Людишки - Уэстлейк Дональд Эдвин. Страница 59

Судя по всему, Григории не понимал, о чем идет речь, и лишь из вежливости спросил:

– И вы решили поговорить об этом со мной?

– Угадали. Вчера вечером вы сказали, что хотите проникнуть на атомную станцию. Это серьезно?

– Вполне, – ответил Григорий, слегка насторожившись.

– Вы изучали это оборудование и умеете управлять им, – продолжал Фрэнк.

– Я читал специальную литературу, – ответил Григорий. – Один человек не в силах управлять такой сложной техникой, но я по крайней мере знаю, как она работает. Высшая математика оказалась мне не под силу, но общие принципы я усвоил.

Кван замахал руками, желая привлечь всеобщее внимание. Когда присутствующие обратили на него взоры, Кван тускло улыбнулся и ткнул себя в грудь.

– Вы математик? – спросил Фрэнк.

Кван кивнул.

– Хотите принять участие?

Кван кивнул и взмахнул воображаемым флагом.

– С целью пропаганды, – перевел его жесты Григорий. – Он преследует те же цели, что и я.

– Ваши цели меня не интересуют, – заявил Фрэнк и спросил у Квана: – Вы уверены, что сможете помочь Григорию, если понадобится?

Кван в очередной раз кивнул.

– К чему этот разговор? – спросил Григорий у Фрэнка. – Неужели вы хотите проникнуть на станцию?

– Угадали, – сказал Фрэнк. – Я придумал, как мне раздобыть деньги.

– Какие деньги, Фрэнк?

– Деньги, которые нам заплатят за то, что мы вернем атомную станцию хозяевам в целости и сохранности. Вы отмочите свою шуточку, а я займусь собственными делами.

– Мы с Фрэнком решили захватить электростанцию, – хрипло произнесла Пэми, кривя губы и гневно сверкая глазами.

– Возьмем персонал в заложники и потребуем выкуп и пять миллионов долларов.

До сих пор Мария-Елена сидела подле Квана, но теперь встала и испуганно спросила:

– Вы серьезно? Фрэнк, это очень опасная затея, ведь захватывать станцию придется на глазах у множества людей. А если вас поймают?

– Если даже меня поймают на краже зубочистки, мне все равно конец, – ответил Фрэнк. – Какая разница? В моем положении любые незаконные действия одинаково опасны.

Охваченная паникой, Мария-Елена несколько секунд лихорадочно размышляла, но ей на ум пришло лишь одно возражение:

– А если вам не заплатят?

– Заплатят, – спокойно и уверенно отозвался Фрэнк. – Заплатят, только бы мы ненароком не нажали не ту кнопку. Или намеренно. Это единственный способ получить пять…

Раздался звонок в дверь. Григорий стиснул подлокотник дивана.

– Они отпустили меня! Они сказали, что я могу остаться!

Мария-Елена вышла из гостиной, остальные примолкли и обратились в слух. Послышался скрип открываемой двери, Мария-Елена что-то спросила, и низкий зычный мужской голос произнес:

– Я ищу Пэми Ньороге. Я заметил Пэми в магазине, хотел было подойти, но потерял ее в толпе. Потом увидел напротив вашего дома ее автомобиль и решил, что было бы нехорошо уезжать из города, не встретившись со старой подружкой.

Во время этой речи голос звучал все ближе, и наконец в дверях появился его обладатель – огромный мрачного вида негр с холодной улыбкой и красными глазами. Он обвел присутствующих безучастным взглядом и растянул губы в зловещей ухмылке.

– Привет, Пэми.

На лице Пэми мелькнуло испуганное выражение.

– Привет, Раш, – ответила она голосом, исполненным покорности судьбе.

Итак, брат Раш вернулся.

Впрочем, не беда. События уже развиваются, и он не в силах им помешать. Моя странная группа из пяти человек непременно проникнет на станцию Грин-Медоу-III. В этом я всецело полагаюсь на Фрэнка. У каждого из пятерых свои цели, и цели эти объединяют наших героев в сплоченный коллектив, который просуществует достаточно долго, чтобы успеть воплотить мой замысел.

Проникнув в помещение станции, пять человек предъявят свои требования, которые не найдут должного понимания. Причиной тому послужат отнюдь не смелость или несгибаемая воля властей, а скорее неразбериха, эгоизм и отсутствие профессионализма. Ответственность за происходящее будет возложена на многочисленные частные корпорации, общественные организации и даже комиссии конгресса. Участники событий разделятся на тех, кто побоится что-то предпринять, и тех, кто испугается упустить свой шанс в случае успеха. Раскол в обществе, столкновения мнений и прочие прелести общественной жизни помешают Фрэнку получить свои деньги, а безразличие и равнодушие населения в зародыше подавят все потуги донести пропагандистские призывы до сознания масс.

Рано или поздно – скорее рано – Фрэнк и его товарищи начнут осознавать чудовищность совершенного ими преступления и безнадежность своего положения.

И выполнят поставленную перед ними задачу.

33

Появление «приятеля» Пэми вызвало всеобщее замешательство. Было совершенно ясно, что дружбой здесь и не пахнет, но Пэми явно тушевалась перед ним, не могла дать решительный отпор. В пришельце угадывались холодность, коварство и наглость, но он держал их под спудом, и угроза, читавшаяся в его облике, не обретала четких форм.

Фрэнк первым почувствовал опасность и отвел Пэми в сторону, чтобы та объяснила, что здесь происходит.

– Кто этот парень? – спросил он. – Твой сутенер? На кой черт он нам сдался?

– Глаза б мои его не видели, – ответила Пэми. – Но Раш, он… всегда получает то, что хочет. Впрочем, вам он не помешает.

– Он уже мешает мне, – сказал Фрэнк.

В этот миг Раш торопливо вошел в комнату и спросил:

– Эй! В чем дело?

С самого начала было ясно, что он останется обедать, хотя сам он не напрашивался и никто его не приглашал и не собирался приглашать. Тем не менее на столе оказались шесть приборов, Раш занял место подальше от Пэми и в продолжение трапезы непрестанно отпускал горячие похвалы кулинарному искусству Марии-Елены и задавал вопросы, изрядно смущавшие присутствующих.

В сущности, это был самый настоящий допрос, хотя никто не понимал, в чем его цель. На вопросы Раша было трудно отвечать, потому что его высказывания изобиловали предположениями, для которых не было ни малейших оснований.

– Вы кого-то ждете? Кто-то должен прийти? – спросил он.

– Кто, например? – уточнил Фрэнк.

– Не знаю, – ответил Раш, пожимая плечами, придавая своему хищному лицу беззаботное невинное выражение и делая вид, будто ответ нимало его не интересует. – Кто-то, кто должен сказать вам, куда ехать дальше и что делать, – добавил он.

Григорий улыбнулся Рашу, не разжимая губ, и сказал:

– Нам никто не указывает, куда ехать. Мы сами знаем, куда нам идти, а кое-кто из нас – и что делать. Мы совершенно свободны.

– Значит, вам известна ваша цель? И где же это, Грегор? – с любопытством спросил Раш. Создавалось впечатление, будто он не в силах сложить губы таким образом, чтобы правильно и полностью произнести имя «Григорий».

На сей раз Григорий улыбнулся, чуть-чуть разомкнув губы.

– Мы движемся навстречу своей гибели, браток, – сказал он.

– Вы больны тем же, чем и Пэми? – спросил Раш, теряя интерес к затронутой теме.

– О таких вещах не говорят за столом, – резким тоном заявила Мария-Елена.

– Вы правы, Мария-Елена, – согласился Раш. – Ах, какой соус! Наверное, вы кладете в него какую-нибудь особенную приправу?

Однако вскоре он вновь принялся за свое.

– Может быть, вы собрались посетить врача?

– Послушайте, Раш, – сказал Фрэнк, откладывая вилку и начиная выказывать нетерпение, – неужели я похож на человека, которому нужен врач?

– Нет. Вы – нет… – Раш вновь замолчал и, казалось, над чем-то задумался.

Вскоре он выдал нечто новенькое, что нельзя было назвать ни возмутительным вопросом, ни комплиментом в адрес Марии-Елены. Он поднял голову, повел носом, словно кот, и заявил:

– Вокруг дома кто-то шастает, ребята. Может быть, тот самый человек, которого вы ждете?