Имперская реликвия - Уильямс Уолтер Йон. Страница 24

— Хорошо, — сказал он, войдя. — По крайней мере нам стоит обсудить возможность спасения мисс Йенсен. Но где ее могут удерживать?

Грегор нахмурился:

— В конспиративном доме, может быть. Наверное, там.

— Наверное, нет. Похищение было произведено так, что отдает сильной поспешностью, и буквально через несколько часов после того, как я украл футляр. У них могло и не оказаться времени на оборудование конспиративного дома, хотя они могут заниматься его оборудованием сейчас. Нам следует проверить весь консульский персонал и все резиденции, которые могут быть заняты за пределами консульств.

— И еще есть графиня, — вставил Роман.

— Точно, — согласился Грегор. — Мне надо бы проверить записи о прокате оборудования для защиты и сигнализации. Они запросто могли приобрести дополнительное.

Майджстраль улыбнулся. Мысль ему понравилась.

— Отлично. Если найдем такие записи, нужно будет провести воздушную разведку, а потом, возможно, дальнейшее уточнение результатов с помощью костюма-невидимки. Ну, приступайте.

Роман и Грегор удалились выполнять задания. Майджстраль уселся на стул, прихватив с тарелки кусочек флета. Он заметил, что Педро Кихано выжидающе смотрит на него.

— Да, мистер Кихано?

— Вы собираетесь разыскать мисс Йенсен и спасти ее?

— Я сказал, что мы собираемся обсудить такую возможность, мистер Кихано. Это не совсем одно и то же.

— Но вы по крайней мере сообщите в полицию?

— Нет. Думаю, нет. Тогда обнаружится цель похищения. Через несколько часов закон будет защищать меня, но не моих нанимателей. Я полагаю, вы не хотите, чтобы выяснилось, что мисс Йенсен наняла меня для совершения преступления?

Педро слегка побледнел:

— Нет. Пожалуй, нет.

Майджстраль откусил кусочек флета и принялся пережевывать его. Из холла послышался голос Грегора:

— Может быть, стоит попросить лейтенанта Наварру помочь нам?

Педро скривился. Майджстраль ответил:

— Думаю, не стоит. Тогда он поймет, что мисс Йенсен развлекала его только для того, чтобы в это время он не был дома, а я его успешно ограбил.

— О!

Педро просиял, но потом снова нахмурился:

— А что, если мы не сумеем спасти ее, сэр?

Майджстраль задумчиво уставился на кусочек флета, который держал в пальцах. Рука уже не дрожала.

— В этом случае, мистер Кихано, — сказал он, — мне придется вызвать ее похитителей на дуэль, одного за другим. И, надеюсь, убить их. Фамильная честь, увы, не позволяет других вариантов. Вызвать их на поединок, на мой взгляд, предпочтительнее, нежели покончить с собой в надежде, что это заставит их устыдиться и отпустить мисс Йенсен. — Он посмотрел на Педро ленивыми зелеными глазами. — Если только, конечно, вы не желаете взять вызовы на себя.

Педро побледнел еще сильнее:

— Нет, сэр… Это не в моем духе, понимаете?

— Понимаю. Вряд ли стоит надеяться на победу в поединке с помощью одной только высшей математики. — Он дожевал флет, отряхнул пальцы и встал. — Как насчет завтрака, мистер Кихано? Еды у нас полно.

— Я не голоден, — ответил Педро, уставившись в одну точку. — Спасибо.

— Ну тогда я пойду перекушу, — сказал Майджстраль и отправился на кухню.

На самом деле он собирался добраться до телефона и снять другой конспиративный дом. Этот теперь был безнадежно засвечен. Пока Педро Кихано на стороне Майджстраля, но когда (и если) Амалия Йенсен будет спасена, положение может кардинально перемениться.

Удачливые мыслители преступного мира, следует заметить, всегда оценивают перспективу.

Николь завтракала. Холодный цыпленок, бобовый салат и маринованные огурчики — простая еда, которую она могла себе позволить только в одиночестве, но это ей нравилось намного больше, чем замысловатые, а порой и эксцентричные трапезы, которые приходилось терпеть как представительнице Диадемы. Но она все равно как бы не находилась в одиночестве, поскольку считалось, что здесь, в своем любовном гнездышке, Николь прячет Майджстраля. Ей пришлось заказать завтрак для двоих. А зрелище второго, нетронутого прибора удручало еще сильнее и делало завтрак еще более одиноким. Николь печально потягивала чай со льдом и лимоном и снова думала о том, что же стряслось с Майджстралем.

Зазвонил телефон. Николь отпила глоток чая, ожидая, пока комната сообщит ей, кто звонит.

— Графиня Анастасия, — прозвучал наконец голос. — Просит мистера Майджстраля.

Николь удивленно обернулась.

«Так, — подумала она, — события развиваются».

Она отдала комнате распоряжение показать собственное голографическое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что она выглядит достаточно хорошо, чтобы ответить на звонок, пригладила волосы, пересела на другой стул, чтобы не был виден столик с едой и чтобы фон лучше соответствовал цвету лица.

— Всенепременно соединить меня с графиней, — приказала она.

Голографическое изображение графини начиналось чуть ниже подбородка, что придавало ей некоторую надменность и позволяло смотреть на Николь как бы свысока. Некоторые чересчур усердствовали с передачей своего изображения, и в итоге создавалось не слишком приятное впечатление, если кто-то не удосуживался, к примеру, выщипать волоски в носу. Графиня действовала не слишком грубо, и волосков в ее носу почти не было заметно, но все-таки они были видны.

— Николь, — холодно произнесла она по-хозалихски. — Я просила к телефону Дрейка Майджстраля.

— Сожалею, но его здесь нет, мадам, — ответила Николь. — Но я с радостью передам ему все, что вы скажете, если увижусь с ним.

Графиня едва заметно улыбнулась:

— Ах, значит, меня неверно проинформировали. Это все пресса, понимаете?

— Да, как это ни грустно, моя госпожа, но пресса распространяет какие угодно измышления.

— Да. Мне с этим тоже приходилось сталкиваться. Я бы не стала верить сообщениям, если бы застала Майджстраля дома.

Николь, глядя на графиню, удивлялась, почему Майджстраль так боится этой женщины. Графиня, несмотря на ее надменность и самоуверенность, казалась Николь неуверенным и экзальтированным созданием, находящим спасение в империалистической борьбе точно так же, как другие находили спасение в религии, или в дурной философии, или в раскрытии заговоров, борясь с собственным комплексом неполноценности и выражая грубый, вызывающий, нецеленаправленный, но совершенно искренний протест. Николь, в голове у которой мелькали вот такие мысли, смотрела на графиню и ободряюще улыбалась.

— Я готова принять ваше сообщение, моя госпожа, — сказала она, — и передать его Майджстралю, если увижу его.

Графиня, казалось, приободрилась. Николь догадалась, что графиня надеется, что Майджстраль прячется в будуаре и подслушивает.

— Отлично, — сказала графиня. — Скажите ему вот что. У него есть нечто, что нужно мне, и я думаю, что смогу заплатить ему столько, сколько его устроит.

— Я все передам ему слово в слово, моя госпожа.

— Благодарю вас, — улыбнулась графиня любезно, однако по глазам ее было видно, что это любезность наигранная. — Сожалею, что пришлось побеспокоить вас, мадам.

— Никакого беспокойства, графиня, я просто обожаю помогать моим друзьям, — ответила Николь и улыбнулась графине так, что было видно, что улыбка натянутая, а следовательно, Николь показывает графине, что понимает, что и та разыгрывает любезность. Нюансы, нюансы… Профессия Николь.

Изображение Анастасии исчезло.

Николь перестала улыбаться. «Майджстраль… — подумала она с тревогой. — Во что же ты вляпался?»