Венок из флердоранжа - Уинтерз Ребекка. Страница 10

– Это очень предусмотрительно. Кстати, как чувствует себя Жофф?

– Лучше, чем вчера.

– Я рада слышать.

– Если я вам понадоблюсь, нажмите кнопку четыре.

– Хорошо. Мерси.

Несколько минут она повозилась с приемником, нашла музыкальную станцию. Потом легла поудобнее и стала с удовольствием слушать песни. Хотя их исполняли на французском и Андреа не понимала ни единого слова.

Раздался стук в дверь. Она посмотрела на часы и с удивлением увидела, что они показывают девять сорок пять. При мысли, что это, наверное, Ланс, пульс пустился в бега.

– Войдите.

На секунду их глаза встретились.

– Как вы себя чувствуете? Только правду, – скомандовал он.

– Намного лучше. Если вам нужны доказательства, спросите у Бриджит. Она приходила сюда. Кстати, спасибо за радиоприемник.

– Не стоит.

Закрыв дверь, он подошел к Андреа. В руках несколько свертков. Самый маленький он вручил ей.

– Смелей, посмотрите, что внутри. Если это не то, что вам нужно, я верну в магазин.

Заинтригованная, Андреа села и развернула сверток. Фотоаппарат и пленка! Ланс уже побывал в городе!

– Вы не должны были этого делать, – запротестовала она, доставая фотокамеру. Она рассмотрела все до мелочей. – Камера – совершенство, но она гораздо дороже моей!

– Если она вам подходит, то об остальном позаботится Тоннер.

– Это очень щедро с его стороны, – ласково засмеялась она. – Пожалуйста, Ланс, поблагодарите от меня вашего любимца. А что по-английски означает его имя?

– Гром. По-английски слово звучит немного по-другому.

– Как ему подходит, – улыбнулась она.

Он сел, поднял большущий пакет и подал ей.

– А это от меня.

– Я не могу принять столько подарков, – покачала Андреа головой.

– Это не для вас. Не совсем для вас.

Пока он говорил, она заметила на ленточке погремушку.

– Зачем вы это сделали? – замирая от восторга, прошептала она.

– Это делает каждый взволнованный будущий отец, узнав, что жена носит его ребенка.

Ланс не собирался ее волновать. Но дрожь сотрясала Андреа. Эмоции переполняли. Она доставала коробку за коробкой, сверток за свертком, разворачивала белую упаковочную бумагу. Наконец она развернула все покупки и теперь сидела, вся засыпанная подарками, перебирая костюмчики для новорожденных и мягкие одеяла.

Она рассматривала детские книги, и слезы сверкали на ресницах. Он даже купил несколько брошюр, как стать родителем, на английском языке. Ее ошеломило такое внимание. Слезы жгли глаза. Еще пара секунд – и Андреа зарыдала.

– Что случилось? – Голос стал хриплым. – Чем я так огорчил вас?

– Ох, нет… Ланс. – Она подняла мокрое лицо и увидела в его глазах искреннюю озабоченность. – Ничего не случилось. Только обидно сознавать, что Ричарда нет и он не может делать малышу подарки. И наш ребенок никогда его не увидит… Как жестоко по отношению к невинному ребенку! Я не хочу, чтобы мой сын или дочь росли без отца. – Она продолжала плакать. – Простите меня, Ланс. Вы были так добры ко мне, сделали этот день для меня особенным…

Андреа попыталась открыть еще один, последний, сверток, но не смогла. Ланс сам снял упаковочную бумагу с коробки. Из коробки выскочил белый пудель и заиграл мелодию.

Она печально улыбнулась, слезы капали с подбородка.

– Я знаю эту песенку. Это «Жаворонок». Наверное, единственное, что я могу спеть на французском.

– Докажите, – с вызовом проговорил он Она опустила веки и снова нажала кнопку, зазвучала мелодия, и Андреа стала подпевать.

– У меня ужасное произношение, – проговорила она, кончив петь.

– Я нахожу его очаровательным. – Сощурившись, он смотрел на ее рот.

Сердце Андреа ответило на его взгляд ускоренным ритмом.

– Ланс, вы ошеломили меня подарками.

– Это и было моим намерением. – Он встал. – А теперь окажите любезность моему отцу и оставайтесь в замке столько времени, сколько вам захочется. Я понимаю, вы собираетесь почтить память Ричарда, издав его книгу. Был бы рад помочь вам, лишь бы искупить свои грехи.

– Вы уже это сделали, – прошептала она.

– Я понимаю, вы очень любили мужа. – Тело Ланса будто одеревенело. – Позвольте мне попытаться исправить впечатление о себе.

– Вы сказали отцу, что я беременна?

– Пока нет. – Наступило напряженное молчание. Через мгновение Ланс продолжил: – Доктор говорил, вам нужен отдых. Нет ничего, требующего вашего немедленного возвращения в Коннектикут.

– Это так, – пробормотала она.

– Тогда все устроено.

Не успела она вздохнуть, как он собрал все купленные подарки и положил в пакеты. Потом вручил ей таблетки и стакан воды.

– Что еще я могу для вас сделать? – спросил Ланс, убедившись, что она приняла лекарства.

– Ничего. Вы уже и так сделали очень много. И еще раз спасибо за подарки.

– Рад слышать, что они вам понравились.

– Когда-нибудь в один прекрасный день вы сами станете замечательным отцом счастливого ребенка.

– Нет, – покачал он головой.

Она взглянула на него и удивилась помрачневшим глазам.

– Поможет ли вам, если я открою, что ко мне жизнь тоже не всегда была справедливой?

– Если вы имеете в виду ваше ранение, – она скользнула взглядом по шраму, – то, по моему мнению, оно добавляет вам привлекательности, делает еще более интересным. Спросите любую женщину, и она подтвердит мои слова.

– Такое всегда приятно слышать, – сухо заметил он, – но я имел в виду другое… Иногда невидимые раны приносят больше вреда.

Андреа замерла.

– Что с вами произошло?

В комнате воцарилась неестественная тишина.

– Я не могу быть отцом, Андреа. Я бесплоден.

Андреа прижала руку ко рту, чтобы заглушить крик.

– Вы единственный человек, который, я знаю, поймет меня. Каково это – узнать, что ты не способен создать новую жизнь. Фактически вы единственное существо в моей жизни, кому я сказал об этом, – печально признался он.

Она застонала, вспомнив волнение Жоффа, его радость, что Ланс навсегда вернулся домой. Ожидание внуков зажгло особый свет в глазах старика.

– Ох, Ланс… Как это случилось? Когда?

Он вздохнул.

– Во время одного из заданий на Ближнем Востоке я был подвергнут химическому воздействию. Мне пришлось полежать в госпитале. Когда я поправился, мне сказали, что я никогда не смогу иметь детей.

Услышать такое – все равно, что узнать о смертном приговоре. Она понимала. Ох, как она понимала… Ланс никогда не будет радоваться, узнавая себя в одном из своих детей. Он не будет любоваться на малыша – кровь и плоть семьи Мальбуа.

– Если бы вы не пошли на военную…

– Но я пошел! – За нескрываемым раздражением таилась боль.

Андреа нечего было сказать. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной.

– Достаточно сказать, что не многие женщины в возрасте, когда вынашивают детей, захотят выйти замуж за мужчину, который не может дать им ребенка, – глухим голосом произнес он.

Множество женщин, подумала Андреа, с радостью вышли бы за него замуж. Они бы согласились на усыновление. Во всяком случае, женщина, желая стать его женой, не стала бы делать из невозможности иметь собственного ребенка неодолимую помеху.

Да, но Ричард даже слышать не хотел об усыновлении. Если бы она узнала, что не может иметь детей до того, как вышла за него замуж, он вряд ли бы на ней женился. Он любил правильно устроенную жизнь, все на своем месте. Ему нужно было только совершенное.

А Андреа оказалась несовершенной. Может быть, поэтому их сексуальная жизнь превратилась в мучение. Этим можно и объяснить, почему он буквально зарылся в книгах.

– Ваш отец очень тревожится за вас. Вы его смысл жизни.

– Он справится.

– А как вы, Ланс? Честно…

У нее болело за него сердце, она подняла голову и посмотрела на него.

– Сегодня в клинике я пережил несколько удивительных моментов. Когда доктор Семплис поздравил нас, у меня возникло такое чувство, будто мы с вами вместе создали вашего малыша. Мне понравилось это чувство. Так понравилось, что я захотел быть отцом на постоянной основе.