим, но со своими коллегами обычно не церемонилась.

– Алька, как у тебя дела? – спросил он, пока врач шла к машине.

– Уходит, – отрывисто и с отчаянием ответила та.

– Где, показывайте, – потребовала Вожжова, заглянув в салон. Осторожно тронула голову через салфетку, приподняла веко. – Давление?

– Двадцать на ноль, – с готовностью ответила Алька.

– Опять труп привезли? – Вожжова обвела всех недобрым взглядом.

– Не труп, – насупилась Алька. – Корнеальный рефлекс...

– Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него – фиолетовый уже...

Григорий понимал – никому не хочется делать безнадежное дело, записывать на больницу еще одну безуспешную реанимацию, ломать показатели и так далее. Но при этом иногда выпадает шанс из тысячи, что и безнадежного пациента можно вытянуть.

– Нам его обратно на дорогу вывалить? – произнес Григорий.

– Везите в свою БСМП... А вы вообще что?.. Вы – шофер?

– Я врач.

– А шофер?.. – Тут взгляд Вожжовой упал на Семеныча с перевязанным плечом, и она осеклась.

– Пройдите. – Она кивнула в сторону крыльца. – Там дежурный.

– Я дойду сам. – Семеныч кивнул Григорию, неловко выбрался на улицу. Там он обернулся. – Езжайте сами на базу. Меня ребята домой добросят.

– Ну, так что? – Григорий в упор посмотрел на Вожжову.

– Несите в приемку, – бросила та и, не сказав больше ни слова, зашагала к крыльцу.

– Ну что, Алина, запряжемся последний раз, – попытался улыбнуться Григорий. – А там и смена кончается.

Он вышел, чтобы открыть заднюю дверь, и тут услышал неподалеку знакомый взволнованный голос. Девчонка – та самая, с аварии.

– Вон они! Скорее, ребята.

Она тут же оказалась рядом. Григорий заметил, что бинты на ее лице уже заменили на фирменный комбинированный пластырь, а вот изодранную курточку она переодеть не успела.

Из темноты, где блестела какая-то большая роскошная машина, неторопливо выходили несколько молодых ребят. Все как на подбор – холеные, причесанные, в длинных солидных пальто.

Гриша мысленно чертыхнулся. Какие еще неприятности принесло в этот проклятый день?

– Очень хорошо, – произнес один из незнакомцев. – Как состояние Сергея Вадимовича?

– Замечательно, – хмуро ответил Григорий. – Через пару дней сможет играть в футбол. Головой...

– Я так и думал, – кивнул парень.

Григорий был не настроен с ним болтать. Они с Алькой, щурясь от ветра, вытаскивали из салона носилки.

– Я, собственно, хотел сказать... – начал парень, но замялся. – Ну, одним словом, мы его забираем.

– Кого? – искренне удивился Гриша.

– Пациента. Сергея Вадимовича.

– Рановато, – ответил Григорий, пытаясь освободить на носилках колесики. – Он еще не умер. Вы бы лучше помогли, время уходит...

– Подождите! – Незнакомец вдруг взял Григория за рукав и пристально посмотрел в глаза. – Я серьезно. Мы собираемся его увезти. В другую клинику.

– Ребята, не мешайте, ладно? – раздраженно проговорил Григорий. – Вы соображаете, о чем говорите? Он в коме, его срочно нужно подключать к аппаратуре. Некогда возить по клиникам.

– Борис, Виктор, помогите с носилками, – повернулся парень к своим. Сам же снова обратил взгляд на Григория. Вытащил что-то из кармана и сунул ему в руку.

Гриша посмотрел. В ладони зеленела смятая стодолларовая бумажка.

– Вы что, с ума все посходили?

– Гриш, понесли, – раздался голос Альки. – Холодно...

Однако предупредительные незнакомцы тут же отстранили ее от носилок и взялись за ручки сами.

– Я говорю совершенно серьезно, – тихо продолжал собеседник. – Мы увозим его в частную клинику. Здесь ему уже не помогут.

– Если вы будете меня задерживать, ему действительно никто уже не поможет. Все, отойдите с дороги!

Григорий попытался вернуть деньги, но собеседник демонстративно спрятал руки за спиной. Разговор непозволительно затягивался.

– Не обольщайтесь. – Парень едва заметно улыбнулся. – Он уже безнадежен. А если и случится чудо, то он с вашей медициной и со своей расплющенной головой останется полудурком. Послушайте, доктор, мы везем его в «Золотой родник», слышали про такое?

– Слышал. – Григорий остановился. «Золотым родником» называли частную клинику, открывшуюся в городском районе Золотые Родники. Григорий знал только, что там за сумасшедшие деньги людям делают какие-то немыслимые операции, и вроде бы иногда успешно.

– Так вот, мы забираем его туда. И не надо, пожалуй-ста, спорить.

– Дай ему еще, – бесцеремонно посоветовали из-за спины.

Парень снова улыбнулся и вложил в ладонь Грише еще одну такую же бумажку.

Носилки все еще стояли на колесиках рядом с «рафиком». Алька, не дожидаясь указаний, снова начала качать пациенту сердце – время стремительно уходило. Девчонка стояла рядом, молчала и гладила руку, свесившуюся с носилок.

– Я слышал про «Золотой родник», – произнес Григорий, в душе которого начало тлеть сомнение. – Но, поймите, реанимация везде одна и та же. Ехать туда – терять время, которого и так уже нет.

– Не беспокойтесь ни о чем. Я ведь тоже призываю не терять времени.

– Да, но... Уже готова аппаратура, там ждут. И вообще, это подсудное дело.

– Там не расстроятся, если останутся без больного. А насчет подсудности... Ну, можете сказать, что я вам угрожал. – Парень улыбнулся и изобразил пальцами, что стреляет в Григория из пистолета. – Хотя говорить вам ничего не придется. Обещаю.

Гриша в нерешительности мял в ладони доллары. Он бы отказался, он бы слушать никого не стал... Но из памяти поднялось перекошенное лицо Ганса, требующего оплаты за помятый «Опель». У Григория до сего момента таких денег не было.

– Ну все, договорились, – с облегчением произнес парень, воспользовавшись настроением Григория. – Ребята, тащите в машину...