Человек наизнанку - Варгас Фред. Страница 18

– И что? – обратился хозяин к Ларке. – Она тебя изнасиловала в канаве?

– Нет, ты и правда совсем свихнулся на старости лет, – возмущенно вскричал Ларке, презрительно засопев. – Хочешь, я скажу тебе, Альбер?

– Ну говори, если есть что сказать!

– Она не желает делать тебе уколы в задницу, и ты не можешь этого пережить. Вот и поливаешь всех грязью, поскольку больше ничего не умеешь.

– Ну все, проповедь окончена?

Хозяин кафе повернулся к Ларке, бросив на него яростный взгляд. У Альбера были маленькие голубые глазки, едва заметные на широком, кирпично-красном лице с толстыми щеками. В общем, назвать его привлекательным было трудно.

– Да, я закончил, но только потому, что уважаю твою жену.

– Хватит, – сказала Люси, положив руку на плечо мужа. – Что случилось-то, Ларке?

– Жена ветеринара, она ехала из Гийо. Там еще трех овец недосчитались.

– В Гийо? Ты уверен? Что-то далековато.

– Ага. Я ничего не выдумываю. В Гийо. Получается, зверюга орудует повсюду. Завтра в Тер-Руж забредет, послезавтра – в Вудай. Делает что хочет и где хочет.

– Чьи овцы-то?

– Гремона. Он ходит как потерянный.

– Из-за каких-то овец, – послышался чей-то голос. – И что, теперь все будем хныкать? Овец, видите ли, жалко.

Все обернулись. На них смотрел убитый горем Бютей, управляющий фермой в Экаре. Господи, как они могли забыть о Сюзанне!

– Никто по Сюзанне и слезинки не пролил! Ее ведь даже еще не схоронили. А тут нате вам – по овечкам плачут! Все вы чокнутые, черт бы вас взял!

– Не плачем мы по овцам, – откликнулся Ларке. – Может, мы все здесь и вправду чокнутые, особенно Альбер, только никто и не думал забывать Сюзанну. А зверюгу эту чертову, что ее загрызла, нам обязательно нужно найти.

– Это да, – вздохнул кто-то.

– Угу. А если парни из Гийо найдут ее раньше нас, как мы будем людям в глаза смотреть?

– Не-ет, мы ее сами сцапаем. Мужики в Гийо стали вроде баб, с тех пор как лаванду начали выращивать.

– Размечтались, – желчно заметил начальник почты, нервный и раздражительный мужчина. – Мы и сами теперь никуда не годимся, как те парни из Гийо и других мест. Мы нюх потеряли, троп не знаем. И зверя этого мы только тогда сцапаем, когда он сюда пожалует, сядет за стойку да стаканчик закажет. Потом еще подождем, пока он хорошенько налакается, – вот тогда вдесятером навалимся и, бог даст, одолеем. А для начала он всех живых тварей в наших краях сожрет.

– Ну ты сказал! Видать, веселый ты мужик!

– Надо ж такую дурацкую историю выдумать: чтобы волк зашел стаканчик пропустить!

– Может, нам попросить прислать вертолет? – предложил кто-то.

– Вертушку? Чтобы горы осматривать? Ты дебил, что ли?

– Похоже, вдобавок ко всему еще Массар потерялся, – послышался чей-то голос. – Жандармы его по всей горе Ванс ищут.

– Я бы сказал, невелика потеря, – пробурчал Альбер.

– Все-таки ты придурок, – грустно заметил Ларке.

– Хватит вам, – осадила их Люси.

– Кто может с уверенностью сказать, что Массара не сожрал зверь? У парня мания вечно бродить по ночам.

– Вот-вот. И найдем мы его, разодранного в клочья, нашего Массара. Это я вам говорю.

Лоуренс схватил Камиллу за руку:

– Все. Пойдем отсюда. А то и я придурком стану.

Они вышли на площадь, и Лоуренс перевел дух, словно они наконец выбрались из ядовитого облака.

– Сборище кретинов, – проворчал канадец.

– Никакое не сборище. Это просто люди, и им страшно, – сердито сказала Камилла. – У кого-то горе, кто-то напился. Впрочем, Альбер действительно чокнутый.

По раскаленным улицам они добрели до дома.

– Что ты об этом скажешь? – спросила Камилла, повернувшись к Лоуренсу.

– О чем, об этих пьяных мужиках?

– Нет. О том месте, где волк напал на овец. Гийо. Эта деревня отмечена на карте.

Лоуренс застыл на месте, глядя на Камиллу.

– Как Массар мог это предвидеть? – шепотом спросила она. – Как он мог знать заранее?

Вдали послышался лай собак. Лоуренс напрягся, повернул голову в ту сторону, потом усмехнулся.

– Жандармы ищут Массара, – сказал он. – Пусть поищут, все равно не найдут. Сегодня ночью он был в Гийо, завтра появится в Ла-Кастий. Убивает именно он. Камилла, это он убивает, вместе с Крассом.

Камилла хотела было что-то сказать, но передумала. Она больше не могла придумать, как оправдать Массара.

– Да, Красс с ним. И они скрываются. И будут убивать овец, женщин, детей.

– Господи, почему? – чуть слышно простонала Камилла.

– Потому что он безволосый.

Камилла недоверчиво взглянула на него.

– Он помешался на этой почве, – закончил Лоуренс. – Пойдем в полицию.

– Подожди, – остановила его Камилла, схватив за руку.

– Ты хочешь, чтобы он напал еще на кого-нибудь вроде Сюзанны?

– Подождем до завтра. Может, его найдут. Прошу тебя.

Лоуренс покачал головой и вышел из дома, не ответив ей.

– Август с пятницы ничего не ел, – крикнул он с улицы несколько минут спустя. – Поеду в горы. Вернусь завтра в полдень.

К полудню следующего дня Массара все еще не нашли. В выпуске новостей, выходящем в эфир в час дня, сообщили о том, что в Ла-Кастий волк зарезал двух овец. Зверь двигался на север.

В Париже Жан-Батист Адамберг записал эту информацию. Он раздобыл армейскую карту Меркантура и спрятал ее в нижний ящик письменного стола – там он хранил документы, имеющие отношение к запутанным и странным делам. Он подчеркнул красным название «Ла-Кастий». Накануне он подчеркнул другое название – «Гийо». Он долго в глубокой задумчивости смотрел на карту, подперев голову рукой.

Его заместитель Данглар в последнее время посматривал на него с сожалением. Он не мог взять в толк, почему комиссара так интересует этот проклятый волк, при том что на них висит непростое дело об убийстве на улице Гей-Люссака – классический случай необходимой обороны, слишком классический, чтобы быть правдой, – да еще буйнопомешанная девчонка-убийца, которая поклялась продырявить Адамбергу брюхо. Но так было всегда: Данглар никогда не понимал странной логики своего друга, заставлявшей его делать тот или иной выбор. Данглар вовсе не видел тут никакой логики, только бесконечную запутанную цепочку снов, грез и предчувствий, необъяснимым образом приводящую к бесспорному успеху. Между тем Данглару не хватало сил и терпения следовать за блуждающими наугад мыслями Адамберга, поскольку эти самые мысли были весьма странного свойства и находились в каком-то ином состоянии, нежели известные в природе твердое, жидкое и газообразное: они бесконечно наплывали одна на другую, образуя необъяснимые связи и соединения. Пока Данглар с его острым, упорядоченным умом сортировал, раскладывал по порядку и обобщал факты, чтобы затем принять обоснованное решение, Адамберг, перепутав ступени анализа, забегая вперед и возвращаясь вспять, сметая на своем пути все логические связи, увлеченно витал в облаках. И в конце концов, со свойственной ему потрясающей медлительностью, извлекал истину из глубин хаоса. Данглар предполагал, что комиссар обладает «присущей только ему логикой» – так обычно говорят о тех, кто обладает либо убогим, либо великим умом. Многие годы Данглар, приходя то в восхищение, то в отчаяние, тщетно пытался приноровиться к образу мыслей Адамберга.

Данглар вообще был человеком противоречивым. Адамберг, напротив, был словно отлит в один прием – впрочем, не без спешки – из некоего текучего однородного вещества, не вступающего в соединение ни с какими другими, принимающего определенную форму лишь на короткое время. Как это ни удивительно, он легко со всеми уживался. Разумеется, кроме тех, кто старался подчинить его себе. Такие встречались. Всегда находится некто, желающий вами командовать.

Комиссар расставил пальцы, измерил расстояние между Гийо и Ла-Кастий, затем стал искать ближайший от Ла-Кастий населенный пункт, куда еще не успел наведаться кровожадный волк-бродяга в поисках новых охотничьих угодий. Данглар в течение нескольких минут терпеливо наблюдал за комиссаром. Адамберг, обычно пребывающий в мире смутных видений и неясных мыслей, порой обескураживал своей точностью в мелочах.