Волны экстаза - Уолден Луанна. Страница 16
— Увы, капитан, вы правы: Фергюс заслуживает хорошей взбучки, — согласилась девушка, растерянно разведя руками.
Погода неожиданно стала портиться. По небу поползли темно-серые тучи, ветер усилился — все предвещало скорую грозу. «Еще не хватало застрять в этом сарае до темноты» — хмыкнув, подумал Дерек.
— Вы что-то сказали? — встрепенулась Меган.
— Я восхищен великолепием обстановки, в которой жила моя мать последние пятнадцать лет. — Его голос был спокойным, но в глазах застыла горечь.
— Но этот дом не был для нее тюрьмой, — возразила Меган, — и верите или нет, но ваша мать очень любила бывать здесь.
Девушка старалась не выдавать своих чувств, но ее огорчала досада Дерека, и к тому же она боялась разозлить его — слишком свежи были воспоминания об их недавних столкновениях. Кто-кто, а Меган на собственном опыте знала, что если капитан Чандлер выйдет из себя, то его уже ничто не остановит.
— Моей матери не могло нравиться, что ее держат взаперти, — заметил Дерек.
— Но ее не держали взаперти, — настаивала девушка, — в основном я проводила каникулы здесь, а не в Лондоне. Отец всегда был так занят, что ему было удобнее отсылать меня в усадьбу. — Она села около мраморного камина. — Мы очень много общались с Элизабет.
— Мне, вероятно, нужно поблагодарить вашего отца за ту великую милость, которую он оказывал своей жене! — с горечью воскликнул Дерек.
— Я вряд ли смогу что-либо вам объяснить, поскольку положа руку на сердце и сама не понимаю своего отца, — призналась Меган, — я только прошу вас выслушать меня, а потом уже делать выводы.
Немного подумав, Дерек в конце концов решил, что ничего страшного не произойдет, если он ее выслушает.
— Хорошо, я весь внимание. Мне интересно, что вы придумаете. Ведь это самое унылое место, какое я когда-либо видел. Живя здесь, моя мать не могла быть счастливой.
Меган не стала возражать Дереку и продолжила свой рассказ:
— Вместе с вашей матерью мы любили совершать верховые прогулки и беседовать. Она мне рассказывала о своей семье и… о вас. И еще у нее был сад, который она обожала.
Говоря, Меган старалась не смотреть на Чандлера, иногда он просто пугал ее.
— Послушать вас, так Элизабет только и делала, что развлекалась, — с гневом произнес он.
— Конечно, нет, но вы ошибаетесь, если думаете, что она никуда не выходила с рассвета до заката, — отпарировала она тоном таким же резким, как и его.
Дерек сделал шаг к ней, но, заглянув ей в лицо, остановился. Этого не может быть! Он знал, что Томас обращался с его матерью жестоко и бессердечно — запрещал общаться с друзьями и знакомыми, в буквальном смысле слова заточив ее в этой дыре.
Дерек не мог верить всяким глупым сказочкам о поездках на лошадях, о приятной работе в саду, как будто всего этого было достаточно для того, чтобы его мать была счастлива.
Молодой человек откашлялся и спустя некоторое время произнес:
— Я приехал сюда посмотреть на ее могилу.
— Конечно. — Меган поспешно встала. — Это недалеко отсюда. Идите за мной.
Выйдя через парадную дверь, она направилась к лошади, чтобы взять цветы, которые нарвала по дороге, из корзинки, притороченной к седлу. Оглянувшись, она увидела, что Дерек смотрит в небо. Он стоял, широко расставив ноги, и легкий ветерок шевелил его волосы, кольцами падавшие на сильную бронзовую шею и ворот рубашки. Вот так капитан, наверное, стоит на мостике корабля, отдавая приказы команде. Он на самом деле незаурядный человек, и, если бы не обстоятельства, поставившие их по разные стороны баррикад, Меган с удовольствием назвала бы его своим другом. Да, Дерека Чандлера лучше иметь среди друзей, нежели врагов.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, Меган, обойдя вокруг дома, направилась к хорошо утоптанной тропе. Она ни слова не говорила Дереку, хотя знала, что он идет за ней.
Наконец девушка остановилась перед небольшой белой оградой. На могильном камне было написано:
КЭТРИН ШЕФФИЛД БЭНБРИДЖ
1781 — 1805
МОЯ ЖИЗНЬ, МОЯ ЛЮБОВЬ,
МОЕ ВСЕ
Томас Бэнбридж,
безутешный муж
Открыв калитку, Меган подошла к надгробию и встала на колени. Молча она вырвала сорную траву, появившуюся после ее последнего посещения, убрала сухие цветы и положила на их место свежий благоухающий букет. Встав, она осмотрела могилу и, довольная своей работой, тихо прошептала молитву.
Мощная фигура Дерека загораживала тропинку, и Меган выжидающе посмотрела на него.
— Позвольте пройти, — тихо попросила она.
Их взгляды встретились, и, к немалому удивлению Меган, в глазах Дерека не было ни насмешки, ни самодовольства. Они были переполнены состраданием. Он неловко переминался с ноги на ногу, пытаясь объяснить самому себе, почему девушка, чья семья принесла ему столько горя, заставляет его испытывать это чувство.
— Теперь моя мать, — помолчав минуту-другую, напомнил Чандлер.
Но мысли Меган находились далеко, и она не слышала его. Ветер крепчал, вдали послышались раскаты грома, и потемневшее небо выглядело зловеще.
Было понятно, что через несколько минут может хлынуть ливень.
— Нам лучше поспешить, — вполголоса произнес Дерек.
— Да, да, — рассеянно отозвалась Меган.
Молодые люди спустились вниз по тропинке и, миновав узкий мостик, торопливо зашагали к поросшему травой пригорку. Здесь в тени огромного раскидистого дуба лежала мать Дерека. Ее могилу не окружала резная ограда, а вместо дорогого мраморного надгробия лежала гранитная глыба с весьма лаконичной надписью: «Элизабет Чандлер Бэнбридж 1771 — 1819».
С гневом и болью в сердце смотрел на материнскую могилу Чандлер. Если бы Томас Бэнбридж находился рядом, то ему бы пришлось несладко.
Взглянув на его мрачное лицо, Меган поспешно сказала:
— Это место выбрала Элизабет. Она любила ходить сюда и, мечтая, сидеть здесь часами. Ее могила далеко не потому, что так захотел отец. Это была ее воля.
Меган опустилась на колени и положила несколько цветков на камень. Потом она стала шептать молитву так тихо, что Дерек не мог разобрать слов.
— Вот он и вернулся, Элизабет. Я привела вам вашего Дерека.
Меган сделала несколько шагов назад, чтобы Чандлер мог остаться с матерью наедине. Она увидела, как по его загорелой щеке катится слеза, и ее сердце сжалось от жалости. Кто бы мог подумать, что этот человек может плакать. Ее сердце разрывалось при виде горестной сцены.
Внезапно сверкнула молния, а вслед за ней послышались раскаты грома. Дерек взглянул на небо, которое уже наполовину было затянуто грозовыми тучами.
— Скорее бегите в дом! Я присмотрю за лошадьми, — прокричал он и бросился вниз по склону.
Но Меган, не обращая внимания на первые тяжелые капли дождя, опустилась на колени перед могилой и прошептала:
— Вы можете гордиться им, Элизабет. Да, ваш сын упрям и самолюбив; он может довести до белого каления любого, но он не способен на подлость. Спите спокойно, Дерек — прекрасный человек.
Дерек быстро добежал до господского дома, где у ограды стояли привязанные лошади. Он отвел лошадей под крышу сарая, снял с них седла, вычистил и бросил им добрую меру овса. Он был уверен, что сегодня им уже не придется возвращаться в Лондон.
Закрыв сарай, Дерек побежал в дом. Как раз когда он уже был у входной двери, с неба хлынули настоящие потоки воды. Проскользнув в дом, Дерек с облегчением вздохнул.
— Меган! — прокричал он сквозь раскаты грома.
Но Меган не отозвалась. Тогда, сняв промокший сюртук, Чандлер заглянул в гостиную, уверенный, что найдет ее там. Створки распахнутых окон с мерным стуком ударялись о стены, занавески, как привидения, метались из стороны в сторону; дождь неистово лупил по подоконнику. На мгновение Дереку стало жутко.
В гостиной Меган не было. Он не знал, что и подумать. Не могла же она остаться на улице. Захлопнув окна, молодой человек бросился на второй этаж.
— Меган! — крикнул он снова.