Лирические стихотворения о любви к разнообразным женщинам - Барский Борис. Страница 7

С кровати ужаленный я подскочил,

Гляжу – все в порядке, я снова в кровать.

Чу! В детстве давно меня кто-то учил:

Верблюдов с баранами лучше считать.

Есть старый закон, и он непререкаем,

И знает о нем всякий сведующий:

Не гонись за женщиной, как за уходящим трамваем,

Сзади всегда идет следующий.

Я молчу, но приятно

Наблюдать одну картину:

Вас, похожую на дятла,

Но с повадками павлина.

День за днем одно и то же,

Я смотрю на мир дебело,

Хочется кричать: о, Боже!

Как мне все осточертело.

Запустить в Вас мокасином?

Пристрелить? Я озадачен:

Или взять, облить бензином

И спалить к чертям собачим?

Но, как будто просыпаясь,

Слыша: мы вдвоем навечно?

Я смотрю и улыбаюсь:

Ну, конечно же, конечно!

День подлец и ночь зараза,

Я не сплю, мне не до сна.

Сквозь окно огромным глазом

Смотрит дерзкая луна.

Одноглазо строит рожи,

В небе – море светлячков,

Полоумная дорожка

Из жемчужных облачков.

И я, ночь держа рукою,

А другой – бокал с луной,

Пью мерцание покоя,

Упиваюсь тишиной.

Пью дрожанье перламутра

В тишине безделия,

Но ползет дыханье утра

И растет похмелие.

И грустно бывает, бывает тревожно,

Согласен, бывают мгновенья тоски,

Но умереть от любви невозможно!

И просто не умно,

И не по-мужски.

Того не ведают невежды:

Жизнь бесконечна, а тела –

Сиюминутные одежды

Недолговечного стекла.

Но между тем и этим между

День изо дня себе твержу:

Я так люблю свою одежду,

Что даже слов не нахожу.

Пусть в синтезе хлопот пустых

Одежда есть мое блаженство,

Пустите меня в лик святых,

Ведь я же просто совершенство.

Я иду в тридесятое царство

Через реки, овраги и горы,

Через время и через пространство,

Топи скуки, нирваны озера.

Как больной в предпоследней агонии,

Я шагаю себе в никуда

По какой-то злосчастной иронии.

В быстрой смене сюжетов и тем

Мне не важно: весна или осень,

Я шагаю лишь только затем,

Чтоб коньки где-то взять и отбросить.

Ночь тревогою кольнула,

Чем-то острым, чем-то странным,

Неожиданно зевнула

Черной пастью чемодана –

Сволочь.

За губами ставень

Слышу шепот:

С кем ты? Кто ты?

Спрятал пазуху за камень?

Как же, то-то и оно-то.

Я устал считать до ста,

Не уснуть, но слышу всюду:

Без распятья нет Христа,

Нет Иисуса без Иуды.

Засыпают в домах лампочки,

Телевизоры, радиоточки,

Спят уютно твои тапочки –

Пятка к пятке, носочек к носочку.

И мои – в клубочек и храпают,

Стол спит, стул и будильник,

Только в кране вода капает

И урчит во сне холодильник.

А потом засыпает весь дом,

Даже шорохи вместе с мышами,

Я к тебе – мурлыкать котом,

Потому что ты любишь ушами.

Околдую и заворожу,

И случится, и вот случилось:

А под утро лукаво спрошу:

Как спалось? И еще: что приснилось?

Осенило, понимаю:

Ничего собой не значу,

Понимаю – не поймаю,

Я за хвост свою удачу,

Никогда не полюблю

Девушку в волшебном гроте,

Никогда не запою

Как Лучано Паваротти,

Ничего не напишу,

Никого не нарисую,

И “to be, or not to be”, –

Тоже не произнесу я.

И, захлебываясь грустью,

Весь в тоске, все опостыло,

Щас возьму, пойду, напьюсь я

И набью кому-то рыло.

Не скрою – Вы мне симпатичны,

Гармония лица и тела,

Вы так изящно симметричны,

Величественны, мягкотелы.

Вы вся вкуснее кока-колы,

И понимаю я отлично,

Мы с Вами чем-то разнополы,

Но все же фотогеничны.

Мы оба – следствия в причине,

Мы вместе – человечий род,

Да будет женщина в мужчине,

А лучше пусть наоборот.

Когти я в свою душу вонзал

И в комок собирал свою волю,

Я проснулся и вдруг осознал,

Что зависим от алкоголя.

Из цепочек событий мгновение –

Вспышка, будто в горячке белой,

Чую – все, началось сраженье

Духа вечного с бренным телом.

Бесхребетно и остервенело

Меня било всего и трусило.

Дух, не смей, – говорил, а тело

Унизительно выпить просило.

Я обоих оставил без сил,

Я в счастливую верю планету.

Мне не важно, кто победил,

Важно то, что я пил за Победу!