Летний рыцарь - Батчер Джим. Страница 59

Я плюхнулся за руль моей старой, верной, машинки, и повернул ключ зажигания.

«Жучок» чихнул, дернулся, не дожидаясь, пока я включу передачу, и начал наполняться дымом. Я зажал рот рукой, выскочил из машины, обежал ее кругом и рванул вверх крышку капота. Из моторного отделения повалил густой черный дым, сквозь который мерцали языки пожирающего мотор пламени. Я бросился вперед, достал из багажника огнетушитель и загасил огонь. Потом постоял немного под дождем, усталый и обессилевший, глядя на сгоревший двигатель.

Черт. Завтра в полночь. Значит, на то, чтобы изыскать способ потолковать с Матерями, у меня часов пятнадцать, не больше. Впрочем, что-то подсказывало мне, что в список подозреваемых их вносить не имеет смысла. Даже если я ошибался, моя прогулка вокруг Каменного Стола наглядно продемонстрировала, что Королевы обладают такой силой, какая мне и не снилась. Блин, да у меня от одного их присутствия (на расстоянии мили) чуть крыша не слетела – а ведь Матери на порядок сильнее даже Мэб с Титанией…

У меня оставалось пятнадцать часов на то, чтобы отыскать убийцу и вернуть мантию Летнего Рыцаря Летнему, соответственно, Двору. И остановить войну, бушующую в каком-то несуществующем месте между нашим и потусторонним мирами, куда я и представления не имел, как попасть.

И у меня сдохла машина. Как раз вовремя.

– Это уже перебор, – пробормотал я. – Нет, Гарри, в одиночку тебе это не по зубам.

Совет. Мне бы связаться с Эбинизером, рассказать ему, что происходит. Вся эта ситуация была слишком опасной, слишком сложной, чтобы развязывать ее, действуя по обычным каналам Совета. Может, конечно, мне и повезет, и Совет во-первых, поверит мне, а во-вторых, постановит помочь.

Угу… Может, если я приклею к рукам достаточно перьев, я и летать смогу?

Глава двадцать четвертая

Еще несколько минут я разглядывал свою машину, потом достал из нее несколько предметов и зашагал на ближайшую заправочную станцию. Я вызвал по телефону эвакуатор, потом взял такси и поехал домой, расплатившись за все деньгами из аванса Мерил.

Я закрыл за собой дверь, достал с ледника банку колы, положил Мистеру в миску свежей еды, сменил ему воду и наполнитель в туалете. Только когда я, пошарив рукой вокруг раковины, выудил из-под нее флакон жидкого мыла для посуды и смыл с него пыль, до меня дошло, что я тяну время.

– Гордость не доведет тебя до добра, Гарри, – сказал я себе, свирепо глядя на телефон. – Гордость не всегда к добру. Вот ты, например, от нее совершаешь глупости.

Я сделал глубокий вдох и залпом выпил колу. Потом взял телефон и набрал номер, который оставил мне Морган.

В трубке прогудело всего один раз, потом кто-то снял свою трубку.

– Алло? Кто говорит? – послышался мужской голос.

– Дрезден. Мне необходимо поговорить с Эбинизером МакКоем.

– Минуточку.

Фон в трубке оборвался, и я понял, что тот, кто мне отвечал, должно быть, прикрыл трубку рукой. Потом послышался шорох – кто-то передавал трубку из рук в руки.

– Значит, ты потерпел неудачу, Дрезден, – рявкнул мне в ухо голос Моргана. Я живо представил себе ухмылку на его самодовольной физиономии. – Оставайся на месте, пока Стражи не проводят тебя на суд Верховного Совета.

Я с усилием удержался от замысловатого проклятья.

– Я не потерпел неудачу, Морган. Но у меня есть кое-какая информация, которую необходимо знать Верховному Совету, – гордыня, говоришь, Гарри? – И мне нужна помощь. Дело становится слишком горячим, чтобы действовать в одиночку. Для того, чтобы распутать его, мне нужны информация и поддержка.

– Ты ведь всегда так, Дрезден? – не без ехидства в голосе спросил Морган. – Ты ведь у нас исключение из всех правил. Ты можешь нарушать Законы и водить за нос Совет, ты можешь игнорировать правила Испытания – ты ведь слишком важная персона, чтобы уважать власть Совета.

– Все совсем не так, – сказал я. – Блин-тарарам, Морган, да вынь же голову из задницы. Сама структура власти у фэйре вышла из равновесия, и похоже, что отклонение может достигнуть критической массы, если ничего не предпринять. Это больше, чем просто мои проблемы, и важнее, черт подери, чем даже положенные Советом процедуры.

Морган завизжал в трубку с такой силой, что я даже зажмурился.

– Да кто ты такой, чтобы судить об этом? Ты же ничтожество, Дрезден! Ничтожество! – он со свистом втянул воздух сквозь зубы. – Ты слишком долго клал на правила Совета. Довольно. Никаких больше исключений, никаких отсрочек, никаких вторых попыток.

– Морган, – начал было я. – Мне нужно поговорить с Эбинизером. Пусть он решит, насколько это…

– Нет, – отрезал Морган.

– Что?

– Нет. На этот раз тебе не избежать правосудия, змееныш. Это твое Испытание. И ты пройдешь его, не пытаясь повлиять на решение Верховного Совета.

– Морган, это безумие какое-то…

– Нет. Безумием было оставить тебя жить, когда ты был еще мальчишкой. Учеником Дю Морне. Убийцей. Безумием было вытащить тебя из горящего дома два года назад, – голос его зловеще понизился, что казалось еще более угрожающим по сравнению с недавним визгом. – Кое-кто, кто был мне очень, очень дорог, погиб в Архангельске, Дрезден. И на этот раз никакая ложь не поможет тебе избежать того, что тебя ждет.

И он повесил трубку.

Секунду я тупо смотрел на зажатую в руке трубку, потом зарычал и с размаху ударил ей по краю стола, потом еще и еще – до тех пор, пока пластик не разлетелся у меня в руках. Это было больно. Я схватил телефон и швырнул его о каменный камин. Он разлетелся, печально звякнув. Я вскочил и принялся пинать ногами весь хлам, что валялся на полу у меня в гостиной: старые коробки, пустые жестянки из-под колы, книги, бумаги. Тараканы в ужасе разбегались по плинтусам. Через несколько минут я начал задыхаться, а душивший меня гнев пошел на убыль.

– Ублюдок, – прорычал я. – Тупоголовый, чванливый, самоуверенный ублюдок!

Мне просто необходимо было остыть, и душ показался мне не самым плохим местом для этого. Я залез под ледяную воду и попытался смыть с себя пот и страхи прошедшего дня. Я почти ожидал, что вода закипит, соприкоснувшись с моей кожей, но, как ни странно, заведенная процедура – вода, мыло, мочалка, шампунь – помогла мне смыть накопившуюся злость. Когда я, вымывшись, весь в гусиной коже вышел из-под душа, я ощущал себя почти в норме.

Я не имел ни малейшего представления, как связаться с Эбинизером. Если он находился под охраной Стражей – а с учетом военного положения я не сомневался, что так оно и есть – это представлялось почти безнадежным мероприятием. Защитные меры, принятые лучшими чародеями мира, без труда собьют со следа любые чары или сверхъестественное существо, пытающиеся обнаружить их.

С минуту я колебался, не обратиться ли мне за помощью к Мёрфи. Совет остерегался всех попыток выйти на него с помощью магических средств. Связи Мёрфи в полицейском управлении могли бы отыскать их примитивными, старомодными и совершенно материальными методами. Поколебавшись, я отказался от этого. Даже если Мёрфи и удастся вычислить телефон, Эбинизера там может и не оказаться, а если я сам попытаюсь проникнуть к нему, минуя Стражей, это будет для Моргана лишним предлогом снести мне башку.

Я взъерошил волосы полотенцем и швырнул его на свою узкую кровать. Отлично. Справлюсь и без помощи Совета.

Я оделся, достав из шкафа пару чистых джинсов и белую рубаху. Рукава я закатал выше локтя. Туфли были все в грязи, так что я достал из шкафа свои ковбойские башмаки и обулся в них. Какого черта, что хочу, то и обуваю. Вот обую их всех… Как знать, может, и получится.

Я достал свою большую спортивную сумку – в таких носят хоккейное снаряжение. В нее полетели мои жезл, посох, трость-шпага и рюкзак, в котором уже лежали наготове свечи, спички, кружка, нож, картонный цилиндрик с солью, канистра святой воды и прочие магические причиндалы, которые полезно иметь под рукой на всякий случай. Я бросил туда еще коробку старых железных гвоздей и плотницкий молоток-гвоздодер с черной резиновой рукоятью. Потом сунул в карман пару кусочков мела.