Речной дьявол - Уайтсайд Диана. Страница 12

– Откуда это имя – Фрэнк Карстерс? – спросил он глухо. Розалинда слегка повернула голову, чтобы видеть его глаза. Ясное дело, опытная картежница должна сначала подумать. И все же после ледяного самообладания, которое она демонстрировала за игрой в покер, Хэлу чертовски хотелось вывести ее из равновесия и бросить в водоворот всепожирающей страсти.

– Моя мать до замужества носила фамилию Карстерс, – медленно ответила Розалинда.

Продолжая ласкать ее, Линдсей не понимал, как он мог принимать эти щеки за мужские.

– А Фрэнк?

– Мое второе имя – Фрэнсис.

– А мое – Андроникус.

– Тогда Генри – первое?

Рот Линдсея на мгновение вытянулся в тонкую нитку: никто, кроме отца, не звал его Генри, и он никогда не позволял любовницам называть себя этим ненавистным именем.

– Да, но для вас я Хэл, – произнес он и поцеловал ее в губы. Он был готов поставить на кон весь свой годовой доход, поспорив, что эта леди в течение часа ему не наскучит, как большинство респектабельных дам, с которыми ему приходилось встречаться до сих пор.

Стоило Хэлу приникнуть к ее губам в поцелуе, как от силы воли у Розалинды не осталось и следа. Теперь ее тело как будто проявляло еще меньше интереса к сохранению здравомыслия, чем на лестнице. Воспоминания о месяцах одиночества улетучились, изгнанные сладострастным желанием, вливающимся в вены и распаляемым требовательными мужскими губами.

Ладонь Хэла, ласкавшая ее спину, опустилась ниже и обхватила ягодицы. Розалинда со стоном изогнулась, теряя рассудок от первого же соприкосновения с твердостью его мужского великолепия, проступающего сквозь грубое сукно брюк. Из сада внизу в комнату проникало благоухание сирени как призыв предаться чувственному наслаждению…

Бормоча что-то, Хэл просунул руку ей за пояс, и Розалинда, вздрогнув, вопросительно уставилась на него, хватая ртом воздух. Как он узнал, что его нынешней любовнице нравится, когда ей сжимают ягодицы? Ее груди изнывали в ожидании ласк, и кровь шумела весенним половодьем. Розалинда млела в истоме, чувствуя, как жаркое место между ног исходит соком.

– О Хэл! – простонала она.

Линдсей посмотрел на нее сверху вниз: его глаза блестели голубым огнем, как у пирата, любующегося на богатую поживу.

– Черт, я хочу тебя видеть всю!

От его голодного взгляда и яростного рычания пожар вспыхнул в груди Розалинды с новой силой, и она слабо кивнула.

Небо разорвала вспышка молнии, далекая гроза подступала все ближе, но Хэл словно не слышал этого; его пальцы ловко развязали ее галстук в виде шнурка и отстегнули жесткий воротничок. Целуя у основания ее шеи пульсирующую жилку, он тихо застонал.

Кровь быстрее побежала по жилам Розалинды, и внутренняя поверхность бедер увлажнилась росой. Содрогаясь от поцелуя, она изогнулась, запустила пальцы в его шелковистые волосы и провела большим пальцем по шраму на подбородке.

– Что ж, сегодня я намерен славно порезвиться с твоими грудками! – прорычал Хэл, окидывая ее жадным взглядом, словно не зная, с какой части снимать первую пробу. – И я намерен насладиться каждым мгновением.

Кожа Розалинды горела, и ей вдруг стало тесно в плену одежды.

Хэл проворно расстегнул ее рубашку, затем так же быстро справился с пуговицами нижней.

Розалинда замерла. Ее высокая грудь пылала, увенчанная твердыми пиками сосков. Найдет ли он ее прелести достаточно привлекательными?

– Восхитительно, – промычал Хэл, примыкая губами к маленькому пику.

Тело Розалинды словно пронзила огненная стрела; она вскрикнула и изогнулась, оторвав бедра от кровати. Пальцы Хэла сомкнулись вокруг одной из нежных сфер, словно хотели удержать или успокоить, в то время как рот продолжал тискать розовую вершину.

Потом он посвятил не меньше внимания второй груди и, прижимая ладонь к ее паху под тканью брюк, принялся водить по нему рукой, согласуя ритм с движениями рта.

От прикосновения грубой ткани нежная кожа Розалинды еще обильнее покрылась росой. Извиваясь всем телом, она начала приподнимать бедра в такт его ласкам.

– О, Хэл, – прохрипела она, – сделай это снова, пожалуйста!

– Как скажешь. – Линдсей обратил свои ласки на другую грудь, потом вынул из-за пояса Розалинды оружие и положил оба «кольта» на постель у ее бедра. Несколькими отточенными движениями сильных рук он раскрыл ее брюки ровно настолько, чтобы стал виден полотняный пояс для денег.

Тяжело дыша, Розалинда наблюдала за ним, безразличная ко всему, кроме его ловких пальцев.

– Верное деньги надо прятать, а оружие носить в открытую. Черт, ты такая соблазнительная со всеми этими скрытыми сюрпризами, – пробормотал Хэл.

Покончив с брючной застежкой, Хэл стянул с Розалинды рубаху и замер в удивлении.

– Мужские подштанники? Боже правый! – Он неуверенно дотронулся до ее кальсон.

Розалинда выругалась. Она выцарапает ему глаза, если он ничего не сделает, чтобы заполнить распирающую ее пустоту…

И тут шершавый палец с самодовольным бахвальством нашел чувствительную точку: он ласкал ее, исследуя складку за складкой, пока Розалинда не забилась в крике. Как только Хэл убрал руку, она приказала:

– Сейчас же, черт подери, верни руку на место!

Линдсей усмехнулся и подчинился. Розалинда застонала, отдаваясь его ласкам и бормоча невнятную благодарность, когда он начал продвигаться дальше.

Когда один палец скользнул внутрь, она со свистом втянула в грудь воздух.

– Ты у нас тугая штучка, верно, Розалинда? Возьмешь и второй?

– Да! Дай мне кончить, чтоб тебя!

Хэл хмыкнул и погрузил внутрь два пальца.

Вторжение заставило Розалинду с криком изогнуть спину. Хотя она дважды имела половой контакт с Дэвидом, ее тело, похоже, утратило сноровку.

Рука Хэла застыла в неподвижности.

– Не слишком часто тренировалась с мужчинами, не так ли, моя сладкая? А ну-ка вдохни поглубже. – Он провел языком по ее соску, затем легонько куснул его.

– Еще!

Внезапно пульс Розалинды участился, и она содрогнулась в экстазе. Пока он сосал, ее мышцы, сомкнувшиеся вокруг сильных пальцев, медленно оттаивали.

– Хорошая девочка. Теперь расслабься, а потом снова напрягись. – Его пальцы чуть-чуть продвинулись вперед, а затем вернулись назад, и она сжалась, словно протестуя. – Вот умница, – похвалил Хэл. – Теперь мы немного увеличим скорость.

Сказано – сделано. Пока одна его рука обрабатывала ее снизу, а вторая мяла грудь, Розалинда билась в конвульсиях и стонала, вздымая и опуская бедра в ритме старом как жизнь.

Хэл добавил еще один палец, растягивая ее влагалище, и Розалинда все ждала развязки, требовала ее, уверенная, что финал вознесет ее на пик наслаждения.

Но Хэл продолжал усердствовать над ней, пока ее тело не зажглось огнем и страстью. Где-то глубоко в лоне Розалинды зародилась пульсация, нагнетаемая его проворными пальцами, усиливавшими агонию желания.

В небе сверкнула молния, но Розалинда ее не заметила. Откинув назад голову, она проклинала, молила, обещала райские кущи – лишь бы он помог ей освободиться.

Рука Хэла продолжала свой труд, пока она не превратилась в сплошной комок огня и неутоленной жажды. Розалинда всецело сосредоточилась на его прикосновениях и агонии обещаемого удовольствия. Развязка подступала все ближе и ближе, но она никак не могла ее достичь и от отчаяния всхлипывала и билась об одеяла.

Над головой прогремел гром, и с небес обрушилась стена дождя.

– Возьми его, Розалинда, иди ко мне! – прорычал Хэл не останавливаясь. По телу Розалинды мощным взрывом прокатился вал наслаждения, набирая силу, как паровой двигатель, разгоняющий колеса паровоза, и Розалинда наконец отдалась волнам нестерпимого блаженства, омывшим каждую клеточку ее существа и превратившим ее в сгусток чувственности.

Через несколько потрясающих мгновений Розалинда, потягиваясь и урча от удовольствия, задумалась над своими перспективами. Она все еще была полностью одета, если не считать перемещения пояса с деньгами и галстука на ночной столик. Ее фрак и рубашка были расстегнуты, и она, согнув пальцы, с легкостью дотянулась до «кольтов».