Владычица снов. Книга первая - Уайли Джонатан. Страница 43

Она быстрым шагом добралась до покоев короля Ральфа и на мгновение задержалась, собираясь с силами, сама не зная, хватит ли у нее дерзости осуществить задуманное. И тут до нее дошло, что за дверями разговаривают, и она поневоле прислушалась к этому разговору.

— Подобное поведение заслуживает наказания, — говорил король. — Если бы ты повел себя так в ее возрасте, я обошелся бы с тобой точь-в-точь так же!

— И все же, — чуть ли не против собственной воли продолжая упрямиться, возразил принц, — ее выходку можно понять. До нас ведь доходили слухи об ее матери.

— Слухи нас не интересуют! — рявкнул король. — Да и чего ждать от здешних людей? Цивилизация их, можно сказать, не коснулась. Скверно уже то, что нам приходится попусту терять время в этом забытом Паутиной месте, но иметь дело с этим болваном и его дикаркой дочерью — это уже просто выше моих сил. Не будь поставлены на карту более значительные вещи, я бы предпочел не видеть и не слышать ни его, ни ее.

— Ты слишком суров, отец, — отметил шестнадцатилетний принц.

— Погоди, пока сам не окажешься на моем месте, — рассерженно бросил Ральф. — Увидишь, захочется тебе стать суровым или нет. Ладно, хватит об этом! Если я еще хоть слово услышу про них обоих, то с ума сойду. А теперь пора спать.

— Спокойной ночи, отец.

Послышались удаляющиеся шаги; отворилась, а потом снова затворилась дверь.

Ноги у нянюшки стали ватными, она поняла, что у нее не хватит смелости на разговор с королем. Повернувшись, женщина уныло побрела прочь.

В первом же темном уголочке ноги у нее подкосились, она грузно опустилась на пол и, будучи не в силах предпринять ничего другого, тихо заплакала.

Ребекка хорошо понимала, что ей просто необходимо взять с собой Шалуна на задуманную прогулку, хотя и сама бы не могла объяснить почему. Но она отлично помнила, что всех, кто предпринимал вылазки на Большую Соль, включая знаменитых археологов, в дороге сопровождали бики. А именно туда она и решила отправиться — на Большую Соль.

«Там он ни за что меня не найдет», — размышляла девочка, по-прежнему пылая гневом.

Выбраться из замка оказалось достаточно просто, даже при том, что Шалун вел себя у нее на руках в полном соответствии со своей кличкой. Она прокралась в тени, у подножия восточной стены, хоронясь за конюшнями, а потом, улучив удобное мгновение, прошмыгнула мимо единственного стражника, маячившего у ворот. Народу на улице было мало, а вечер выдался хотя и теплым, но облачным, так что луна ей не помешала.

Итак, Ребекка миновала крепостные стены и сразу же устремилась на юг. Чахлые, наполовину и вовсе не обработанные пахотные земли, простиравшиеся между городом Крайнее Поле и соляными равнинами, представляли собой удобное место для прогулок даже темным безлунным вечером. Какое-то время спустя тишина и одиночество начали, однако, беспокоить Ребекку, и она принялась нежно беседовать с Шалуном, казавшимся во тьме едва заметным пятнышком белого пуха.

Ярость и обида в сочетании с чисто детским упрямством заставляли девочку угрюмо идти вперед. Она уже не раз пожалела о том, что не взяла с собой в дорогу кое-какие вещи, но понимала, что ни за что не вернется за чем-либо в замок. Во время поспешных сборов она прихватила с собой лишь теплый шерстяной плащ и немного еды, оставшейся от обеда.

— Жаль, что со мной нет Эмер, — шептала она Шалуну, осознавая всю несбыточность и невозможность этого желания.

И только глубокой ночью, когда ноги у Ребекки уже начали заплетаться, а глаза слипаться от усталости, она добрела до череды канав и крутых насыпей. Она заставила себя идти и дальше, решив, что уже очутилась на краю соляных равнин, но обнаружила, что взбираться на насыпи становится все трудней, а спускаться с них — все опасней. В конце концов, ей с биком удалось-таки преодолеть последний подъем и спуск — и перед девочкой простерлись внушающие благоговейный ужас соляные равнины. В слабом лунном свете они еле поблескивали; зрелище было нереальным, прекрасным и устрашающим одновременно.

— Вот мы и пришли, Шалун, — сказала она своему спутнику. — А завтра мы пересечем соль.

К этому времени Ребекка совершенно выбилась из сил. Она практически съехала по склону в оказавшуюся, по счастью, сухой канаву. Голода она не испытывала, но решила покормить Шалуна, после чего завернулась вместе с ним в плащ и задремала беспокойным сном.

Проснулась Ребекка на заре, озябшая и испуганная, но все еще преисполненная решимости. «Может, я умру, и тогда он пожалеет», — тоскливо подумала она; тут девочке вспомнилась мать, по которой она отчаянно тосковала, и она поняла, что на отцовское раскаяние рассчитывать особенно не приходится. «Но я не заплачу», — твердо произнесла она вслух.

Шалун, соглашаясь с хозяйкой, завилял хвостом, и они выбрались из канавы, в которой провели ночь, на насыпь.

При свете дня соляные равнины выглядели не столь таинственными, но столь же огромными. Какое-то время Ребекка смотрела, как сверкают на солнце земли перед ней — сверкают почти нестерпимо, — покрытые сплошным ковром мельчайших кристаллов.

Они двинулись дальше, по-прежнему держа путь на юг, прямо в сердце необъятной белой пустыни. Шалуну здесь явно нравилось: он описывал вокруг Ребекки небольшие круги, радостно принюхиваясь ко всему и, то и дело, стрелой выстреливая куда-нибудь в сторону, не столько в погоне за кем-то, сколько из чистого любопытства. Ребекка улыбалась, наблюдая за его играми, но не могла больше скрыть от себя самой того, что изрядно нервничает. Она и не думала, что здесь окажется столько соли: соляные равнины тянулись до самого горизонта на восток, на юг и на запад. Белые кристаллы скрипели у нее под каблуками; более того, они, казалось, сновали по воздуху — и у Ребекки щипало в глазах и в носу.

Незадолго до полудня Ребекка поняла, что совершенно выбилась из сил. Ее мучила жажда, ей было жарко. Она решила устроить привал.

«Мы уже скоро выберемся на другую сторону, — с надеждой думала она. — Или, по меньшей мере, найдем археологов». Но пока вокруг не было ничего, кроме соли под ногами и неба над головой.

Шалун прильнул к ней и потерся об ее ногу. Бик был по-прежнему полон энергии; судя по всему, он чувствовал себя как дома в этом странном краю. Ребекка даже почувствовала легкий укол зависти, но тут она приметила и нечто необычайное.

Ее зверек порозовел!

Конечно, речь могла идти всего лишь о легчайшем оттенке, но по сравнению с обычной снежной белизной его меха перемена прямо-таки бросалась в глаза, особенно на фоне ослепительно белой соляной равнины.

— Что с тобой? Может, ты заболел?

Бик в ответ что-то проскулил, но в этих звуках не слышалось никакого уныния, напротив, Шалун явно находился наверху блаженства. Он по-прежнему терся о ногу Ребекки и радостно повизгивал, когда девочка гладила его и почесывала. Это успокоило Ребекку, и усталая девочка ненадолго уснула. Когда же проснулась, глаза у нее долго не хотели открыться, а по рукам и ногам пробежали, чуть ли не судороги.

Первое, что бросилось в глаза, когда девочка наконец разлепила их, — еще большее изменение окраски Шалуна. Теперь мех зверька был почти красным, но сам он по-прежнему не испытывал из-за этого ни малейшего беспокойства.

Но тут где-то невдалеке раздался явно звериный рык и по спине у Ребекки побежали мурашки. Судя по реву, звери брали девочку в кольцо, а в здешнем призрачном и унылом мире на ум поневоле напрашивалась мысль об опасности. И уже через пару мгновений показались первые охотники — едва различимые на соляном фоне белые тени. Их кровожадные крики насмерть перепугали Ребекку. Шалун тоже поднял голос в ответ — но как жалок был его визг по сравнению с их ревом.

И все же это были тоже бики — только куда более крупные и на вид несравненно более сильные, чем ее ручной зверек. Шалуну, тем не менее, казалось, все было нипочем; он разгуливал у ног хозяйки, как будто та вывела его на прогулку. В конце концов, Ребекка не утерпела.