Вечные влюбленные - Басби Ширли. Страница 3

Поэтому и оставил тебе такое скудное содержание в завещании. Он хотел, чтобы и ты, и Маргарет знали, что он и гроша ломаного не поставит за твое будущее!

Эстер отвернулась, и Тесc замолчала. Эстер никогда ничего не говорила прямо, но Тесc знала, что в прошлом у тети был возлюбленный, которого она, может быть, любила и сейчас, и что это имеет какое-то отношение к одиночеству Эстер.

Тесc мучительно думала, как сменить тему, но тут Эстер заговорила вновь.

— Дедушка не мог знать, — сдавленным голосом произнесла она, — что Сидни умрет таким молодым. Он понимал, что Сидни позаботится о тете Мег до конца ее дней. Что же до меня… — Она вымученно улыбнулась. — Меня-то он никогда особенно не привечал.

— Ты его защищаешь? — спросила Тесc. Она была в ярости, и фиалковые глаза стали почти лиловыми от негодования. — Ты ведь только что сказала, что он был сущим дьяволом! А что касается того, что он тебя никогда особенно не привечал… — Тесc неожиданно усмехнулась. — О, ну разве он не был взбешен, когда его единственный наследник оказался девочкой?

Эстер криво улыбнулась.

— Да, разумеется. Я помню день, когда ты родилась. Он счел личным оскорблением то, что твои бедные отец и мать произвели на свет ничтожную девчонку. Я до сих пор помню, как он разражался тирадами и неистовствовал, метался по всему поместью.

Он был вне себя от злости: обвинял твою бедную мать, что она сделала это умышленно, чтобы насолить ему; клялся, что найдет способ лишить твоего отца наследного титула, если следующий ребенок также будет девочкой! — Эстер покачала головой. — Интересно, когда несколько лет спустя твой отец умер, не сожалел ли дед о своих резких словах? — Она поморщилась и добавила:

— Скорее всего нет. Похоже, он всегда верил, что может устроить все именно так, как пожелает.

Все, что говорила Эстер, было правдой. Тесc выросла под недоброжелательным взглядом прадеда, и при его жизни не проходило и дня, чтобы ей не напоминали, что она должна была быть мальчиком или что она похожа на жену, которая бросила его и скрылась с другим человеком. Грегори не устраивало и то, что она являлась полноправной наследницей, а ее имущество надежно охранялось дядьями, так что он не мог распоряжаться состоянием правнучки.

«Грегори не мог знать, что Сидни умрет скоропостижно, — мрачно размышляла Тесc, — но он наверняка знал, что, не выделив в завещании приличной суммы для Маргарет и Эстер, он тем самым обрекает их на жалкое существование, если что-нибудь случится с Сидни». Она допускала также, что перед смертью Грегори не располагал большим состоянием, но даже из того, что осталось, он вполне мог бы выделить деньги, чтобы обеспечить независимость каждой из его наследниц. Пусть даже это было бы скромным содержанием.

Тесc вернулась к прежней дилемме. Ее собственное состояние было в безопасности, однако Эстер и Маргарет полагались только на милость барона Мандевилла, который предоставлял им крышу над головой и хлеб насущный. Тесc с удовольствием выделила бы часть своего внушительного состояния для тети и двоюродной бабушки, однако они отказывались воспользоваться ее искренним предложением. Несмотря на несколько долгих бесед, особенно после неприятных выходок Эйвери, Тесc никак не удавалось растолковать им, что если они позволят ей содержать их, то это ничем не будет отличаться от забот о них Эйвери. Но обе леди приходили в ужас от одной только мысли, что Тесc станет расходовать на них свои деньги, — ведь они из семьи Мандевиллов! Это дело Эйвери — заботиться о них. По какой-то непостижимой для Тесc причине они чувствовали, что по отношению к девушке это будет несправедливо и что они воспользуются незаконным преимуществом, если позволят ей выделить для них определенную сумму.

Тесc тяжело вздохнула. До тех пор, пока жизнь в поместье не станет абсолютно невыносимой, ни одна из этих самых дорогих для Тесc в мире женщин и слышать не захочет о том, чтобы воспользоваться ее деньгами ради своего блага. Между тем, несмотря на отвратительные знаки внимания Эйвери и возможную для Тесc опасность — вдруг ему придет в голову решиться последовать примеру Грегори и попытаться завладеть ее состоянием, — ей, как бы не правдоподобно это ни казалось, придется покинуть Эстер и тетушку Мег и поручить их равнодушной заботе этой жирной жабы Эйвери!

«Значит, — признала Тесc, — придется оставаться в усадьбе Мандевиллов и приглядывать за Эстер и тетей Мег, подобно курице, которая защищает своих цыплят от ненасытного кота».

Несколько минут спустя Эстер нарушила тягостное молчание и с любопытством спросила:

— А почему ты вспомнила об этом старом скандале? Грегори похитил Терезу, а потом она исчезла с Бенедиктом Талмиджем. Все это произошло десятки лет назад. Почему ты сейчас об этом думаешь?

Тесc пожала плечами.

— Вот как все обернулось. Сидни умер, и, если бы Грегори не поступил так отвратительно, между нами и графами Шербурнами не было бы вражды. Конечно, Грегори все равно был бы расточителем и пустил бы по ветру большую часть денег. Так что Мандевиллы наверняка оказались бы в нужде, если бы не подвернулась другая наследница, которая восстановила бы их состояние.

Эстер метнула на нее быстрый взгляд.

— Ты уверена, что Эйвери не раздражает тебя?

— О, ну, может быть, самую малость. — Она хитро посмотрела на тетю. — Если ты и тетушка Мег разрешите мне устроить вас в чистеньком маленьком домике неподалеку от Хита, я не стала бы терпеть его общество!

Эстер расстроилась.

— Значит, он докучает тебе! Тебе не следует оставаться здесь, дорогая. Ты ведь знаешь, твои дядюшки будут счастливы, если ты поедешь в Лондон или в поместье лорда Рокуэлла в Корнуолл и поселишься там. И хотя мы чертовски будем по тебе скучать, мы с Мег прекрасно справимся… — Она глубоко вздохнула и выпалила:

— А если он решит вышвырнуть нас из дома или станет чересчур несносным, мы позволим тебе купить для нас этот маленький домик!

— Но не раньше?

— О Тесc! Ты самое милое дитя на свете, но ты ведь понимаешь, что мы не можем. Это будет несправедливо!

Заметив тревогу в глазах тети. Тесc лучезарно улыбнулась и. непринужденно сказала:

— Видишь ли, я не думаю, что буду счастлива в Лондоне, равно как и в Корнуолле. Я бы предпочла оставаться здесь с вами — даже если для этого необходимо уживаться с Эйвери!

Карета замедлила ход, и мгновение спустя они въехали в обсаженную вязами аллею, ведущую к усадьбе Мандевиллов. Вскоре показался и сам дом — изысканное здание, построенное в елизаветинскую эпоху. Темно-зеленый плющ прижимался к боковым стенам дома и смягчал очертания многочисленных мансардных окон под черепичной крышей. Кружевные оконные решетки сверкали в лучах уходящего солнца. Карета обогнула круглую, обрамленную кустами площадку перед домом и остановилась у основания широкой лестницы, поднимавшейся к массивным двойным дверям парадного входа.

Лошади едва успели остановиться, как одна из резных дубовых дверей резко отворилась, и высокий человек в кожаных бриджах и в подчеркивающем фигуру мундире бутылочно-зеленого цвета спустился вниз по лестнице, чтобы встретить дам. Этот джентльмен, Эйвери Мандевилл, шестой барон Мандевилл, был, вне всякого сомнения, привлекательным мужчиной — широкоплечий, узкобедрый.

До принятия титула барона он был военным, и об этом свидетельствовала его выправка — прямая, как шомпол, спина, гордо посаженная голова. У него было гораздо больше сходства со своим третьим кузеном Грегори, чем у непосредственных отпрысков Грегори, ибо он унаследовал от последнего удивительно густые светлые волосы и холодные, как лед, голубые глаза, равно как и красоту, которая отличала все семейство.

Наблюдая, как он приближается. Тесc подумала, что он выглядит, как ее прадед в том же возрасте. Ее охватила дрожь. Сознание того, что она потрясающе похожа на Терезу, а лицо Эйвери сверхъестественно напоминало черты Грегори, приводило ее в смятение. И хотя ситуация несколько отличалась, она не могла не думать, что судьба нашла двойников, воплотив их в ней самой и Эйвери. Если, конечно, история не собирается повториться сама по себе.