Имя богини - Угрюмова Виктория. Страница 90

– Я смогу, я сильная, я смогу...

Бордонкай почувствовал внезапный прилив бодрости, словно с него сняли безразличие и усталость. Он обвел пространство вокруг себя прояснившимся взглядом. Стояла глубокая ночь. Луна на небе почти не давала света, затянутая плотными серыми облаками. Костры мерцали последними красноватыми отблесками раскаленных угольков. Стража, которой полагалось бодрствовать, мирно спала, завернувшись в плащи.

Рядом завозился Джангарай. Потянулся, сел. Осмотрелся вокруг.

– А где Каэтана и Воршуд? – спросил он с места в карьер.

Бордонкай ошарашенно повертел головой:

– Спят где-нибудь...

– А почему их плащи тут? Не могло же... – Ингевон не завершил фразы, но исполин его понял.

– Знаешь, – сказал он дрогнувшим голосом, – ко мне вчера Воршуд приставал насчет вампира, но я его прогнал, и теперь почему-то жутко сделалось: а вдруг он прав?

– Я тоже его прогнал, – признался Джангарай. – Он с тобой о Гильтине пытался поговорить?..

– О ней. А я его высмеял и обругал последними словами.

– Воршуд мне рассказывал, что оборотень-мардагайл может влиять на мысли. – Джангарай схватился за лоб. – Где Каэтана?! Каэ!!! – заорал он на весь лагерь уже не таясь.

Вокруг зашевелились полусонные испуганные люди. – Чего кричишь? – спросила Габия, завозившись. – Что случилось?

– Каэтана!.. – едва успел произнести Бордонкай, как Габия уже была на ногах.

– Великие боги, что с ней?

– Ее нигде нет...

Пришедшие в себя солдаты поспешно вооружались. В несколько секунд перед их мысленными взорами отчетливо проявилась картина, которую они упорно не хотели видеть в течение долгих дней. Не было никаких сомнений в том, что Гильтина оказалась вампиром и разорвала на части несколько человек. Теперь, очевидно, пришла очередь альва и госпожи. В ужасе от собственной слепоты, от того, что не уберегли Каэтану, метались по лагерю Ловалонга, Джангарай и Бордонкай. Когда напряжение достигло предела, Габия выросла как из-под земли прямо перед отшатнувшимся от неожиданности аллоброгом.

– Я нашла след, – едва выговорила запыхавшаяся Габия. – Они с Воршуд ом пошли в сторону леса. Гильтина тоже там.

Побледневшие, испуганные люди бросились в сторону темной полосы деревьев.

– Горит! – закричал Джангарай. – Лес горит! Урахаг длинными прыжками бежал впереди всех, стараясь сквозь все усиливающийся дым учуять альва или Каэ. Солдаты вытянулись цепью и вошли в горящий лес, прочесывая его. Некоторое время люди перекликались, чтобы не потеряться в дыму. Все кашляли, у всех слезились глаза.

– Неужели не уберегли? – шептал Джангарай. Ловалонга метался в самых опасных местах, куда боялись лезть солдаты Зу-Л-Карнайна. Он рвался в бушующее пламя и звал Каэ не переставая. Голос его охрип и вовсе не походил на обычный мягкий и ровный, к которому все уже успели привыкнуть. Таким голосом кричал талисенна на поле боя, когда трикстеры рубили в куски его гвардию.

– Каэ! – кричал он. – Я здесь! Отзовись!

– Воршуд! Воршуд! Каэ! – Звонкий голос Габии перекрывал даже рев огня, но ответа не было.

И вдруг из-под кустов, уже занявшихся пламенем, вспыхнул яркий зеленый свет. Он был настолько силен и необычен, что сразу привлек внимание людей. Они бросились к этому месту, измазанные сажей и пропахшие дымом, задыхаясь и замирая сердцем – успеют ли?..

Волшебное зрелище предстало перед их глазами, когда они достигли кустов. Израненная Каэтана лежала, крепко прижимая к себе тело бесчувственного альва. На залитой кровью шее у нее сиял зеленым пламенем амулет, к которому все уже успели привыкнуть за время странствия. Свет, который распространял вокруг себя прозрачный камень, растекался и заполнял собой пространство вокруг двух маленьких хрупких фигурок, и пожар, бушующий вокруг, не мог пересечь границу зеленого сияния. Словно стена отгораживала Каэ от огня, который не мог причинить ей вреда. Первое мгновение завороженные люди застыли в немом изумлении, но уже через секунду пришли в себя. Первым в круг света шагнул Бордонкай и легко подхватил на руки обоих.

– Нашли! – закричала Габия. – Мы нашли их!

– Они сами нашлись, – негромко сказал Ловалонга.

Бордонкай широкими шагами пересекал участок пожара, а зеленое сияние окутывало и его, не давая дыму и пламени проникнуть сквозь эту защиту.

Через несколько минут все вернулись в лагерь, где испуганно ревели и ржали покинутые животные. Но впервые с момента появления вампира на них никто не злился.

Несколько солдат помчались успокаивать лошадей и верблюдов. Другие, словно очнувшись от сна, встали на стражу, даже не успев смыть с себя сажу и копоть. Кто-то перевязывал обожженные руки. Многие столпились возле двух тел, беспомощно лежащих на заботливо подстеленных Джангараем плащах.

– Похоже, ее рвал бешеный зверь, – прошептал Ловалонга, глядя на израненное тело Каэтаны.

Она пошевелилась, не открывая глаз, и слабо застонала.

Тем временем зеленый свет стал меркнуть. Словно успокоившись, что о хозяйке позаботятся, амулет постепенно угасал, превращаясь в прозрачный зеленый камень, ничем особенным не примечательный.

Последним подошел воин в плаще, опаленном огнем. Он нес за волосы отрубленную голову Гильтины с отвратительным звериным оскалом и широко открытыми глазами хищницы.

– Ну и дрянь! – с чувством сказал Бордонкай, вглядываясь в посиневшее лицо мардагайла. – И как это я раньше не заметил?..

– Никто не заметил, – грустно произнес Джангарай, – кроме них. Только бы выжили.

Габия уже хлопотала около Каэтаны, а Ловалонга занялся Воршудом.

У альва все кости оказались целыми, и друзья дружно решили, что к завтрашнему дню он должен прийти в себя. С Каэтаной же дело обстояло гораздо хуже.

Она металась в жару и бреду, порываясь куда-то бежать, кого-то звать. В потоке бессвязных слов то и дело упоминались альв и мардагайл, ослепленные, околдованные чарами люди и почему-то Эко Экхенд.

Мечи Гоффаннона Джангарай бережно обтер, завернул в мягкую ткань и отдал на хранение Бордонкаю.

Утром следующего дня Воршуд действительнооткрыл глаза и увидел над собой склоненное встревоженное лицо. Эйи.

– Ты как? – спросил тот его, просияв от радости.

– Жив, – пробормотал альв без особой уверенности. – А что со мной? Голова раскалывается от боли, и ребра ноют, будто меня ногами пинали.

Внезапно он вспомнил ночное сражение и резко сел, несмотря на то что боль пронизала все его разбитое тело.

– Госпожа?! А

– Спит она, – понурился Эйя. – Жар у нее, бред. Раны открытые, ожоги. Хотя если бы не талисман, то вы бы вообще сгорели... Наши твердят, что она скоро придет в себя, а я вот не верю. Знаю, что нельзя так думать, но не верю – на нее смотреть страшно. Слов нет, как мы были слепы!..

– Вы не виноваты, – великодушно признал альв.

– Виноваты. Ты же нас пытался предупредить. Каэтана сказала бы, что околдовывают только того, кто хочет быть околдованным и будет оправдываться этим.

– Наверное, – пробормотал Воршуд. – А что ты говорил про талисман?

– Когда мы вас нашли, вокруг всюду горел огонь. А вы были окружены зеленым светом, который исходил от ее камня, ну того, что она всегда носит на шее... До вас огонь и не достал.

– А мардагайл? – спросил Воршуд, набравшись смелости.

– Она ему отрубила голову – напрочь. Как ей это удалось?

– А как ей удается все остальное? – Альв поерзал, устраивая поудобнее больное разбитое тело. – Надо бы ехать...

– Бордонкай и Ловалонга тоже настаивают на этом. А Габия и Джангарай стали не в меру благоразумными и собираются сидеть на месте до тех пор, пока госпожа не придет в себя.

– Значит, она очень скоро придет в себя, – неожиданно заключил альв и мгновенно уснул.

Когда он открыл глаза вечером следующего дня, то караван уже довольно быстро продвигался в сторону Джераланского хребта, а впереди раздавался слабый, но ровный голос Каэтаны:

– И попрошу тебя впредь. Не задерживаться в пути из-за таких мелочей. Рано или поздно мне все равно станет лучше.