Мужчина ее мечты - Угрюмова Виктория. Страница 9

— Привет, великий и ужасный! — заявил он, появляясь на пороге.

— Но очень демократичный! — уточнил Разумовский.

— Это само собой… Через двадцать минут должны явиться клиенты на «предварительную консультацию», — явно передразнил он невидимого собеседника. — Я таких зануд давно не видел: всю душу вытрясли и еще немного мозгов. У меня в какой-то момент возникло неистребимое желание отправить их подальше или сбагрить конкурентам, но они напирали на то, что нас им рекомендовал сам… — И Вадим демонстративно поднял глаза к потолку. Разумовский откровенно наслаждался спектаклем, который устроил ему заместитель. Он по опыту знал, что такие представления зря не даются и что клиентам должно было дорого обойтись их неудачное поведение.

— И? — подбодрил он Вадима.

— Десять штук задатка, как в приличных фирмах Америки и Мелитополя, пятьсот баксов в час — твоего времени, накладные расходы — по договоренности.

— Тебе бы в налоговой работать, — восхитился Игорь в который уже раз.

— Государство бы рухнуло гораздо быстрее, — резонно возразил Вадим и тут же перешел на серьезный тон: — Дело в том, шеф, что заказ у них какой-то нетипичный. Ты сам посмотри и, если что, не соглашайся. Конечно, это не мое дело — самому тебе указывать, но правым ухом чую, что они такого попросят! Слишком уж легко с деньгами расставались.

— Припекло, значит.

— То-то и оно, босс. Боюсь я, когда этих людей припекёт.

— Чёт.

— Чего изволите?

— Припечёт, а не припекёт.

— И зачем цепляться? Я, между прочим, не Кирилл и Мефодий на полуторном окладе.

— А кто ты?

— Я бы остановился на Минине и Пожарском. Скромно, поэтично, соответствует истине. Защитник и этот, как его…

— То-то же, что «как его»…

— Ладно, вижу — меня здесь не ценят, так что я пошел. А ты расправь плечи, выпучи глазки и вообще старайся выглядеть «гигантом мысли и отцом русской демократии». Да мне ли тебя учить, как пыль в глаза пускать?

Игорь расхохотался, а помощник, помахав на прощание рукой, скрылся за дверью.

Вадим, как всегда, оказался прав. Бросив единственный взгляд на троих вальяжных господ, ввалившихся в его кабинет буквально через несколько минут, Игорь ощутил легкую неприязнь. В принципе это было непрофессионально. Не его дело — испытывать какие бы то ни было чувства к клиентам, тем более тем, кто исправно выплачивает деньги; но очевидно, что это только посредники. Важные, раздутые от сознания собственной значимости, но… всего лишь «шестерки». А общение через посредника в таких щекотливых делах обычно создавало дополнительные проблемы.

— Нам рекомендовал ваше агентство господин Выдрин, — сообщил, как государственную тайну, тот, кто представился Константином Григорьевичем, — щекастый мужичок лет сорока, похожий на морскую свинку в дорогом костюме. — Нас интересует, во-первых, полная конфиденциальность, а во-вторых, оперативность. Финансовые проблемы нас не волнуют.

Эти его бесконечные «мы» и «нас» полностью подтвердили первое впечатление. Игорь усмехнулся краем рта — тоже мне, дитя «коза ностра». У него давно уже вошло в привычку не отвечать на первые фразы клиентов. И не говорить с ними тем дольше, чем больше глупостей они станут изрекать. Константин Григорьевич несколько реабилитировал себя, сразу приступив к существу вопроса:

— Вы готовы с нами сотрудничать? Я могу посвятить вас в детали?

— Конечно, — ответил Разумовский веско. — В любом случае я должен рассмотреть вашу проблему, чтобы сказать, насколько реально ее решить вообще, в какие сроки в частности. И сколько это будет стоить, если мы сойдемся в остальном.

Он не видел, чтобы К. Г. дал какой-нибудь знак, но из-за его спины моментально выступил парень с папкой в руках. Парень был типичной «гориллой», но «гориллой» отечественного разлива, а потому ужасно смотрелся в галстуке и наверняка еще хуже себя в нем чувствовал. К. Г. нервно подергал кнопку, едва не вырвав ее с корнем, и извлек пухлую пачку фотографий. Он принялся раскладывать их на столе перед Игорем, будто выбрасывал козырные карты.

— Вот, вот и вот. Это все один и тот же человек. В большинстве случаев он со спутницей, но, к сожалению, она нам неизвестна. Собственно, это и будет вашей основной задачей — установить личность женщины. И все, что можно выяснить об этом человеке, — где он, что он делает, думает, что ест и на чем спит… Все! И о ней — все!

«Тебе бы броневичок поставить на вокзале, там бы с него и вещал», — подумал Игорь, но благоразумно оставил эту мысль при себе. Он перебирал фотографии, вглядываясь в лицо мужчины. Тот ему определенно нравился, и женщина у него наверняка незаурядная, — но она на всех снимках запечатлена или спиной, или боком, а лица не было видно: сплошная масса длинных, ниже лопаток, золотистых волос.

— Когда сделаны снимки? — спросил он вслух.

— Более восьми лет назад.

Игорь присвистнул. Затем вдумчиво полистал пачку скрепленных листов, отпечатанных на принтере, — целая куча мелких, но крайне полезных деталей для того, кто возьмется искать этого человека для К. Г. и его хозяина. Собственно, при современном уровне развития техники и для того, кто знает, с какого конца за это дело взяться, найти человека, который специально не прячется в тундре или трущобах Гарлема, — дело не такое уж и сложное.

Планета у нас совсем крохотная, а половину ее населения составляют китайцы, индусы и негры, к каковым объект поиска не принадлежал.

Посетители молчали, не понукая его принять решение. Может, поэтому он и решился. А может, потому, что ему не хотелось, чтобы искал этого мистера Икс кто-то другой, не расположенный к нему, а значит, способный навредить. Еще раз внимательно всмотрелся в снимок — удивительное лицо. Пожилой уже человек, седой, с высоким лысеющим лбом, прочерченным глубокими морщинами; тонкий, хищно изогнутый нос с точеными ноздрями, жесткие складки у рта и бледно-голубые, прозрачные, как талая вода, глаза под седыми летящими бровями. При взгляде на это лицо у Игоря неясно щемило сердце. «Неисповедимы пути Господни», — подумал он, а вслух сказал:

— Какие сроки вы ставите?

Вероятно, я чересчур старомодна, но целоваться на второй вечер знакомства с человеком, о котором я ничего не знаю, не в моих правилах. И даже на «ты» так скоро перейти мне нелегко. Поэтому мы ограничились тем, что Владимир Ильич довез меня до дома, проводил до лифта и поцеловал руку.

— Вы позволите завтра навестить вас или хотя бы позвонить? — спросил он. — В ближайшие дни я свободен, а приблизительно через неделю вынужден отправиться в командировку. Предупреждаю вас заранее, чтобы не быть неверно понятым.

— Вечер был просто удивительный, — промурлыкала я. — Моя бы воля, завтра с удовольствием отправилась бы с вами на прогулку или куда-нибудь еще, но, увы, дела. Позвоните вечером, я буду рада. После восьми.

Он приподнял шляпу, прощаясь. Черт возьми! Ловко это у него выходило. Мне бы стоять и любоваться, как делают женщины, начинающие потихоньку влюбляться в нового поклонника, а я рассматривала его и думала о том, как он владеет своим телом. Ни один культурист, ни один «качок», ни один легкоатлет из тех, кого я встречала на улицах нашего города, не умел ходить как дикий зверь. Это умение особого рода.

А что касается моей чрезвычайной занятости, то, каюсь, дел никаких не имелось. Но не стоит чересчур активно проявлять интерес к такому красавцу, как Владимир Ильич. Уверена, что список его побед настолько длинный, что приходится сворачивать его в пухлый рулончик. Спору нет, Володя — приятный собеседник, и к нему действительно тянет, как ночную бабочку на огонь. И от запаха его одеколона кружится голова: что это, кстати, «Hall Mark»? И смотрит он так, что его, шельму, просто невозможно не расцеловать.

Но все это ровным счетом ничего не значит.

Дома я первым делом набрала полную ванну едва теплой воды с морской солью и несколькими каплями пихтового масла. Получился благословенный кусочек морского берега, скажем Пицунды. И настроение резко улучшилось. Затем любовно расставила на полочке батарею фарфоровых и хрустальных баночек и коробочек с притираниями: это делает женщину возвышеннее и ставит ее над обстоятельствами. И только потом включила автоответчик.