Все демоны: Пандемониум - Угрюмов Олег. Страница 50

Вот и еще одна, семнадцатая по счету экспедиция благополучно исчезла у горного озера Ламахолот, где, по слухам, водится коварное и кровожадное чудовище.

Время от времени в редакцию «Королевского паникера» приходят письма от местных жителей с интересными свидетельствами и удачными зарисовками.

Сотрудники редакции ознакомлены с семьюдесятью пятью вариантами изображения огромного спинного гребня либо плавника, который торчит над водами озера. Также мы располагаем недурной коллекцией рисунков отпечатков лап. Отпечатки сильно разнятся, что придает каждому самобытному рисунку особую ценность.

Итак, мы спрашиваем, существует ли в природе монстр Ламахолота или это очередные ухищрения пронырливых турагентств, которые не гнушаются никакими способами, чтобы завлечь доверчивых клиентов?

У нас нет чудодейственной мази от ушибов!

У нас нет целебного снадобья от мозолей.

У нас нет средства от больной спины.

Мы идем туда, откуда не возвращаются.

СЛАБО ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ВАШЕЙ ЭКСПЕДИЦИИ?!!

Нежить, бессмертных и героев просьба не беспокоиться.

Запись по вторникам, на старой пристани. Спросить Химу.

За разъяснениями мы обратились к нашему постоянному консультанту, известному в Тиронге чародею и писателю, автору многих научно-популярных брошюр, господину Пупавитусу Хухе.

К. П.: Господин Хуха, как вы расцениваете постоянно появляющиеся в прессе сообщения о том, что в озере Ламахолот водится кровожадное чудовище?

П. Х.: С изрядной долей скепсиса. Видите ли, даже в пределах цивилизованной и благоустроенной Тиронги проживает достаточно много существ, которых в просторечии принято звать монстрами. Однако никто из них не таится. Обитая в естественных условиях, они повышают уровень развития туризма, приносят доход казне. К тому же почти все они, за исключением самых примитивных и потому социально опасных, выплачивают налог со мзды, взимаемой ими с местных жителей. Отчего же зверь Ламахолота, коли он существует в действительности, так старательно прячется?

Очаровательная свиноматка организует вашим отпрыскам счастливое детство.

К. П.: Может, он не хочет платить налог?

П. X. (со скорбной усмешкой): А кто хочет? Но главный казначей Тиронги работает так самоотверженно и продуктивно, что желание либо нежелание среднего гражданина, включая существ нечеловеческого происхождения, в том числе и монстров, не имеет значения. Ибо есть инструкция. Есть закон. Я, например, законопослушный гражданин. А вы?

К. П. (быстро соглашаясь): А как же! Но мы отклонились от темы. Итак, вы полагаете, что монстр Ламахолота — не более чем очередная выдумка.

П. Х. (запальчиво): Ничего мы не отклонились, юноша. Кабы чудовище озера имело место быть, маркиз Гизонга обложил бы его налогом либо штрафом за неуплату оного. Выводы делайте сами.

К. П.: Ну что же, благодарим вас за интересную и содержательную беседу.

P. S. Из достоверных источников нам стало известно, что на днях сам достойный Пупавитус Хуха как раз имел небольшие неприятности, связанные с ведомством господина главного казначея.

ВНИМАНИЮ ПРОФЕССИОНАЛОВ И ЛЮБИТЕЛЕЙ!

Объявляется дополнительный летний набор на заочные курсы душегубов.

Не только теория! Солидные частные спонсоры и патронирующие организации обеспечивают практику.

Выпускников трудоустроим по специальности.

Ваша любимая газета придерживается золотого правила — доверять профессионалам и мастерам своего дела.

Что же до пропавшей экспедиции, то глава научного департамента Тиронги уже сделал официальное заявление, согласно которому ее участники бесцельно разбрелись по округе, плененные красотами горного озера и прелестями местных дикарок. Жалованье им не будет выплачиваться вплоть до возвращения и предоставления подробного отчета о проделанной работе.

Ангус да Галармон дописал завещание, поставил внизу личную печать, присыпал чернила песком, сложил вчетверо плотный желтоватый лист и засунул его в конверт. Затем нагрел над пламенем свечи палочку зеленого сургуча, к которому всегда питал маленькую слабость, и уронил солидную зеленую кляксу, припечатав ее печатью уже фамильной.

Все свое движимое и недвижимое имущество он оставлял любимому воспитаннику, лейтенанту Эмсу Саланзерпу, с просьбой выделить для обитателей замка Кассария милые их сердцу безделицы, которые они пожелают иметь в память о нем, буде вообще пожелают.

Отдельным пунктом просил холить и лелеять верного амарифского жеребца, состарившегося в битвах и походах и доживающего свой век на конюшне. Этому коню генерал был обязан жизнью в самом прямом смысле слова и содрогался от одной только мысли о том, что верного друга могут обидеть.

Саланзерпу он верил, как самому себе, а все же никогда не помешает оговорить подробности.

Затем отставной генерал перечитал рецепт клюквенной подливы и пришел в благостное расположение духа.

Он поднялся из-за стола, окинул прощальным взглядом уютный кабинет, в котором так редко работал и, откровенно говоря, больше работать не рассчитывал. Как всякий истинный воин, Ангус да Галармон был склонен здраво оценивать свои шансы в предстоящем сражении.

Что сказать? С такими шансами он бы ни за что не сделал ставки на Кровавой паялпе — зачем разбазаривать жалованье?

Но сейчас речь шла совсем о других материях, и он ничуть не колебался, не взвешивал «за» и «против». Все было предельно просто и ясно. Оставалось только проститься со старыми друзьями.

Они ждали его во дворе. Слегка хмельные, веселые, самые родные. Те, с кем он прошел не одну славную кампанию, с кем бился плечом к плечу и спина к спине, с кем проливал кровь и пил за победу. Все уже далеко не молоды; ранняя седина тронула виски, заставив их посеребриться. Бледные рубцы старых шрамов особенно ярко выделяются на загорелых физиономиях.

Галармон почувствовал, что сейчас прослезится. Говорить в такой ситуации затруднительно, молчать — неприлично. Впрочем, тяжкий труд произнести речь принял на себя молодой Саланзерп. Речь его не показалась генералу ни длинной, ни вразумительной.

— Мы готовы, — сказал Эмс весело.

Собственно, это было все.

— Что-то ты сегодня долго собираешься, — укорил капитан Ржалис, плавно покачиваясь в седле.

От него приятно и знакомо пахло желвацинским молодым вином, до которого он был большой охотник.

Ангус хотел указать рыцарю Ржалису на недопустимость подобного тона в отношении старшего по званию в присутствии младших по званию, но вовремя вспомнил, что у него самого никаких званий больше нет.

— Поехали скорее, — попросил узкоглазый тифантиец, полковник Уизбек Райри Тинн, назначенный преемником Галармона. — Пока они там не разобрались, что к чему. Не думаю, что кто-то станет нас сильно преследовать или наказывать, но лучше смыться от греха подальше.

— А что к чему? — подозрительно спросил Ангус, хорошо знавший своих талантливых подчиненных.

— Да так, — дернул плечом Уизбек. — Не обращай внимания.

— Полковник!

— Уже генерал.

— Прости. Забыл. Но я все равно желаю слышать ваши объяснения.

— Все по дороге.

Знает ли наш просвещенный читатель, что пассивный словарный запас у людей значительно разнообразнее, нежели активный? Активный невелик, компактен и рассчитан на моментальные реакции. Потому неудивительно, что абсолютно разные существа порой произносят совершенно одинаковые фразы.

— Итак, — спросил Галармон, ведать не ведая, что подобная сцена недавно разыгралась в Кассарии, — итак, юный Саланзерп. Далеко ли вы собрались?