Золотой бутон - Уорнер Элла. Страница 12

Говард смотрел на нее с интересом и восхищением.

– Сегодня, похоже, осуществляются мои самые заветные мечты. Только что ты сражалась за меня с другой женщиной…

– Ха! – с чувством сказала Фейт. – Денек сегодня и впрямь выдался славный.

– Прямо ушам своим не верю…

– У нее не тот цвет волос, который мне нравится.

Полная надежды улыбка на лице Говарда сменилась разочарованной гримасой.

– А-а-а… – уныло протянул он. – Та женщина…

– Извини, если своим поведением я нарушила какие-то твои планы, связанные с Валери.

Никакой вины за собой Фейт не чувствовала и слова эти произнесла скорее из вежливости. Что ни говори, а Говард – ее босс, и положение, как говорится, обязывает. Хотя мог и остановить в любой момент, если она что-то делала не так, – она восприняла бы малейший намек.

– Нет проблем! – беззаботно отозвался он.

– Я тоже так думаю. – Фейт цинично улыбнулась. – Стоит тебе щелкнуть пальцами, и она тут же появится снова.

– Валери абсолютно ни на что не претендует. – Он произнес это очень серьезно, глядя Фейт прямо в глаза, словно пытался убедить, что говорит правду.

Фейт же эти слова показались бессмысленными: ведь тогда получается, что ни одна из женщин Говарда никогда ни на что не претендовала.

– Валери – твое последнее увлечение? – Фейт и сама не понимала, зачем ей понадобилось это знать.

– Нет, – ответил Говард без колебания.

– Значит, одна из тех, кто преследует тебя в надежде на чудо, – сухо констатировала Фейт.

Говард пожал плечами.

– Это ведь не имеет никакого значения, если женщина меня не интересует, не так ли? Валери мне не нравится и никогда не понравится, на что бы она там ни надеялась.

Прощай, Валери.

Обнаружив, что вкус у Говарда лучше, чем у Льюка, Фейт почувствовала, что ей это приятно. Мысль, что оба мужчины ее жизни могут стать жертвами хищных блондинок, показалась ей невыносимой. И хотя близким ей мужчиной Говард не был, с ним ее многое связывало, поэтому Фейт хотелось с уважением относиться к его суждениям о людях.

Говард снова улыбнулся.

– А ты мужественный и безжалостный боец, Фейт, – сказал он, и в его тоне ирония смешалась с восхищением.

Теперь настала ее очередь пожимать плечами.

– Ты сам меня поощрил, приняв мою сторону. Один намек, и я…

Говард расхохотался.

– Ну нет! Лишить себя такого представления!

– Так что выиграть мне помог ты, Говард. И от этого факта тебе никуда не деться. – Обстоятельство это было Фейт чрезвычайно приятно.

– Значит, мы с тобой в одной команде. – Говард наполнил бокалы шампанским. – За нашу с тобой команду! Дружную и непобедимую!

– За команду! – подхватила Фейт, пьянея не столько от шампанского, сколько от радости сознавать себя в одной команде с Говардом.

Официант принес заказанные блюда, и Фейт впервые за три последних дня с удовольствием приступила к еде.

– Еще шампанского? – спросил Говард, увидев, что ее бокал пуст.

– Нет, спасибо. Я лучше перейду на воду со льдом. Сегодня я уже достаточно погорячилась.

Говард ухмыльнулся:

– Да, сегодня я узнал тебя с совершенно новой стороны. Не то чтобы о ее существовании я не догадывался, но ты ее очень тщательно скрывала. Столько страсти, темперамента! Потрясающее зрелище. – И он восхищенно поцокал языком.

Фейт напряженно вслушивалась в бешеные удары своего сердца. Говард сейчас очень напоминал большого, добродушного и довольного жизнью кота, неожиданно почуявшего добычу там, где никогда ни на что не рассчитывал. Пока он еще выжидал, сомневаясь, однако стоит ей сделать хоть одно неверное движение, и кот тут же бросится в атаку.

А виновата во всем я сама, самокритично признала Фейт. Дважды за это утро в его присутствии потеряла контроль над собой. Конечно же я извинилась за несдержанность, и Говард мои извинения вежливо принял, однако едва ли наши отношения полностью вернутся в прежнее русло.

– Надеюсь, мне предстоит узнать еще немало интересного о своем прежде столь неестественно спокойном и выдержанном помощнике? – настойчиво продолжал Говард, которому процесс открывают в Фейт новых сторон явно пришелся по вкусу.

Фейт поняла, что необходимо срочно найти новую тему для разговора.

Желательно – связанную с Говардом, а не с ней.

– Давай немного поговорим о тебе, – поспешно предложила она. – Поскольку теперь я знакома с твоей сестрой, может быть, расскажешь мне о своей семье?

Спрашивая, Фейт исходила не только из чисто тактических соображений. Ее интерес к семье Говарда и в самом деле резко возрос после утренних откровений Вайолетт.

– С удовольствием. И что бы тебе хотелось узнать?

– Вайолетт твоя единственная сестра?

– Да, но у нас с ней есть еще два брата. Оба женаты. Мама изо всех сил старается всеми нами руководить, а папа считает, что дети должны жить так, как нравится им самим.

– И все живут в Майами?

– Да.

– Ты, наверное, был самым трудным ребенком?

Говард рассмеялся.

– В детстве они называли меня искателем приключений.

Им ты и остался, подумала Фейт и в надежде, что, узнав, каким Говард был тогда, сможет лучше понять его теперешнего, спросила:

– Почему?

И Говард принялся рассказывать забавные истории из своего детства. Слегка расслабившись, Фейт с удовольствием слушала. Ей было совсем нетрудно вообразить его маленьким мальчиком, представить, как он то и дело, никого не спросясь, убегает исследовать все те потрясающе интересные вещи, которые можно найти в этом огромном и пока еще таком загадочном мире, заставляя беспокоиться мать и испытывая терпение старших братьев, неизменно посылавшихся на его поиски. Позже товарищем Говарда в этих странствиях стала подросшая Вайолетт, готовая с восторгом последовать за ним хоть к черту на рога.

Официант сменил блюда и убедил гостей заказать на десерт ромовое мороженое со взбитыми сливками и фруктами.

Истории Говарда следовали одна за другой, а жадно внимавшая Фейт требовала все новых и новых. Ей было странно и необычно слушать о счастливом детстве, о семье, в которой все любят и уважают друг друга. О своем детстве она старалась думать поменьше, поскольку счастливых воспоминаний о нем не осталось. Да и у Льюка дела обстояли немногим лучше. Он был единственным ребенком, родители развелись, едва ему исполнилось восемь лет. Его детство и ранняя юность почти полностью прошли в мире книг, которые и сейчас оставались для него последним прибежищем в случае ссор и всякого рода неприятностей.

Интересно, знает ли об этом его блондинка? Льюк всегда стремился избегать конфронтации – не мудрствуя лукаво, он просто уклонялся от нее любыми доступными средствами. Именно поэтому свое последнее объяснение с Фейт он начал с того, что сообщил о своем грядущем отцовстве и о дате свадьбы.

– Тебе неинтересно, – возвращая Фейт к действительности, с обидой заметил Говард.

Она улыбнулась.

– Нет, что ты! Просто я подумала, какой ты счастливый. В детстве у тебя не было никаких страхов. Или запретов. Тебе очень повезло родиться в такой семье, Говард.

Чуть наклонив голову набок, он некоторое время задумчиво смотрел на Фейт.

Постепенно задумчивость в его взгляде сменилась тем голодным волчьим блеском, который всегда заставлял Фейт нервничать.

Быть может, свою роль сыграли шампанское и великолепная еда, быть может радость по поводу квартиры и победы над блондинкой, но Фейт почувствовала желание принять вызов.

– У каждого свои страхи, – все так же пристально глядя на нее, медленно произнес Говард. – Да и некоторым запретам, хочешь не хочешь, приходится подчиняться.

– Например? – беспечно спросила она.

– Возьмем нас с тобой. Больше всего мне сейчас хочется затащить тебя в постель и весь остаток дня заниматься любовью.

Фейт вздрогнула, поскольку неожиданно поняла, что хочет того же. Но в следующий момент Говард иронически улыбнулся и добавил:

– Однако если я подчинюсь своему страстному, но порочному желанию, ты, боюсь, навсегда исчезнешь из моей жизни, чего мне очень не хотелось бы. Вот тебе и пример запрета, которому я вынужден подчиниться, нравится мне он или нет.