Живи с молнией - Уилсон Митчел. Страница 134

– А Хольцер?

Арни засмеялся.

– Хольцер просто старается выполнить свой сенаторский долг и поддержать промышленность своего штата, а главное – еще раз пройти на выборах. Ну, так как же, Эрик? Видите, я с вами разговариваю откровенно. Ответьте же мне прямо.

– Что же я могу ответить? Вы пока мне ничего определенного не предлагаете. Вы обрисовали мне ваши планы в общих чертах, а о подробностях я так ничего и не знаю. Я не намерен играть вслепую. Знаете, Арни, эти штуки мне известны. Вы хотите, чтоб я, очертя голову, сразу согласился на все, а вы сохранили бы полную свободу действий.

– Господи, да что же еще вы хотите знать?

– Вот вы все время говорите: «вы сможете, вы будете», – рассмеялся Эрик. – Все это очень неопределенно, Арни. Например, скажите мне точно, о каких суммах идет речь?

– Вам положено жалованье в пятнадцать тысяч долларов. Где еще вы сможете столько получать?

– Это неважно. А сколько эта работа принесет вам?

Губы Арни плотно сжались, а глаза утратили дружеское выражение.

– Разве я не упомянул об авторских процентах?

– Одного упоминания мало. Сколько составят эти проценты? Назовите минимальную сумму.

– Скажем, пять тысяч в год.

Эрик покачал головой.

– Глупости, Арни. Вы бы не стали работать за такую ничтожную плату.

– Знаете что, сынок, лучше не дорожитесь, а то, чего доброго, уйдет это место у вас из-под носа, – нарочито наглым тоном заявил Арни, но Эрик только улыбнулся.

– Я скажу вам откровенно, Арни: я не думаю, чтоб это могло случиться. Вряд ли вы обрадуетесь, если о вашей закулисной деятельности станет всем известно. После того, что вы мне рассказали, если я захочу, вы уже ни с кем не сможете заключить сделку.

О'Хэйр вскочил с кресла и быстро подошел к окну. Лицо его налилось кровью.

– Ладно, давайте это обсудим. Предположим, вы заявите газетам. Кто вам поверит? Чем вы можете доказать, что у нас был такой разговор?

– Ничем. Но мне поверят все физики. В ноябре они сообща подняли шум и отняли у армии право руководить атомными исследованиями. Как вы думаете, что они сделают с вами? В лучшем случае никто не захочет взяться за дело, в котором замешаны вы. Нет, Арни, вы в моих руках.

– Вот это я и хотел услышать. Неужели я, по-вашему, настолько глуп, что стал бы с вами разговаривать, если б каждое наше слово не записывалось на пленку? Представьте себе, что я не стану уничтожать эту запись. Что если я не поддамся вашим запугиваниям и опубликую ее? И тогда окажется, что вы не благородный рыцарь чести, а просто обиженный молодчик, которому не дали запрошенную цену. А для американской публики нет ничего смешнее, чем человек, севший в калошу.

– Во-первых, я никакой цены не запрашивал. Вы сами назвали сумму. А во-вторых, – что ж, попробуйте выкинуть такую штуку. Тогда и вы и Хольцер, вместе с вашими фирмами, полетите вверх тормашками. – Эрик встал, с трудом подавляя в себе бешенство. – Вы дурак, – презрительно продолжал он. – Что такое это ваше грандиозное предприятие? Просто мыльный пузырь. Атомная энергия никогда не будет в частных руках. И если хотите знать, частным электростанциям тоже приходит конец. Появление такого учреждения, как Управление долиной реки Теннесси, – не случайность.

– И конец этого учреждения тоже не будет случайностью. Предстоят большие перемены, Эрик. Даже слепому это ясно.

– Но не в отношении атомной энергии. Вам ее не отдадут.

– О ней и знать не будут. Прочтут в газетах и даже не поймут, о чем речь. Кто нынче говорит об атомной энергии? Прошлой осенью вы, физики, целый месяц тут бесновались и теперь воображаете, что отшвырнули армию в сторону. О чем кричали газеты? Вспомните-ка. Об атомной энергии? Ничего подобного – об атомной бомбе. Так не все ли равно, кто заправляет этим делом – штатские или военные? Раз народ толкует о бомбе, значит, вы должны делать бомбы. А разговоров об атомной бомбе будет еще больше, потому что международная атмосфера накаляется все сильнее.

– А кто еще руководит этим производством?

– Откуда я знаю? И какое мне дело? Меня интересует только использование атомной энергии. А другие интересуются своими делами – нефтью, рудой и прочим. Никакого заговора тут и в помине нет и быть не может. И, пожалуйста, не изображайте из себя представителя Государства с большой буквы. Деловые предприятия отстаивают свои интересы, вот и все. А вы и вам подобные можете кричать об атомной энергии сколько угодно – никто вас не услышит. Но давайте говорить о вас, Эрик, – просительно добавил он. – Пусть другие бьются головой о стенку, но ведь вы же человек практичный. Вы понимаете, что к чему. Вы умеете трезво оценивать положение. Несколько лет назад я сам был тому свидетелем.

– О да, я помню, – криво усмехнулся Эрик.

– Ну, я ведь соблюдал интересы дела, – ответил Арни. – Теперь я вам даю возможность возместить все, что вы тогда потеряли. И с лихвою! Вы оказались несговорчивым, и я вас за это уважаю. Правильно, запрашивайте больше. Я позабочусь, чтобы вы получили все, что вы хотите. Подумайте хорошенько над моим предложением. Если хотите, можете пуститься на разведку. Порасспросите людей. Постарайтесь взвесить положение, которое наступит через несколько лет. Вы получите возможность по-настоящему работать над атомной энергией, вместо того чтобы заниматься всякими словесными перепалками. Завтра с этим вопросом будет покончено.

– Почему именно завтра?

– А вот это тоже очень важно. Пойдите завтра утречком в палату представителей и посидите на галерее. Навострите уши да подумайте над тем, что я вам говорил. Завтра там будет выступать один человек, по имени Сэйлс. Послушайте его, а потом спросите себя, как вам выгоднее сейчас поступить. – Эрик хотел было что-то сказать, но Арни поднял руку: – Нет, нет, ни слова. Позвоните мне завтра около двенадцати. Я буду рад выслушать ваше решение. – Он взял Эрика за локоть и ласково улыбнулся. – Надеюсь, вас не очень огорчила тогда эта история со станком?

Эрик хладнокровно посмотрел ему в лицо.

– Арни, – сказал он, скрывая за слабой улыбкой холодную ненависть, – единственный человек, который внушает мне желание убить его, – это вы.

Улыбка Эрика не обманула Арни; впрочем, он чувствовал, что Эрик и не заботится об этом. В глазах Арни промелькнул страх, но тут же он заискивающе улыбнулся.

– То есть внушал, – примирительно сказал он.

Эрик иронически улыбнулся.

– Вы так думаете? Что ж, завтра поговорим и об этом, – ответил он.

15

Сабина, ожидавшая Эрика в вестибюле отеля, тотчас же с любопытством спросила, как прошло свидание с Арни, но с лица ее не исчезало напряженное, слегка недоуменное выражение, словно ее мучил какой-то важный вопрос и она знала, что ответ на него может вызвать глубокую трещину в их отношениях. Но, как и за завтраком, она снова стала говорить о другом, отвлекая его от того, что тревожило обоих.

– Как я разговаривал с Арни? – повторил Эрик и, покачав головой, коротко рассмеялся. – Клянусь тебе, я и сам не знаю. Я победил – если то, что я вывел Арни на чистую воду, можно назвать победой.

– По-моему, можно, – сказала Сабина.

Внезапно Эрик остро почувствовал, как крепко связывает их взаимное понимание, хотя некоторая настороженность и отчуждала их сейчас друг от друга. У обоих тотчас возникали в памяти одни и те же воспоминания, между ними существовала тесная близость, порожденная теми ночами, когда они лежали рядом без сна, терзаясь горьким разочарованием, и каждый знал, что ничем не может ни попрекнуть, ни утешить другого, кроме как своим молчаливым присутствием.

– О, эта стычка доставила мне немало удовольствия, – с горьким удовлетворением сказал он. – Как я ждал дня, когда я занесу над Арни хлыст и заставлю его делать то, что я хочу, а главное – вытяну из него то, что ему меньше всего хочется мне сказать. Ну вот, дорогая, мы с тобой, наконец, дожили до такого дня.

Он заметил, как при слове «мы» в глазах ее блеснула благодарность, и на секунду сбился.