В паутине преступлений - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 30

В тот же день я побывал у адвоката покойного и узнал, что мисс Агнесса Ольфорд является единственной наследницей.

Мистер Лексивель сообщил мне, что у нее есть беспутный брат, который живет в Лондоне и не ладит с полицией. Мистер Блидфильд лишил его наследства.

— Мне не раз приходило в голову: не этот ли братец шатался около их дома? — добавил доктор.

Разыскать молодого Ольфорда оказалось не так уж трудно. Он заявил, что в час убийства спокойно храпел в собственной кровати. Страдающие бессонницей пожилые соседи подтвердили его алиби.

Этот день был бы одним из интереснейших в моей жизни, если бы не угнетающее воспоминание о совершенной мною глупости. Оно-то и излечило меня от болтливости.

Я отправил двух надежных людей собирать необходимые мне сведения. На это им нужно было несколько часов. Не желая терять время даром, я в девять часов вечера уселся за составление рапорта. Всякую работу, требовавшую большого напряжения мысли, я привык делать дома. Моя квартира находилась на первом этаже. Окна выходили в небольшой двор, калитка которого после шести часов обычно была заперта. Двор окружала стена футов в восемь высотой. Однако неизвестному, посетившему меня в этот вечер, не пришлось перелезать через забор: как я узнал впоследствии, калитку почему-то не заперли.

Было уже довольно темно. Метель превратилась в дождь, так как стало гораздо теплее. Когда я дописывал четвертую страницу рапорта, внезапно послышался звон стекла. Через окно в комнату влетел какой-то предмет и покатился к моим ногам. Это была граната. Я вскочил и опрометью выбежал в другую комнату. Раздался оглушительный взрыв.

Меня спасла капитальная кирпичная стена толщиной в несколько футов.

Я вернулся в разрушенную комнату.

Через две минуты появилась полиция, через четверть часа — пожарные и скорая помощь. Ни жертв, ни пламени, слава Богу, не было. Зато взрыв дал богатую пищу газетам, которые с наслаждением жевали эту тему в течение трех дней.

Мне же граната сказала всего четыре слова: «Ты слишком разговорчив». И они навсегда врезались мне в память. Я отправился в Скотленд-Ярд и заново написал рапорт.

…На следующее утро на Литл-Крифильд-стрит, около дома доктора Лексивеля, произошло столкновение двух такси. Один из пассажиров был ранен. Он попросил, чтобы его вынесли на тротуар и позвали врача.

Услышав шум и полицейские свистки, доктор Лексивель выглянул из окна. Полисмен сообщил ему, что пассажиру срочно нужна медицинская помощь.

— Я сейчас приду, — сказал врач.

Выйдя на улицу, он увидел несколько человек, столпившихся вокруг раненого. Они расступились, чтобы пропустить доктора, затем сомкнулись — и арестовали его.

Мой начальник не сразу согласился на столь театральный способ ареста, но обыск подтвердил справедливость моих опасений. В кармане у доктора нашли браунинг с открытым предохранителем, а в его комнате — целый арсенал. Лексивель участвовал в войне и привез с фронта много всякого оружия.

Нам не пришлось бы разыгрывать эту комедию с такси, если бы я не сболтнул лишнее, когда говорил с доктором в комнате покойного. До того Лексивель считал, что я не узнал его во время нашего ночного столкновения около дома мистера Блидфильда. Когда же я солгал, что в ту ночь не выходил из дому, доктор понял, что я его подозреваю.

После суда я навестил его в тюрьме, и он откровенно рассказал мне все подробности.

— Я влез в долги на очень большую сумму. Кредиторы настойчиво требовали денег, а практика у меня, как вы знаете, была невелика. И тут старик Блидфильд предложил мне стать его домашним врачом.

— Как вы узнали о сундуке с деньгами? — спросил я.

— Пациенты часто бывают с докторами еще откровеннее, чем с адвокатами. Старик чуть ли не при первой же встрече рассказал мне, что хранит восемь тысяч фунтов у себя под кроватью. Думаю, что он хотел поразить меня своим богатством. Надо признать, что это ему удалось даже лучше, чем он предполагал…

Лексивель вздохнул.

— Осталось только найти удобный случай, чтобы завладеть деньгами, не навлекая на себя подозрений. Я заметил, что старик очень мнителен, и решил воспользоваться этим. Мне было не так уж трудно убедить его в том, что у него больное сердце.

— А оно было здоровым?

— Совершенно. Он испытывал некоторые неприятные ощущения, но они носили чисто невротический характер. Расшатанные нервы создавали видимость болезни, которой на самом деле не было. Понимаете?

Я кивнул.

— Оставалось только усыпить мистера Блидфильда сильнодействующим снотворным и спокойно забрать деньги, — продолжал он.

— Зачем же вы его убили?

— Все получилось совсем не так просто, как я думал. Конечно, я вовсе не собирался лишать старика жизни! Хотя, надо признать, что, побывав на войне, человек начинает слишком легко относиться к чужой смерти…

— Что же вам помешало?

— Два непредвиденных препятствия. Отказ старика принимать какие бы то ни было лекарства и постоянное присутствие в доме его племянницы. К тому же оказалось, что мисс Агнесса спит очень чутко. Она мгновенно просыпалась от малейшего шороха в комнате дяди. Я с удовольствием прописал бы снотворное и ей, но девушка разделяла предубеждение мистера Блидфильда против лекарств. Тогда мне пришла в голову великолепная идея: заставить ее бодрствовать по ночам, выполняя обязанности сиделки. В этом мне очень помог старый скряга: когда я заикнулся о том, что ему нужна сиделка, мистер Блидфильд целую неделю ворчал, что это ему не по карману. Теперь мне нетрудно было убедить девушку в том, что сиделка старику очень нужна. Мисс Агнесса стала дежурить по ночам. Я следил за ее состоянием. Через несколько суток почти непрерывного бодрствования о чутком сне уже и речи быть не могло.

Я слушал со все возрастающим интересом.

— Все эти дни я непрестанно уговаривал старика принять лекарство. В конце концов сказал, что только порошок может спасти ему жизнь. Знал бы он тогда, насколько это соответствовало истине!

— Почему же он не принял лекарство?

— Видимо, предубеждение против медицины было у мистера Блидфильда еще сильнее, чем я полагал.

— А как вы проникли в его квартиру среди ночи?

— Сделал слепок с его ключа и изготовил такой же.

— Вы умеете и слесарничать?

— На войне приходится заниматься всем понемногу… Я вошел в квартиру мистера Блидфильда и спокойно направился в его комнату. Старик поклялся мне, что вечером примет порошок. Измученная бессонными ночами Агнесса спала, как убитая. Старик похрапывал у себя на кровати. Я вытащил из-под нее сундук и стал открывать. Несмазанные петли крышки громко заскрипели. Мистер Блидфильд проснулся и закричал… Дальнейшее вам известно.

— Если бы он выпил порошок и не услышал, как вы открывали сундук, то что бы вы делали дальше? — поинтересовался я.

— Бросил бы около сундука рваную перчатку, выбил стекло в окне кухни, запер входную дверь на ключ и ушел. А вы бы потом искали бродяг, ограбивших мистера Блидфильда. Не так ли?

— Пожалуй, такая версия возникла бы в первую очередь, — признал я.

— Однако все обернулось совсем иначе. Будучи в стрессовом состоянии, я забыл оставить перчатку, не разбил окно и, в довершение всех бед, поскользнулся на ступеньках и налетел в темноте на вас. Я узнал вас только по голосу и надеялся, что вы меня не узнали: ведь я молчал. Но вы совершенно ясно дали мне понять, что считаете меня убийцей, когда солгали, будто не выходили в ту ночь из дому. Тогда я вынужден был бросить вам в окно несколько тяжеловесный подарок. Если бы я успел до ареста прочитать утренние газеты и узнать, что вы остались в живых, то сразу же покинул бы Англию. Сыщик должен быть осторожным и всегда держать язык за зубами, мистер Ратор.

Эту заповедь я сделал своим девизом.