Зов смерча - Уильямс Уолтер Йон. Страница 7

3

Стюарт вошел в вестибюль кондеколога, до отказа напичканный аппаратурой для обнаружения оружия. У стойки он зарегистрировался в качестве гостя. Эта процедура включала в себя снятие отпечатка большого пальца и оформление расписки в том, что Стюарт обязуется выполнять все требования устава данного сообщества. Устав был вполне обычным, основанным на понятии «разумного самоограничения», что означало, насколько понимал Стюарт, добровольное соглашение жителей дома не совершать действий, которые могли бы повлечь за собой неприятности. С точки зрения Стюарта, правила проживания выглядели довольно либерально. Запрещалось немногое — оружие, наркотики (кроме официально разрешенных), общественно опасные виды религии, кое-какая политическая литература (список прилагался), некоторые компьютерные программы и игры, порнография. Запрещалось также ходить голым и заниматься сексом прилюдно. Сожительствовать с кем-либо у себя в квартире не возбранялось. Просмотр некоторых телевизионных каналов, плохо влияющих на нравственность (эти каналы тоже были указаны в уставе), являлся достаточным основанием для изгнания нарушителя из кондеколога. Стюарту дали временное разрешение на посещение кондеколога сроком на шесть недель, и он поднялся на лифте в квартиру Ардэлы. Здесь он первым делом решил побродить по комнатам и осмотреться.

Квартира свидетельствовала о благополучии хозяйки — со вкусом подобранная мебель, столики из стекла и дорогих сплавов, полки, аккуратно заставленные черными видеокассетами с белыми этикетками. На стене плоский жидкокристаллический телевизор. Обои в абстрактный рисунок песчаных тонов. Казалось, художник тщательно избегал изобразить хоть что-то определенное.

Словно в пику абстракционизму обоев, начисто лишенному индивидуальности художника, само жилище выдавало привычки хозяйки с головой. В гостиной там и сям валялись яркие пластмассовые игрушки племянницы, повсюду красовались пепельницы, полные окурков, грязные бокалы и рюмки со следами пальцев и губной помады. Разбросанные кипы иллюстрированных журналов с наполовину разгаданными кроссвордами. Среди всего этого кавардака потерянно ползал робот-пылесос в форме гигантской черепахи. Единственным во всей квартире относительно опрятным местом была кухня, куда, судя по царящей в ней чистоте, Ардэла заглядывала раз в столетие. Стюарт открыл холодильник. Батареи винных бутылок и увядшая кучка овощей.

Стюарту вспомнилось, как они с Натали покупали мебель для своей квартиры в Кингстоне. Они тогда обошли магазинов пятнадцать, прежде чем обнаружили кухонный стол, понравившийся им обоим. Это была прозрачная прямоугольная пластина, крепившаяся на одной-единственной тонкой и витой ножке из особо прочного орбитального сплава. Казалось, эта хлипкая с виду конструкция вот-вот должна неминуемо рухнуть, но стол оказался на редкость устойчивым. Их первое совместное приобретение.

У них с Натали в квартире всегда царили порядок и чистота. Прозрачный кухонный стол так и сверкал. Может быть, подумал Стюарт, причиной тому было то, что они оба, как люди военные, привыкли содержать имущество и оборудование в полной исправности.

В свой первый приход царящего здесь беспорядка Стюарт просто не заметил. И неудивительно — ведь они вошли тогда в темную квартиру и ни разу не включили верхний свет. Во второе посещение Стюарт уже кое-что заметил и поморщился — он тогда все еще рассуждал, как «Орел».

Теперь же ему этот кавардак был до лампочки. Стюарт стал другим.

Он скинул ботинки и босиком прошелся по мягкому ковру. Голова полнилась мыслями. Неясными, неопределенными, словно звездная туманность.

Потом, все еще витая в облаках, Стюарт спустился в магазин. Купил банку лосося под соусом и две бутылки шампанского. Сегодня у него праздник. Вернувшись в квартиру, перемыл всю посуду.

Ардэла ворвалась вся потная, с расплывшейся от жары косметикой. Пока Стюарт откупоривал и разливал по бокалам ледяное шампанское, она сварливо чихвостила своего начальника, жаловалась на жару, которой Стюарт даже не заметил, проклинала слишком большие толпы на улицах и даже успела перемыть косточки соседям, которых встретила в лифте. Затем, пошвыряв одежду в спальню, Ардэла открыла в ванной холодную воду и залпом выпила бокал шампанского. Стюарт с бутылкой и другим бокалом в руках последовал за ней в ванную комнату. Здесь приятно пахло ароматическим маслом. Стюарт, наливая Ардэле шампанское, рассматривал ее маленькие загорелые груди, розовые соски, коленки, островками выступавшие из воды, темный клин внизу живота. Он поставил бутылку на пол и стянул рубашку.

Ему вспомнился морской прибой на песчаном берегу у Порт-Рояля на Ямайке, обнаженное тело Натали, ее страстные объятия. Теплые волны ласкали кожу, розовые и бирюзовые лодки, чуть светившиеся в темноте, едва заметно покачивались на воде, скрывая влюбленных от любопытных глаз… В сотне метров от них расположилась местная секта пятидесятников. Святоши возносили к небу унылые песни о вознесении Спасителя и искуплении, о грядущем втором пришествии, о славе Господней. Их монотонные завывания сливались со стонами Натали и мерным шорохом прибоя. Рыбешки иногда касались ног. На другом берегу залива сиял в темноте величественный зиккурат «Когерентного света». Ночь полнилась любовью и умиротворением. Где-то внизу под песком покоились руины знаменитого дворца Генри Моргана, некогда выстроенного с размахом и роскошью, присущими великим грабителям и пиратам, а потом погребенного на дне моря в результате неожиданных катаклизмов и смерчей истории. Так и бури планеты Шеол впоследствии заметут самого Стюарта, и Натали, и несокрушимую громаду «Когерентного света». А заодно и высокомерие человечества, еще недавно возомнившего себя полновластным хозяином Вселенной…

— Ой, — вскрикнула Ардэла, — на спине неудобно.

— Тогда давай поменяемся местами.

Стюарт лег на спину. Ардэла оседлала его, запрокинула голову и закрыла глаза, целиком погрузившись в блаженство. Стюарт любовался красивым изгибом ее шеи, загорелой кожей, упруго облегающей изгибы плечей — нежные ямочки возле ключиц, бугорки на суставах. Когда у нее начался оргазм, она наклонилась вперед, прильнула к Стюарту, прижала к себе его голову, так что ее крики и стоны раздавались ему в самое ухо… Он крепко обнял ее. Дыхание и стоны Ардэлы до предела возбудили его. В какой-то момент Стюарту показалось, что он слышит оглушительный вой смерча.

Они допили бутылку шампанского, не вылезая из ванны. Ардэла полулежала на Стюарте, все еще обнимая его за шею. В воде среди радужных пятнышек ароматического масла плавали белесые нити спермы.

— Они могли бы стать началом новой жизни, — сказала Ардэла, помешивая рукой в воде. — А вместо этого бедняги отправятся в канализацию.

— Лосось, наверно, уже готов. Ты не проголодалась? — спросил Стюарт.

— Ты бы поберег свои деньги. Я ведь знаю, что их у тебя не так много. Отныне обедаешь за мой счет.

— Я хотел отметить праздник.

— И что, по-твоему, я должна делать с мукой, которую ты приволок? В жизни ничего не пекла!

Она встала, капли воды заискрились на загорелом теле. Стюарт поцеловал ее, выбрался следом из ванны, взял полотенце. Вытерся, прошел на кухню, вытряхнул лосося из банки на тарелку, открыл вторую бутылку шампанского. Вернулся обратно в ванную. Ардэла, завернувшись в большое полотенце, другим вытирала волосы. Стюарт налил ей шампанского, она положила полотенце и взяла бокал. Выпив и расчесав волосы, последовала за Стюартом на кухню.

— Хочу попытаться найти работу в какой-нибудь космической корпорации, — сказал Стюарт, когда они покончили с едой.

Ардэла закинула ногу на ногу и задумалась. В огромное окно за ее спиной Стюарт наблюдал, как поблескивает на солнце серебристая магистраль, ведущая на юг, в столицу штата Аризона.

— У тебя ведь не хватит денег, чтобы заплатить за учебу. Может, тебе и удастся сдать вступительные экзамены, но твои знания устарели на пятнадцать лет, поэтому ты, скорее всего, не попадешь в число тех двух процентов, которых обучают бесплатно. Придется тебе искать работу попроще здесь, на Земле.