Кровь Дракона - Уотт-Эванс Лоуренс. Страница 43
Дерево не бывает белым, сказал себе Думери. Наклонился вперед, чтобы получше разглядеть ветви.
И понял, что это не ветви.
Кости.
Наглядное напоминание о том, что драконы питались отнюдь не травкой или овсом, убедило его, что пора убираться восвояси. И уже начал уползать в щель между стволами.
Но тут над головой что-то грохнуло, а небо потемнело. Думери в страхе посмотрел вверх.
И увидел опускающегося на землю дракона, большого дракона, гигантского дракона. Он и представить себе не мог, что дракон может быть таким огромным. Его перепончатые зеленые крылья закрыли небо, за головой спряталось солнце, тело напоминало летающую гору. Что-то он держал в пасти, что-то извивалось в его когтях. Хлопнули громадные крылья, в лицо Думери ударил порыв ветра, на мгновение ослепив его. Он мигнул, вытер глаза от набежавших слез и, на секунду потеряв равновесие, чуть не свалился в гнездо.
Когда он вновь крепко уцепился за ствол, дракон уже сбросил свою ношу: три коричневых быка с грохотом ударились о землю.
Четыре годовалых дракона тут же начали раздирать их на куски, мгновением позже к ним присоединился синий дракон. Думери все еще думал о нем как о большом драконе.
Птенец не обращал внимания на суету вокруг быков, продолжая смотреть на Думери.
Думери коротко глянул на него, но тут в гнезде стало совсем темно.
Летающая громадина, сбросив груз, спускалась вниз. Теперь Думери видел, что чешуя на голове, боках, лапах, шее и хвосте изумрудно-зеленая, а вот на груди и животе — золотисто-желтая.
Размерами летающий дракон превосходил всех остальных, вместе взятых. Одна голова длиной не уступала годовалому дракону, а шея — синему. А когти... Каждый был никак не меньше Думери.
Впервые Думери видел настоящего, заматерелого дракона. Даже самые большие драконы с фермы рядом с ним напоминали птенцов-несмышленышей.
Думери уже понял, что шел по следу другого дракона, красно-желтого, да и этот оставил бы отметины гораздо выше. Впрочем, какое это имело теперь значение!
Годовалые драконы посмотрели вверх и разбежались в разные стороны, таща за собой быков.
Гигантский дракон опустился посередине гнезда, коснувшись земли сначала передними, а потом задними лапами. Хвост свернулся кольцом, громадные крылья широко раскрылись, по ним пробежала дрожь, а затем одним движением с оглушающим грохотом они сложились на широкой зеленой спине.
Поднявшийся ветер сбросил Думери с его насеста на выбеленные солнцем кости внутри гнезда.
Глава 33
Птенец зашипел и махнул хвостом, словно рассерженный кот. Годовалые и синий драконы продолжали закусывать, не обращая внимания ни на птенца, ни на Думери.
А вот зеленый гигант повернул голову, дабы разобраться что к чему, и взгляд двух гигантских золотистых глаз уперся в Думери.
Думери вскочил на ноги, выхватил кинжал. Невероятных размеров голова наклонялась все ближе, и Думери понял, что и крепкий меч в сильной мужской руке, не то что его жалкий кинжал, не оставит и царапины на зеленой броне.
Он хотел иметь много драконов, с горечью подумал он, так вот они, драконы, всех размеров и цветов, только ждать ему от них нечего, кроме смерти. Или его разом проглотит зеленый гигант, или разорвут на куски драконы поменьше. Так что ему разводить драконов не придется, и Тетерану он не отплатит за унижение, никогда не увидит родных, Этшара, не станет мужчиной.
Его сожрут драконы. Он станет драконьим дерьмом.
Зря он не пошел с Тенерией.
Громадные челюсти начали раскрываться, и тут Думери осенило.
Гнездо построило именно это страшилище и перенесло сюда если не всех, то нескольких драконов, чтобы уберечь их от опасностей. Оно их кормило. Заботилось о них. Этот дракон мог быть для кого-то отцом или матерью.
Думери метнулся к черному птенцу, застав того врасплох. Левой рукой схватил за шею, а правой приставил нож к нижней челюсти.
— Я перережу этому малышу горло, если вы приблизитесь еще на дюйм!
Птенец извивался, ударил когтистой лапой по ноге Думери, но затих, почувствовав укол кинжала.
— Очень хорошо, — громовым голосом ответил зеленый дракон. — Тогда я не приближусь.
У Думери отвисла челюсть.
Он знал, что драконы могут говорить, по крайней мере теоретически. Но сколь суха теория в сравнении с практикой. К драконам, которых он видел, относились как к животным, да они, по существу, и были животные. Сидящие в клетках, более или менее прирученные или дикие, смертельно опасные. Несмотря на гигантские размеры, указывающие на почтенный возраст, Думери никак не ожидал, что дракон заговорит. И как он выучил этшарский язык, живя в лесах Алдагмора?
На мгновение Думери застыл, прижав голову птенца к своей груди, упершись ножом ему в горло, а дракон не отрывал от мальчика глаз.
В горле у Думери пересохло. Он шумно глотнул.
— Будь так добр и отпусти птенца, — прогремел голос.
Птенец вновь дернулся, на этот раз порвав правую брючину и когтями расцарапав ногу Думери. Он сильнее сжал шею птенца, и тот затих.
— Вы меня съедите, если я отпущу птенца.
— Нет, не съем, — ответил дракон. — Я только что откушала перед тем, как принести еду молодежи, так что сейчас у меня нет аппетита. Я поклянусь не причинять тебе вреда, если ты, в свою очередь, поклянешься не обижать собранных здесь малышей.
Думери глянул в огромные глаза, как он понял из сказанного, не дракона, а драконши, потом на пятерых других драконов, отвалившихся от бычков и с интересом наблюдавших за происходящим.
— Вы должны пообещать, что и их не подпустите ко мне.
— Будь уверен, — согласилась драконша.
Повернула огромную голову и зашипела. Шипение это напомнило Думери грохот волн, разбивающихся во время шторма о причалы в гавани Этшара. Пятерка драконов попятилась к дальней стене.
Затем драконша вновь посмотрела на Думери.
— Теперь отпусти птенца.
Думери взглянул на черного птенца. Тот опять дернулся, но на этот раз не попал лапой по ноге мальчика.
Он выронил кинжал, схватил птенца за шею обеими руками, отбросил от себя, а сам отступил на шаг.
Птенец, упав на землю, тут же поднялся, сердито зашипел и двинулся на Думери, вытягивая шею, словно змея, готовая ужалить.
Но громовое шипение драконши остановило его. Он повернулся, посмотрел на свою хозяйку.
А драконша, нагнувшись, осторожно подняла его, зажав в пасти, и поставила на землю рядом с остальными драконами.
И опять повернулась к Думери.
— Вы поклялись, — нервно напомнил тот.
— Да, я поклялась не причинять тебе вреда и не причиню оного. А теперь говори, отрок, рассказывай, что привело тебя сюда. Пошто ты пришел в мое обиталище?
Чудище говорило на этшарском ясно и четко, но как-то странно. Знакомые слова звучали не очень-то привычно, а некоторые показались Думери устаревшими, вышедшими из употребления. Думери попытался понять, что хочет узнать у него драконша. Почему он пришел в эти края или почему забрел в ее гнездо.
Он решил, что драконшу интересует последнее.
— Сюда я попал случайно. Увидел что-то необычное, подошел поближе, заглянул в щель между стволами, а ветер, поднятый вашими крыльями, сбросил меня вниз.
— Это понятно, а вот что отрок из Этшара, ибо заметила я, что говоришь ты на Древнем языке, что отрок из Этшара делает в краях, где не ступала нога человека, за исключением ворлоков, обреченных прилетать сюда.
В голове у Думери все перепуталось — ворлоки, Древний язык, обреченность.
— Что? — переспросил он.
В горле драконши что-то зарокотало.
— Ты не разбираешь моих слов? Признаю, произношение у меня не из лучших.
— Что? — вырвалось у Думери.
— Ты не очень-то понимаешь, о чем я толкую, отрок?
Думери кивнул.
— Да.
— Я тоже понимаю тебя не без труда. Боюсь, наш общий язык изрядно изменился с той поры, как я последний раз говорила на нем.