Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Уинзор Кэтлин. Страница 3

Он слабо улыбнулся, но покачал головой:

– Нет, боюсь, ты ошибаешься. Я уповаю только на Господа, что не заразил тебя. Вот почему я не поцеловал тебя. Я боялся, что… – Он оглянулся. – Где моя шляпа и плащ?

– Ты никуда не пойдешь! Ты останешься здесь, со мной! Бог мой, я выглядела и чувствовала себя так же плохо как ты сейчас, сотни раз, а на следующий день я была в полном порядке! У всякого человека что-то болит, но это не чума! Если ты не болен, мы завтра утром уезжаем. А если болен – я буду ухаживать за тобой.

– О Эмбер, дорогая моя, ты думаешь, я позволю тебе? Ведь я могу умереть…

– Брюс! Не говори так! Если это чума, я стану выхаживать тебя и обязательно вылечу. Тетя Сара научила меня ухаживать за больными.

– Но ведь чума – заразная болезнь, ты можешь заразиться, это смертельно опасно. Нет, дорогая, я пойду. Принеси мне шляпу и плащ, ну иди же.

Он отвернулся, и выражение гнева и тревоги, которое он прежде старался скрыть, стало очевидным: лицо было мокрым от пота, капли стекали по щекам, он двигался как пьяный. У него будто не работали все мышцы тела. В глазах отражалась пульсирующая головная боль, тупая боль пронзала спину, бедра, спускалась по ногам. От неожиданного озноба он непроизвольно задрожал и ощутил позыв к рвоте.

Эмбер взяла его за руку, она решила во что бы то ни стало задержать его, даже если придется его ударить. Ведь если он выйдет в таком состоянии, то его либо заберет констебль как пьяного (такие ошибки часто случались), либо его отвезут в чумной барак. Если он болен – а Эмбер наконец убедилась в этом, – то она будет ухаживать за ним.

– Ляг на минуту на диван у камина и отдохни, а я приготовлю тебе отвар из трав. В твоем состоянии ты и шагу сделать не сможешь. Отдохни, тебе станет легче, я уверена. Отвар через секунду будет готов.

Она взяла его за руку и отвела к камину. Брюс все еще перечил, но быстро терял способность к сопротивлению и слабел прямо на глазах. Он просто повалился на диван, тяжело и протяжно застонав, его глаза закрылись. Часто по телу Брюса пробегала судорога, будто дрожь от холода, но пятна пота выступили даже на камзоле. Эмбер оставила его лежать, на мгновение исчезла в спальне, принесла атласное стеганое одеяло и укрыла его.

Она была теперь уверена, что Брюс не сможет встать и, вероятно, уснет. Она побежала на кухню и начала искать в шкафчиках травы; припасенные Нэн. Она положила в чайник всего понемногу: ястребинку, собачник, кислицу от тошноты; календулу и портулак, от лихорадки; черемницу и аралию, а также паслён от головной боли. Все травы были собраны по астрологическому календарю точно при определенном положении планет, поэтому Эмбер свято верила в действенность снадобий.

Эмбер налила в чайник, теплой воды и повесила его на крюк над огнем, но пламя почти угасло, и она добавила угля из ящика и несколько щепок, чтобы уголь разгорелся. Ей пришлось встать на колени и хорошенько поработать мехами, раздувая огонь. Наконец вспыхнули яркие языки пламени, и Эмбер побежала в гостиную убедиться, что с Брюсом все в порядке, хотя из комнаты не доносилось никаких звуков.

Брюс лежал на спине, одеяло свалилось с него, он беспокойно метался, глаза были закрыты, черты лица искажены. Эмбер склонилась над ним, подоткнула одеяло. Он поднял на нее глаза, потом неожиданно потянулся к ней, схватил за руку, резко дернул.

– Что ты делаешь! – Голос звучал хрипло, надрывно, слова – неразборчиво, серо-зеленые зрачки сверкали, глазные яблоки налились кровью. – Я сказал, чтобы ты убиралась отсюда, – немедленно уходи! – Он почти выкрикнул последние слова и зло отшвырнул от себя ее руку.

Эмбер испугалась – она решила, что он не в своем уме. Но она заставила себя ответить ему спокойно и сдержанно:

– Я готовлю для тебя лечебное снадобье, Брюс, через минуту все будет готово. И тогда ты сможешь идти. А пока полежи и отдохни.

Казалось, он сразу пришел в себя.

– Эмбер, прошу тебя, пожалуйста, уходи и оставь меня в покое! Возможно, завтра я умру, и, если ты останешься здесь, ты тоже заразишься!

Он сделал попытку сесть, но Эмбер толкнула его обратно неожиданно энергично, и он свалился на подушки. «Наконец-то я сильнее его, – подумала она, – теперь он не сможет вырваться».

Минуту она ждала, сидя рядом с ним и внимательно вглядываясь в лицо. Но Брюс лежал спокойно. Тогда она встала и на цыпочках быстро вышла из комнаты. Она так нервничала, что дрожали не только руки, но и колени. Она взяла кружку, но та выпала из рук и с грохотом упала, и сердце Эмбер болезненно екнуло. Но, поднимая кружку с пола, она услышала шум из спальни.

Подхватив юбки, Эмбер выбежала из гостиной и увидела, что Брюс стоит посреди комнаты и озирается безумными глазами. Она с криком бросилась к нему:

– Брюс! Что ты делаешь!

Он обернулся, взглянул на нее с вызовом, взмахнул рукой, как бы отгоняя ее, и выругался вполголоса. Эмбер обхватила его, но он так толкнул ее, что она чуть не упала. Покачнувшись, она ухватилась за него, он споткнулся, стараясь удержаться на ногах, и они оба рухнули на пол. Эмбер оказалась под ним. Брюс лежал неподвижно, открыв глаза и рот. Он был без сознания.

Секунду Эмбер не шевелилась, пораженная случившимся, потом выползла из-под него и встала на ноги. Она нагнулась, взяла Брюса под мышки и попыталась втащить обратно в спальню. Но он был на фут выше ее ростом и на восемьдесят фунтов тяжелее, она едва могла сдвинуть его с места. Эмбер тащила его изо всех сил, но потом расплакалась от ужаса и отчаяния. Тут она вспомнила, что Темпест и Иеремия должны быть у себя в комнатах наверху.

Она бросилась к черной лестнице, поднялась на верхний этаж и влетела в комнату слуг, даже не постучавшись. Оба лакея бездельничали – смотрели в окно и курили. Они удивленно уставились на хозяйку.

– Темпест! Иеремия! – крикнула она. – Пошли, помогите мне!

Она повернулась и бросилась вон из комнаты, спустилась по лестнице с такой быстротой, будто летела. Слуги не спеша выколотили трубки и последовали за ней через кухню, столовую и гостиную, где увидели Брюса, который снова стоял на ногах, обхватив плечи руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Эмбер подбежала к нему, но слуги остались стоять в стороне и с подозрением наблюдали за происходившим. Брюс сделал шаг вперед, мрачно переводя взгляд с одного на другого. Он был похож на человека настолько пьяного, что, казалось, вот-вот свалится лицом на пол.

Эмбер смотрела на него, как завороженная, и, когда он приблизился к ней, она посторонилась, чтобы дать ему пройти. Она непроизвольно протянула вперед руки, ибо казалось, что в любой, момент он может упасть. Но Эмбер не прикоснулась к Брюсу. Он прошел через дверь в прихожую, потом – на площадку лестницы, секунду постоял там – колосс, глядящий вниз. Шагнул раз, другой, но неожиданно застонал, споткнулся и ухватился за перила. Эмбер взвизгнула, двое слуг бросились, опередив ее, и успели подхватить Брюса, иначе он упал бы с лестницы головой вниз. Поддерживаемый с обеих сторон слугами, Брюс позволил втащить себя в квартиру, голова опустилась на грудь, он снова потерял сознание.

В спальне Эмбер откинула покрывало и одеяло, приказав слугам положить Брюса на белые шелковые простыни. Потом она сняла с него башмаки и чулки. Они были странного желтого цвета от пота, издававшего резкий неприятный запах, совершенно противоестественный для Брюса. Она сняла с него пояс, стала снимать камзол и тут заметила, что Темпест и Иеремия побледнели и глядят на Брюса с ужасом в глазах. Она поняла, что они только сейчас догадались, что помогали не пьяному, а заболевшему чумой.

– Убирайтесь отсюда! – крикнула она им, не в силах вынести их смертельно перепуганного вида. Они повернулись и выскочили из комнаты, громко хлопнув дверью.

Рубашка Брюса намокла от пота и прилипла к спине. Эмбер подняла с пола свое платье и насухо вытерла тело Брюса. Стянув с него всю одежду, она укутала его одеялом и, зная, что Брюс любил спать без подушки, убрала подушку из-под головы. Теперь он спокойно лежал на спине, хотя время от времени невнятно бормотал, что-то вполголоса.