Город золотых теней - Уильямс Тэд. Страница 21

Сделав два быстрых шага, Таргор оказался рядом и успел подхватить падающего человечка. Плащ на груди Пифлита распахнулся, и Таргор увидел расползающееся на его груди темное пятно.

– О боги, да что с тобой?

Пифлит слабо улыбнулся.

– Какие-то бандиты на перекрестке – думаю, местные грабители. Я убил двоих, но остались еще четверо.

Таргор выругался.

– Я встретился с ними вчера, – сказал он. – Тогда их было двенадцать. Я удивлен, что они так быстро принялись за старое.

– Надо же человеку как-то зарабатывать империалы. – Пифлит поморщился. – Это был последний удар перед тем, как я вырвался. Наверное, не смертельный, но, клянусь богами, больно!

– Тогда пошли. Надо заняться раной. Сегодня, в ночь полнолуния, у нас есть и другие дела, а ты мне нужен рядом. А потом мы с тобой проделаем магический фокус.

– Магический фокус? – переспросил Пифлит и поморщился, когда Таргор снова поставил его на ноги.

– Да. Мы вернемся на тот перекресток и превратим четверку в ноль.

Рана Пифлита оказалась длинной, кровоточащей, но неглубокой. После перевязки коротышка выпил несколько чашек крепкого вина, полезного для кроветворения, и заявил, что готов ехать. Поскольку тяжелую физическую работу в запланированном ночном мероприятии предстояло делать Таргору, слова воришки наемника удовлетворили. Луна висела в небе еще высоко, когда они оставили за спиной «Хвост вайверна» с его посетителями.

Долина Силнор была продолговатой и узкой расщелиной, пересекавшей горы Кошачьего хребта. Когда всадники направили лошадей по узкой горной тропе к выходу из долины, Таргор подумал, что кота нужно долго морить голодом, чтобы его спина стала такой же костлявой и шишковатой.

Здесь, в горах, жизнь и шум долин казались бесконечно далекими. Леса были густыми и угнетающе безмолвными. Если бы не яркий лунный свет, подумал воин, могло показаться, будто они сидят на дне колодца. Ему доводилось бывать в местах и пострашнее, но мало где столь тягостное настроение одолевало его с такой силой, как в этой части Кошачьего хребта.

Кажется, атмосфера страха придавила и Пифлита.

– Здесь не место для вора, – сказал он. – Мы ценим темноту, но лишь как укрытие, когда подбираемся ко всяким блестящим штучкам. Приятно также продать потом краденое барахлишко и купить что-нибудь получше, чем мох и камни.

– Если все пройдет удачно, – ухмыльнулся Таргор, – ты сможешь купить себе небольшой город. А в придачу к нему столько игрушек и яркого света, сколько пожелаешь.

– А если нас постигнет неудача, то я, конечно, пожалею, что не остался на перекрестке сражаться с теми бандитами.

– Несомненно.

Некоторое время они ехали в почти полном безмолвии, нарушаемом лишь мягким постукиванием копыт. Извилистая тропка поднималась вверх, петляя среди кривых деревьев и одиночных валунов странной формы, на поверхности которых лунный свет выявлял едва заметные высеченные изображения. Почти все они были непонятными, и все – неприятными на вид.

– Говорят, здесь когда-то обитали Древние, – с наигранной небрежностью заметил Пифлит.

– Говорят.

– Давно, разумеется. Столетия назад. Но не сейчас.

Таргор кивнул и едва заметно украдкой улыбнулся, уловив нервозность в тоне Пифлита. Из всех ныне живущих лишь Дрейра Джарх и парочка других волшебников знали о Древних больше Таргора, но теперь уже никто не боялся этих выродившихся обитателей глубин. Если у древней расы еще и остались здесь какие-нибудь форпосты, так пусть нападают первыми. Кровью они истекают как и любое другое существо – хотя и медленнее, – и Таргор собственноручно уже отправил в ад немалое их число. Пусть идут! Сегодня ночью они волновали его меньше всего.

– Ты ничего не слышал? – спросил Пифлит.

Таргор сильной рукой натянул поводья, останавливая своего коня по кличке Черный Ветер. И точно, где-то вдалеке раздавались писклявые звуки, напоминающие…

– Музыка, – буркнул он. – Наверное, тебя будут ждать развлечения, без которых ты так страдал.

Глаза Пифлита расширились.

– У меня нет желания встречаться с этими музыкантами.

– Возможно, у тебя не будет выбора. – Таргор посмотрел на небо, затем на узкую тропу. Странная музыка смолкла. – Тропа к ущелью Массанек пересекает горы здесь и ведет в этом направлении.

Пифлит сглотнул.

– Я знал, что у меня будет повод пожалеть, что я отправился с тобой.

– Если эти дудочники окажутся самым худшим, что мы услышим или увидим сегодня ночью, – ответил Таргор, негромко рассмеявшись, – и мы найдем то, что ищем, ты проклянешь себя уже за то, что колебался.

– Если, воин. Если.

Таргор развернул жеребца вправо и двинулся по почти невидимой тропе, уходящей в густую тьму.

Долина Массанек, залитая лунным светом, напоминала огромного темного зверя, чья дурная слава усугублялась долгим одиночеством. Даже деревья на горных склонах замирали, не спускаясь в нее, словно опасались коснуться ее почвы; росшая там трава была короткой и редкой. Ущелье было шрамом в лесной чаще, пустым местом.

Почти пустым, отметил Таргор.

В центре, частично окутанное начавшим подниматься туманом, виднелось большое кольцо из камней. Внутри кольца располагался курган.

Пифлит склонил голову набок.

– Музыка опять стихла. С чего бы это?

– Если пытаться понять смысл подобных штучек, можно и свихнуться. – Таргор спешился и привязал поводья к ветке дерева.

Жеребец уже нервничал, хотя всю жизнь ходил по тропкам, о которых другие лошади и не подозревали. Нет смысла тащить его вниз, к середине ущелья.

– С той же легкостью можно свихнуться, если попытаться понять смысл всего этого. – Пифлит уставился на высокие камни и вздрогнул. – Нехорошо осквернять могилы, Таргор. А осквернять могилу волшебницы с дурной репутацией можно лишь полностью отвергнув здравый смысл.

Таргор вынул из ножен Жизнегуб. Прохладный свет луны окрасил руны серебристой голубизной.

– Будь Ксалиса Тол жива, ты бы ей понравился, маленький вор. Мне говорили, что у нее имелся целый гарем невысоких и хорошо сложенных парней вроде тебя. С какой стати ей менять привычки? Лишь потому, что она умерла?

– Не шути так! Слова «обрученный с Ксалисой Тол» стали синонимом скверной сделки – несколько дней сводящего с ума блаженства, а затем годы мук. – Вор прищурился. – В любом случае ей предстоит встреча не со мной. Если ты передумал, что ж, хорошо, но я не пойду туда вместо тебя.

– Я не передумал, – оскалился Таргор. – Я только подшутил над тобой – уж больно ты был бледен. Но, наверное, твоя бледность из-за лунного света. Ты захватил свиток Нантеора?

– Да. – Пифлит сунул руку в седельную сумку и извлек кусок кожи, свернутый в толстый рулон. Таргор, похоже, догадался, что это за кожа. – Я едва не угодил на клыки кабана-оборотня, когда его добывал, – добавил Пифлит. – И помни, ты обещал, что с ним ничего не случится. Его уже ждет покупатель!

– Ничего не случится… со свитком. – Таргор взял его, слегка встревоженный: свиток словно извивался в руке. – А теперь следуй за мной. Тебе ничего не грозит: ты будешь оставаться на безопасном расстоянии.

– На безопасном расстоянии – это означает, по ту сторону гор, – жалобно простонал Пифлит, но все же зашагал следом.

Туман окружил путников подобно толпе попрошаек, хватая за ноги холодными щупальцами. Вскоре они приблизились к огромному кольцу из камней, отбрасывающему широкие тени на залитый лунным светом туман.

– Да существует ли на свете магический артефакт, достойный такого риска? – тихо спросил Пифлит. – Насколько ценна маска Ксалисы Тол для тебя, ведь ты не волшебник?

– Ровно настолько, насколько она ценна для волшебника, нанявшего меня, чтобы украсть ее, – ответил Таргор. – Пятьдесят бриллиантов по империалу каждый.

– Пятьдесят! О боги!

– Да. А теперь заткнись.

Таргор еще не договорил, а ветер вновь донес до них странную музыку – зловещее, негармоничное взвизгивание флейт. Пифлит выпучил глаза, но промолчал. Парочка прокралась между двумя ближайшими камнями, игнорируя вырезанные на них символы, и остановилась у подножия большого кургана.