В паутине преступлений - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 32

К сожалению, изумительная память подвела коммерсанта. Пришлось мистеру Лангфорту открыть свои торговые книги. Найдя нужную строчку, он показал ее сыщику.

Оливер переписал ее в блокнот. Затем попросил коммерсанта рассказать, как выглядел неаккуратный должник во время встречи на Стрэнде.

* * *

Вечером Ратор ужинал с главным констеблем.

— Могу я встретиться с обвиняемой? — поинтересовался Оливер.

— Конечно.

— Когда?

— Завтра же. Я достану вам разрешение. Вряд ли она захочет говорить о своем преступлении, но вы постарайтесь, Ратор, образумить ее. Объясните, что добровольное признание облегчит ведение дела и, быть может, позволит ей избежать казни.

…На следующий день Ратор вошел в тюрьму Уильсей. Его ввели в приемную. Противоположная дверь сразу же отворилась, и в комнату вошла молодая женщина с бледным лицом. Оратор был поражен ее красотой и благородным достоинством. Он отнюдь не отличался сентиментальностью. Сыщику приходилось встречать немало привлекательных женщин, но ни одна из них не внушала ему такой симпатии.

— Я — инспектор Ратор из Скотленд-Ярда, миссис Феппер, — вежливо представился он. — Разрешите задать вам несколько вопросов?

Женщина села и устало закрыла глаза.

— Мне кажется, инспектор, что я уже рассказала все, что знаю.

Оратор обошел вокруг стола, сел рядом с ней и движением руки отослал надзирателя в другой конец комнаты.

— Где вы достали яд?

— Где я достала яд? — Она покачала головой. — Я не доставала его. Надоело повторять одно и то же, а больше сказать нечего. И вы, конечно, тоже мне не верите.

— Ваше дело будет слушаться на следующей неделе. Вы будете на суде настаивать на том, что не обращались к мистеру Брайту с просьбой купить мышьяк?

Она открыла глаза.

— Я никогда не говорила с мистером Брайтом о яде! Я могу подтвердить эти слова под присягой. Но мне же все равно не поверят, потому что некому это подтвердить.

— Почему мистер Брайт утверждает, что вы лжете?

Миссис Феппер пожала плечами.

— Я не знаю.

По выражению лица женщины Оратор догадался, что она хочет что-то скрыть от него.

— Вы очень дружны с мистером Брайтом?

— Нет.

Поколебавшись, женщина уточнила:

— Не особенно.

— Не изъявлял ли он желания быть для вас не только другом?

Она покачала головой.

— Я не желаю обсуждать эту тему.

Подозрения сыщика превратились в уверенность.

— Я знаю, что мистер Брайт признавался вам в любви.

Она изумленно взглянула на инспектора.

— Кто вам сказал?

— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

Женщина вздохнула.

— Да, пожалуй, он объяснился… по-своему.

И снова спросила:

— Но кто вам мог сказать?

Сыщик не ответил.

— Как выглядит мистер Брайт?

— Разве вы не видели его?

— Я никого еще не видел, кроме главного констебля. Не знаю, поверите ли вы мне, миссис Феппер, но я искренне хочу помочь и вовсе не расставляю вам ловушки.

Она пристально взглянула на инспектора.

— Я верю вам. Я уже раньше слыхала о вас, мистер Ратор. Вас ведь прозвали Оратором за молчаливость, не правда ли?

Миссис Феппер слабо улыбнулась и заметила:

— А вы сегодня очень разговорчивы.

Оливер покраснел.

— Возможно, — смущенно сказал он. — Так что же вы можете мне сообщить о мистере Брайте?

Женщина сказала, что ей пришлось пережить несколько неприятных минут из-за его ухаживаний. Кроме того, он прислал два или три рискованных письма.

Оратор чувствовал: она чего-то не договаривает, не желая выдавать мистера Брайта.

— Вы уничтожили эти письма?

Она помолчала.

— Нет. Я решила сохранить их на всякий случай, хотя они были мне очень неприятны. Муж так слепо доверял мистеру Брайту, что я должна была быть готовой ко всему. Я заперла их в шкатулку. Видимо, в мое отсутствие муж открыл ее и вынул письма. У меня их больше нет. Странно, что мистер Феппер вдруг проявил интерес к моей шкатулке: я держала в ней только почтовую бумагу и конверты.

— Упоминал ли ваш муж когда-нибудь о письмах?

— Никогда.

— Быть может, кто-то из слуг вынул их?

— Нет.

— Вы уверены в том, что письма исчезли?

Миссис Феппер удивленно взглянула на сыщика.

— Вполне. Впрочем, вы можете справиться в полиции: все мои вещи опечатаны.

— Что представляет собой мистер Брайт?

— Он во всех отношениях неплохой человек, кроме… Ну, вы меня понимаете… Но нельзя же осуждать человека за то, что он влюбился, правда? Мистер Брайт — красивый блондин, выглядит гораздо моложе своих лет, у него чудесные синие глаза… Что вы еще хотите услышать? Посмотрите на него сами.

— Я увижу его сегодня вечером, — ответил Оратор, поднимаясь со стула. — Не буду вам больше надоедать расспросами. Скажите только: какой замок у вашей шкатулки?

— Совсем особенный. К нему невозможно подобрать другой ключ. Я получила шкатулку в подарок в день свадьбы, и с тех пор ключ постоянно хранился у меня.

— Почему вы держали под таким особым замком обыкновенную почтовую бумагу? — спросил Оратор.

Она покраснела.

— Муж был очень ревнив и не позволял мне писать письма. К тому же он был настолько скуп, что считал каждое утро листы почтовой бумаги на письменном столе и устраивал скандал из-за каждого листка. Не правда ли, смешно? Я всегда покупала себе бумагу отдельно и прятала ее в шкатулку. Он так ревновал меня к прежним друзьям, с которыми я тайком переписывалась… Думаю, вам нетрудно будет убедиться в правдивости моих слов. Но вряд ли это чем-нибудь поможет мне…

— Почему вы не сказали на допросе, что мистер Брайт ухаживал за вами?

Она вздрогнула.

— Он все равно стал бы это отрицать! А свидетелей, конечно, не было.

* * *

Вечером Оратор познакомился с мистером Брайтом и рассказал ему о своем визите в тюрьму. Свидетель обвинения грустно покачал головой и вздохнул.

— Зачем только я встретил ее в тот роковой день? — сказал мистер Брайт. — Ведь я тогда оказался в городе случайно… Проходя мимо торгового центра, я заметил ее около аптеки. Я всегда испытывал к ней симпатию. А теперь вынужден свидетельствовать против нее…

— Что вы подразумеваете под словом «симпатия»? Вы за ней ухаживали? — поинтересовался Оратор.

— Ваш вопрос бестактен…

— А все же?

— Она мне нравится. Очень милая женщина. Но ее муж мне нравился больше. Мы с ним очень дружили.

— Вы ей писали?

Брайт улыбнулся.

— Ока вам сказала?.. Ну что ж, было бы глупо с моей стороны отрицать это. Я ей писал, но только записки, извещавшие хозяйку дома о том, что приду поиграть с ее больным мужем в пикет. А вы что, подозреваете иное содержание? — иронически спросил Брайт.

— Я ничего не подозреваю. Я только задаю вопросы, — нелюбезным тоном возразил Оратор.

Встреча происходили в кабинете главного констебля. После ухода свидетеля хозяин кабинета упрекнул Оливера:

— Зачем вы обидели Брайта? Он очень славный и добрый человек, который и мухи не обидит…

Оратор хмыкнул.

— Ну ладно. А что вы скажете о миссис Феппер? — продолжал главный констебль.

— Вы правы. Прелестная женщина, — согласился Оливер.

* * *

На следующее утро к мистеру Ратору явился молодой сыщик, которого главный констебль любезно предоставил ему в качестве помощника, и доложил:

— Брайт уволил мальчика, своего слугу, за курение в рабочее время. Я вчера познакомился с ним. Мы хорошо поболтали. Похоже, что он — очень сообразительный малый.

— Знаем мы этих сообразительных мальчишек, — проворчал Оратор. — Из них редко выходят порядочные люди…

В тот же день мальчишка принес молодому сыщику записную книжку мистера Брайта. Тот передал ее мистеру Ратору. Заглянув в нее, Оливер вскочил с кресла и бросился к телефону. Он попросил соединить его с начальником полиции городка Сент-Эленс, затем с одним священником в Сомерсете. К вечеру ему оставалось только проникнуть в тайну исчезновения писем.