Кровавый камень - Вагнер Карл Эдвард. Страница 36

Терес, сейчас ты нарушила мои планы, хотя я вижу способ решить проблему ко взаимному удовольствию. По-видимому, ты попала в южный рукав Нолтобена — я мог бы предвидеть подъем уровня реки. Но ведь ты уверяла, что знаешь дорогу.

У девушки дрожали ноги, но она сердито накинулась на него:

— Мне сдается, Кейн, твои замыслы утонченнее замыслов тщеславного искателя приключений, за которого я тебя принимала! Здесь колдовство, похоже, я оказалась пешкой в какой-то игре… и ненароком вмешалась в твои дела. В чем суть этой дьявольской игры, Кейн? Что за магия помогла тебе появиться из лучей Гелиотропа? И, поскольку я сомневаюсь, что ты пришел случайно, ответь, почему ты лишил своих вассалов их забавы? Следы ритуала легко было смыть водой, и ты не вызвал бы ненависти риллити!

— Жабы повинуются мне или умирают. Мне наплевать на их привязанность. Что касается моего появления — я вижу то, что видит Гелиотроп, а он видит все, что происходит в Арелларти. — Он помолчал и добавил: — Я вмешался, потому что… твоя смерть не принесет мне пользы и потому что ты интересуешь меня. Моя игра — коли ты ее так нарекла — это приключение, цель которого ты скоро поймешь. Ты ошибаешься, приписывая мне колдовство, но истинная природа моей силы касается человеческих знаний, называемых людьми магическими. Впрочем, успокойся, я не желаю тебе зла. Конечно, ты останешься в Арелларти, пока… В общем, сама потом увидишь. Риллити не тронут тебя, пока ты не попытаешься выйти за стены. Думаю, ты знаешь, что с тобой случится в противном случае. Будь разумна и не приближайся к Гелиотропу.

Терес с горечью посмотрела на Кейна, ненавидя его за предательство, но не в силах забыть, чем она ему обязана. Его слова превратились в бормотание, силуэт расплылся. Девушка пошатнулась и ухватилась за платформу управления. Нескончаемые испытания буквально сожгли ее силы.

— Ты можешь идти? — спросил Кейн с долей участия. — Я отведу тебя туда, где ты сможешь отдохнуть.

— Могу… не в пример лучше ползучих гадов в обличий мужчин! — огрызнулась она, не отрицая своей усталости.

Кейн усмехнулся:

— Что ж, идем со мной, а если упадешь — спи, пока не проснешься.

Последующие дни показались ей нереальными, как фантастический сон, от которого она не могла пробудиться. Некоторые события запоминались надолго, о других Терес забывала уже через час. Кейн пояснил, что она пала жертвой лихорадки, и дал ей несколько странных горьких порошков, еще более затуманивших сознание. Девушке казалось, что на нее влияет чуждое зло этого древнего города, наполняющее мозг причудливыми видениями.

Ближе к вечеру Терес очнулась после тяжелого и, к счастью, лишенного сновидений забытья. С минуту она лежала на постели из шкур неподвижно, затем открыла глаза и сразу вспомнила, где находится. Вчера вечером крайнее изнеможение осилило ее измученное тело, и она мгновенно провалилась в глубокий сон.

Терес решила, что комната принадлежит Кейну, поскольку он — единственный человек в Арелларти. Обстановка в спальне была примитивной, не считая нескольких любопытных вещиц, по-видимому собранных им в руинах для изучения. Она с облегчением заметила рядом свой сверток из лодки и, наскоро помывшись, сбросила свой «гаремный» наряд, сменив его на привычную одежду воина. Разумеется, меча при ней не было, но зато она угостилась вином и мясом, уложенными в сверток, как ей показалось, несколько веков назад.

Почувствовав, что к ней вернулось прежнее бесшабашное настроение, — неужели с ней может случиться нечто худшее? — она тихонько толкнула дверь спальни. Дверь с готовностью открылась, и девушка выглянула в проход, где на нее уставились двое риллити. Они не казались враждебными. «Пора проверить слово Кейна», — решила она и шагнула в коридор.

При ее появлении часовые жестом приказали Терес следовать за собой. Она равнодушно повиновалась, небрежно заплетая на ходу косу и нарочито не обращая на окружающее внимания. Они спустились по крутой спиральной лестнице, и Терес смутно припомнила, с каким трудом преодолевала ее неравномерно расположенные ступени прошлым вечером. Кейн избрал своим пристанищем башню, испытывая, как заметила позже Терес, склонность к высоте.

Стоя на коленях под куполом, Кейн сосредоточился на выложенных рядом с одной из мерцающих колонн гравированных пластинах из бронзового сплава. Он поднял голову, чтобы приветствовать ее, держась совершенно непринужденно.

— Терес… наконец-то проснулась! — Он улыбнулся при виде ее старого наряда. — Кажется, ты сменила прежний облик?

— Какой-то воришка стянул мой меч, — ядовито улыбнулась она в ответ.

— У меня не столь много жаб, чтобы позволить тебе истреблять их. Вдобавок тебя защитят от любых проскользнувших в город хищников. — Не обращая внимания на ее возражения, он отпустил стражу. — Полагаю, тебе будет интересно осмотреть Арелларти. Ведь не считая меня, ты — одна из немногих людей, когда-либо ступивших в этот город. Наверно, у остальных не было времени восхищаться архитектурой Крелран.

Он протянул ей руку, но Терес отвернулась. Пожав плечами, Кейн зашагал впереди, и девушка прибавила шагу, чтобы не отстать. Во время прогулки по городу Кейн рассказал ей кое-что из истории Арелларти; о собственном отношении к тайнам города и смысле его поступков он говорил то коротко, то красноречиво, напоминая бахвалящегося очередным добытым в бою владением лорда. Терес слушала молча; ей не удавалось приоткрыть те зловещие покровы тайн, о которых он предпочитал помалкивать. Гнев и досада не помешали девушке восхищаться его рассказом и поразительным великолепием Арелларти.

Кейн помедлил у высоких обелисков, где риллити насаживали на древние петли массивные бронзовые ворота Арелларти, заново отлитые в ревущих печах. Отсюда открывался прекрасный вид на затерянный город, и Терес восторженно залюбовалась напоминающей паутину панорамой города Арелларти. Лихорадочная работа по восстановлению зданий продолжалась и ночью при свете ярких фонарей, питаемых энергией Галиотропа. Терес переняла у Кейна привычку называть кристалл Гелиотропом. Он объяснил ей, что этот кристалл — дремлющее существо, воплощение божественной силы.

Внизу Терес видела неутомимых риллити, перетаскивающих гигантские кубы или восстанавливающих лепные украшения стен. В сгущавшихся сумерках огненное мерцание печей Арелларти освещало улицы призрачным светом. Питаемые энергией кристалла печи рождали неведомые сплавы и похожий на обсидиан камень, возрождающие Арелларти из тысячелетий забвения. Сырьем строителям служили извлеченные рептилиями из болот обломки и запасы многоцветной глины.

— Удивительно, что эти невежественные болотные твари способны на столь организованный и сложный труд, — размышлял вслух Кейн. — Трудно представить себе, что достигшая подобного расцвета раса Крелрана за минувшие столетия выродилась в уродливых жаб. Любопытно, во что превратился бы род людской в случае уничтожения нашей цивилизации космической катастрофой? Возможно, мы вернулись бы на деревья и в пещеры наших диких предков — пугливых человекообразных, преображенных безумной причудой творца в людей, — и тогда от величия нашей расы не сохранилось бы даже легенд…

— Но почему риллити способны так работать и ради чего они это делают? — полюбопытствовала Терес. — Судя по твоим словам, они могли бы спокойно жить в своих примитивных поселках — пока ты не разбудил дремлющее зло!

— Арелларти был их старым домом, — ответил Кейн. — Теперь они восстанавливают его. Гелиотроп — их бог, они подчиняются его приказам. Они не более чем рабы кристалла — армия рабочих, мозгом которых управляет Гелиотроп. Они поклоняются ему, и, подобно истинному богу, Гелиотроп приказывает, а жабы выполняют его волю. Сомневаюсь, что они осмелятся отвергнуть его телепатические внушения. Что ж, когда-то они управляли Гелиотропом, теперь служат ему. Очередное доказательство падения их расы. Теперь я — повелитель Гелиотропа, а мой слуга обеспечивает мне господство над риллити.