Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич. Страница 23

Все было хронологически совсем не так, но здесь мы сталкиваемся с ошибками мемуаристки, по всей вероятности, непроизвольными. Что же касается других воспоминаний, дневниковых записей и отзывов русских аристократов и прежде всего генеральши А. В. Богданович, на которую ссылается Э. Радзинский…

Хорошо известно, что Александру Федоровну при дворе не любили, считали высокомерной, жесткой, несветской и использовали малейший повод, чтобы о ней позлословить или облить ее грязью. Это делали и генеральша Богданович, и Долли Кочубей, и множество других именитых русских дам.

Как справедливо писал впоследствии И. Л. Солоневич, «русская аристократия русскую монархию не любила очень – и наоборот». Но в истории последнего царствования эта неприязнь стала катастрофической в самом прямом смысле этого слова, и доверять суждениям русских аристократов той поры следует не больше, чем желтой прессе.

«У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений <…> И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это – грязная ложь, говорящая только о самой толпе и о тех, кто ее распространяет, но отнюдь не об Александре Федоровне…»

Так говорил об отношениях императрицы и Распутина духовник Ее величества епископ Феофан. Но то же самое можно отнести и к отношениям Государыни с ее фрейлиной, потому что в обоих случаях прослеживается схожий почерк: клевета.

Александра Федоровна была православной христианкой, она регулярно исповедовалась и причащалась, относясь к этому таинству в высшей степени серьезно, и приписываемая ей тогдашней светской чернью противоестественная связь хотя бы по этой причине была невозможна. Нынешняя толпа, похоже, стремится подменить одни сплетни об Императрице другими, более пряными. Лесбийские отношения с фрейлиной – это даже пикантнее, чем прелюбодеяние с мужиком. Отчего бы не поплясать на останках, как делает драматург Радзинский, а православный публицист Игорь Васильевич Смыслов, автор столь же содержательной, сколь и тенденциозной работы «Знамение погибшего царства», называет его книгу серьезным исследованием и призывает православных читателей относиться к ней с доверием [5]. В этом разбросе мнений прослеживается одна важная черта: распутинский вопрос настолько накален, что люди, резко выступающие как в защиту Григория Распутина, так и против него, в своей запальчивости готовы отбирать только те факты, которые им лично удобны. А если факты мешают идеям, то – тем хуже для фактов. В том числе это относится и к Вырубовой: интриганке для одних и едва ли не святой для других [6].

Сама Вырубова говорила на допросе и такие слова: «У меня было много горя, муж с ума сошел, при дворе моя жизнь была совсем нелегка.

Председатель. Почему же она была нелегка?

Вырубова. Потому что вообще при дворе нелегко. Вы думаете, легко? Мне завидовали, меня не любили. Вообще правдивому человеку трудно жить там, масса зависти, клеветы. Я была проста, так что в эти 12 лет, кроме горя, я почти ничего не видела».

Большинство современников полагали, что Вырубова на своей простоте спекулировала и доброго следователя Руднева обманула. Может быть, и так. Но были те, кто смотрел на нее иначе. Вот фрагмент из воспоминаний князя Жевахова.

«Жизнь А. А. Вырубовой была поистине жизнью мученицы, и нужно знать хотя бы одну страницу этой жизни, чтобы понять психологию ее глубокой веры в Бога и то, почему только в общении с Богом А. А. Вырубова находила смысл и содержание своей глубоко несчастной жизни.

И когда я слышу осуждения А. А. Вырубовой со стороны тех, кто, не зная ее, повторяет гнусную клевету, созданную даже не личными ее врагами, а врагами России и Христианства, лучшей представительницей которого была А. А. Вырубова, то я удивляюсь не столько человеческой злобе, сколько человеческому недомыслию…

И когда Императрица ознакомилась с духовным обликом А. А. Вырубовой, когда узнала, с каким мужеством она переносила свои страдания, скрывая их даже от родителей; когда увидела ее одинокую борьбу с человеческой злобой и пороком, то между Нею и А. А. Вырубовой возникла та духовная связь, которая становилась тем большей, чем больше А. А. Вырубова выделялась на общем фоне самодовольной, чопорной, ни во что не веровавшей знати.

Бесконечно добрая, детски доверчивая, чистая, не знающая ни хитрости, ни лукавства, поражающая своею чрезвычайною искренностью, кротостью и смирением, нигде и ни в чем не подозревающая умысла, считая себя обязанной идти навстречу каждой просьбе, А. А. Вырубова, подобно Императрице, делила свое время между Церковью и подвигами любви к ближнему, далекая от мысли, что может сделаться жертвою обмана и злобы дурных людей… Вот почему, когда пронесся слух о появлении «старца» Распутина, А. А. Вырубова встрепенулась и была одною из первых, побежавших ему навстречу».

Подобная идеализация Вырубовой есть та же крайность, что и идеализация Распутина. В той роли, которую она сыграла в распутинской истории, много неясного, но даже наиболее неприязненно относившиеся к этой женщине люди, как ни искали, так и не смогли назвать ее доказанных прегрешений и привести факты личной нечистоплотности, а опирались на слухи, которые ходили и по сей день продолжают ходить, оставаясь не более чем слухами и клеветой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дело о принадлежности Распутина к секте хлыстов: кто начал? Воспоминания Матрены. Епископ Антоний (Каржавин). Аргументы и факты. Свидетельство ссыльного. Обыск в доме Распутина. Защита Амальрика. Заключение миссионера Березкина. Распутин в решении Архиерейского собора 2004 года. «Хлыст» А. Эткинда. Мнение эксперта: ученый-историк С. Фирсов о хлыстовстве Распутина и сектантстве вообще. Откровения Степана Белецкого. Фантазии Фалеева. Два хлыста: Распутин и Щетинин. Николай Клюев. Зинаида Гиппиус. Александр Блок

А между тем, покуда сибирский крестьянин жил в Петербурге и круг его знакомств расширялся, Тобольской консисторией неожиданно было возбуждено дело о принадлежности Г. Е. Распутина к секте хлыстов. В современной «распутинистике» этот вопрос решается, как правило, безоговорочно: да, был хлыстом (Э. С. Радзинский, И. В. Смыслов) или: нет, хлыстом не был (О. Платонов, И. Евсин). Но при всей разности конечных выводов здесь тот редкий случай, когда и Эдвард Радзинский, и Олег Платонов, «хулитель» и «апологет», сходятся в том, что само расследование о принадлежности Распутина к хлыстовской секте было начато по инициативе сестер-черногорок Анастасии и Милицы и их мужей, стремившихся любыми путями остановить восхождение человека, которого сами же они привели во дворец в надежде проводить через него свою политику, а он вышел из повиновения.

Э. Радзинский полагает, что инициатором всего была Великая Княгиня Милица Николаевна, задетая тем, что ее протеже стал бывать во дворце у Императрицы без нее, хотя обещал этого не делать, и именно она, Милица, настроила против Распутина Великого Князя Николая Николаевича.

О. Платонов винит во всем самого Великого Князя: «После размолвки с Великим князем Николаем Николаевичем и его кругом, к которому принадлежали, в частности, и епископы Феофан и Гермоген, Распутин начинает ощущать давление недоброжелательных сил».

И чуть дальше: «…совершенно очевидно, что снизу инициатива идти не могла, ибо серьезных фактов для начала такого дела не было. А когда же сверху поступил „социальный заказ“, непроверенные доносы начинают представляться как реальные факты».

С О. Платоновым не согласился С. Фирсов:

«К Распутину уже давно присматривались, подозревая в сектантстве. Дело Тобольской консистории по обвинению крестьянина Григория Ефимовича Распутина-Нового в распространении подобного хлыстовскому лжеучения было начато еще до всевозможных публичных разоблачений „старца“ – 6 сентября 1907 г. – и утверждено местным архиереем Антонием (Каржавиным) 7 мая 1908 г.