Город золотых теней - Уильямс Тэд. Страница 66

И снова люди «Круга» оказались щедры, и с их помощью я попал в Дурбан, чтобы узнать, как горожане творят собственные миры. Потому что именно это я хочу сделать, Рени: я должен воссоздать мир моего племени, мир Древнего народа. Пусть ему не место на нашей земле, в нашем времени, но он не сгинет навеки!

Ксаббу умолк, покачиваясь взад и вперед от душевной боли.

– Но это прекрасно, – выдавила Рени. Она плакала, не стесняясь. – Это лучший аргумент в пользу ВР, который я только слышала. Так почему ты несчастлив сейчас, когда узнал так много и так близко подошел к цели?

– Потому что когда мы были с вами в этом ужасном месте, где вы боролись за мою жизнь, мысли мои перенеслись в иной мир. Постыдно, что я оставил вас, но в том нет моей вины, и не в этом мое горе. – Он посмотрел на нее, и в глазах его снова стоял страх. – Я побывал в обители Перворожденных. Не знаю, как или почему, но пока вы испытывали все то, о чем рассказывали мне в приемном покое больницы, я находился в другом месте. Я видел доброго Деда Богомола, восседающего на рогах своего хартебиста. Были там и жена его Кауру, и сыновья, Квамманга и Мангуст. Но со мной говорила его возлюбленная дочь Дикобраз. И она сказала мне, что даже там, за краем мира, Перворожденные в опасности. Прежде чем медовед отвел меня обратно, она поведала мне, что вскоре на этом месте раскинется бесконечная пустота, что как наш с вами городской мир поглощает мой народ в его пустыне, так будут поглощены и Перворожденные.

А если так, то какая разница, построю ли я свой мир, Рени? Если Перворожденные будут изгнаны из своего пристанища за краем мира, то все, что я смогу сотворить, окажется пустой скорлупой, панцирем мертвого жука. Я не хочу при помощи вашей науки создать всего лишь музей, Рени, где выставлены трупы. Вы понимаете? Я хочу создать дом, где мой народ сможет жить вечно. Если исчезнет дом Перворожденных, то сон, которому мы снимся, проснется. И вся жизнь моего народа от самой зари времен станет как следы, заносимые прахом.

И поэтому не звенит для меня солнце.

Они посидели молча. Рени налила себе еще воды, предложила Ксаббу, но тот покачал головой. Она не поняла, о чем он говорил, и чувствовала себя так же неловко, как если бы кто-то из ее коллег-христиан говорил о рае или мусульманин – о чудесах пророка. Но глубокое горе бушмена было неподдельным.

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но постараюсь понять. – Она наклонилась, взяла его вялую руку и крепко сжала сухие пальцы. – Как ты помог мне искать Стивена, так я помогу тебе – только скажи, как. Ты мой друг, Ксаббу.

Он улыбнулся – в первый раз с тех пор, как пришел.

– И вы мой добрый друг, Рени. Я не знаю, что мне делать. Я думаю и думаю. – Он мягко высвободил руку и потер усталые глаза. – Но у нас остались еще ваши вопросы – так много вопросов для двух человек! Что нам делать с этим желтым алмазом, этой ловушкой?

Рени неожиданно зевнула и смущенно прикрыла рот.

– Кажется, я знаю человека, который может нам помочь, но я слишком устала, чтобы говорить с ней сейчас. Подремлю немного и позвоню.

– Тогда спите. Я посижу, пока ваш отец не придет.

Рени попыталась сказать, что это необязательно, но проще было бы спорить с кошкой.

– Я не стану вам мешать. – Ксаббу встал одним мягким движением. – Я посижу в соседней комнате, подумаю.

Он снова улыбнулся, вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Рени долго лежала и думала о странных местах, где они оба побывали, местах, объединенных лишь тем, что все они – лишь продукт человеческого воображения. Ей хотелось в это верить. Но трудно цепляться за такую веру, глядя на затаенную страсть и чувство глубокой потери на серьезном, мудром лице Ксаббу.

Она проснулась оттого, что над ней склонилась высокая, долговязая фигура. Отец поспешно отступил, точно его застали за чем-то нехорошим.

– Это только я, девочка. Просто проверял, все ли с тобой хорошо.

– Все хорошо. Просто таблеток наглоталась. Ксаббу здесь?

Отец покачал головой. От него несло пивом, но на ногах он держался сравнительно твердо.

– Домой пошел. Что они теперь, в очередь к тебе строятся?

Рени недоуменно воззрилась на него.

– Перед парадным еще один мужик в машине сидел. Здоровый, бородатый. Отъехал, когда я подошел.

Рени ощутила укол страха.

– Белый?

Отец расхохотался.

– Здесь-то? Не, черный как я. Наверное, в другую какую квартиру. Или грабитель. Ты, когда меня нет, на цепочку закрывайся.

Она улыбнулась.

– Хорошо, папа.

Отец редко бывал так заботлив.

– Посмотрю, осталось ли чего пожрать. – Он поколебался, стоя в дверях. – Этот твой приятель – он из маленького народа?

– Да. Он бушмен. Из дельты Окаванго.

В глазах отца мелькнуло странное выражение, как искра воспоминаний.

– Их народ – самый старый. Они жили здесь еще до черного человека – до коса и зулусов и всех прочих.

Рени кивнула, заинтригованная отрешенностью в его голосе.

– Никогда не думал, что снова их увижу. Маленький народ… Не думал, что увижу их снова.

Отец вышел с отстраненным выражением на лице и осторожно прикрыл за собой дверь.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Мерове ждет суда за военные преступления.

(Изображение: Мерове сдается генералу ООН Раму Шагре.)

ГОЛОС: Хасан Мерове, свергнутый президент Нубийской республики, предстанет перед трибуналом ООН за военные преступления.

(Изображение: солдаты ООН раскапывают братские могилы под Хартумом.)

ГОЛОС: Полагают, что за десять лет правления Мерове, одного из самых кровавых в истории Северо-Восточной Африки, погиб почти миллион человек.

(Изображение: Мохаммед аль-Рашад, адвокат Мерове.)

РАШАД: Президент Мерове не боится предстать перед другими мировыми лидерами. Мой клиент собственноручно построил нашу нацию на дымящихся руинах Судана. Всем этим людям известно, что в периоды хаоса лидеру иногда приходится вести себя жестко, и если они утверждают, что поступили бы иначе, то они лицемеры…

Глава 14

Голос его хозяина

По краю зрения ползла неоново-красная линия, словно один из его глазных капилляров неожиданно стал видимым. Линия извивалась, замыкалась на себя, ветвилась и выпускала еще более мелкие отростки – работала экспертная система, которую линия символизировала. Дред усмехнулся. «Бейнха и Бейнха» не доверяли его обещаниям насчет безопасности – они желали изучить виртуальный офис Дреда не хуже собственного. Но ничего иного Дред и не ожидал. Более того, несмотря на их успешное сотрудничество в прошлом он всерьез усомнится, стоит ли нанимать сестер снова, если они поверят ему на слово.

«Уверенный, беспечный, ленивый, мертвый». Так звучала мантра Старика, и мантра неплохая, хотя Дред иногда подводил черту не в тех местах, где это сделал бы Старик. Тем не менее Дред был все еще жив, а в его бизнесе это служило единственным мерилом успеха – тут не было неудачников, так и оставшихся бедняками. Разумеется, Старику следует воздать должное за осторожность – он прожил на свете дольше своего наемного убийцы. Гораздо дольше.

Дред бросил взгляд на поле абстрактного цвета за единственным окном офиса, потом снова посмотрел на виртуальную белую стену. Аппаратура сестер Бейнха заканчивала проверку безопасности его сетевого узла. Удовлетворившись результатом, она отключилась, красная линия исчезла из программы-монитора Дреда, и близнецы Бейнха немедленно подключились.

Они появились в образе двух одинаковых и почти безликих фигур, сидящих рядом у противоположного края стола. Сестры Бейнха не признавали использование высококачественных симов при личных встречах, и, несомненно, считали дорогой сим Дреда примером бессмысленной и помпезной расточительности. Дред наслаждался их раздражением: подмечать проколы и слабости других профессионалов и даже жертв, как он считал, это почти то же самое, что проявлять снисходительность к привычкам друзей, оживляющую существование простых смертных.